Без берегов

– Где я такси поймаю?

Вера скрутила, связала, поставила на тележку, привязала и повезла. 15 кварталов до автобуса, потом на автобусе, еще 5 кварталов до дома. Это еще ничего, вот только по длинной лестнице поднимать тяжело было.

– Мамуличка, привет лапочка моя. Вера обняла мать. Не будешь же стелить постиранный палас на грязный пол. Вера начала скручивать грязный палас.

– Что ты делаешь? Куда ты мой палас скручиваешь?

– Мамуличка успокойтесь, сейчас я тут мыть буду.

– Что вам всем от меня надо? Отвяжитесь все от меня. Господи, да когда же я от вас всех сдохну. Кричала и плакала Тася. Вера отвязала постиранный палас, поставила на пол. Начала скручивать грязный палас. Но их было два, они больше и длиннее.

– Куда ты мой палас забираешь?

– Я его постираю и привезу обратно. Вы же раньше каждый год отдавали палас в стирку, а сейчас уже давно не стирали.

– Делать тебе нечего. Не трогай мой палас, приходят тут, все перекувыркивают.

– Я вам постелю другой, он цельный, падать не будите, вот какой красивый.

– Не нужен мне твой палас, постели мне мой палас. Я же падаю там в комнате, а не здесь.

– Тихо! Успокойтесь! Ложитесь и не мешайте мне. У меня столько работы. Мне еще обратно придется ехать поздно. Прикрикнула на мать Вера.

– Сейчас по попе надаю.

– Да вы только и знаете, что по попе давать. Неужели я не могу, для своей любимой мамочки, сделать что-то хорошее. Вера обнимала мать. Тася успокоилась и смотрела на дочь, как она моет пол, стелет палас. Старый, грязный палас оказался больше, да еще и два, было так тяжело его вести. Вера шла, ругала себя и плакала.

– Что за дура. Не живется мне спокойно, на-хрена, мне все это нужно, и в такси не засунешь, он ни в одну машину не залезет, а как я его в автобус затащу, я же его не подниму, у меня же сил не хватит. В автобус помогли занести, парень поднял с другой стороны.

– Было так стыдно этот грязный утиль вести. Хорошо посредине автобуса нет пассажирских мест, такой большой, свободный квадрат. Да он и не был грязный, палас, как палас. Вытаскивать легче. А там уже под горку. Буду отдыхать, потихоньку дотащу. Зато теперь моя мамочка не будет спотыкаться и падать.

– На хрена ты привезла этот грязный, вонючий палас в мой дом? Кричал Алексей. Я тебе сказал, не привозить его.

– Ты сказал не стелить его дома. Я его не стелю дома, он будет стоять на улице. Не ори на меня, разорался, как припадочный. Постираю, зашью и отвезу его обратно.

– Выкинула бы его на мусор, на хрена ты его привезла?

– Это не мой палас, я не могу выкинуть его на мусор. Мама вся в синяках ходит, как побитая, все время падает, та орала на меня, что забрала, ты орешь, что привезла. Я же тебя не заставляю привозить и увозить его, что ты орешь, я сама все сделаю. Кричала Вера.

– Тебе что, больше всех надо? Что ты лезешь? Пусть живут, как хотят.

– Это моя мама. А если она упадет, голову разобьет или сломает что-нибудь, будет лежать в гипсе, придется ездить к ней часто.

– Как ты дотащила такую тяжесть?

– Вот так уметь надо. Хорошо. Сентябрь удался теплый, Вера постирала, просушила паласы. Теперь надо думать, как его сшивать и тащить такую махину на тележке, да еще по автобусам. Если по одному сложу друг к дружке, будет компактней. А если сшить, будет громоздкий.

А где шить? Конечно если сшить, потом пришла расстелила и все дела. Дома нельзя, орать будет, а на улице грязь, весь испачкаю. Придется шить у мамы. А что делать?

– Отвезла? Уже ночь на улице, ты, что так долго?

– Я же его там сшивала.

– Ну и как, понравилось маме?

– Ой! Это просто кошмар. Звоню в домофон, никто не открывает. Три раза звонила, никто не открывает, наверно Римки нет дома, а мама не слышит. Женщина выходит из подъезда, я зашла. Стучу в дверь, никто не открывает. Не знаю, что делать, не везти же эту махину обратно, надо ждать кого-нибудь.

Время идет, а у меня еще столько работы, надо сшить 5 метров ленты с паласом, еще 5 метров к другому паласу, чтобы их соединить. Пошла наверх, чтобы позвонить маме по телефону. Раз 6 или 7 звонила, она не берет трубку. Вся издергалась, не знаю, что делать.

Соседка говорит, ваша бабушка уже несколько лет не выходит на улицу, она не ходит? А вы за ней убираете? Что-то воняет все время. Я говорю, здрасти. Она ходит. Там люди живут с ней, я приезжаю, полы мою. Может из другого места воняет. Дом 5 этажей, 10 подъездов, столько квартир, только с нашей квартиры воняет.

– Над вами квартира, там ремонт делают, наверно это оттуда воняет.

Решила позвонить еще раз, не берет трубку. Еще раз, не берет. Мне уже неудобно. Думаю, позвоню еще, мама взяла трубку. Я ей говорю, это Вера приехала, откройте дверь, я стою за вашей дверью. Она ничего не поймет. Какая Вера? Какая дочка? Какая дверь? Я сплю, ничего не знаю.

Она ничего не слышит, не поймет, а я у соседей не могу кричать громко, как я дома кричу. Кричала, кричала, она ничего не поймет, мне уже неудобно, я уже злюсь и плачу, кое как она поняла, сказала сейчас открою. Я спустилась вниз. Только мама мне открыла дверь, я еще стою в подъезде, Аркашка с Римкой пришли. Не раньше не позже. Вот закон подлости.

Зашли в квартиру со своими огромными пакетами. Я захожу, только переступаю через порог, не успела закрыть дверь, эти две фурии уже орут.

– Разувайтесь!!! Тут новый ковер. Аркашка схватил мою тележку, швырнул ее в мамину комнату. Я смотрю, а там в коридоре узкий палас лежит, правда новый, а крику, больше чем этот палас.

– Зачем вы его привезли, вы же уже постелили другой. Римка что-то тоже орет из кухни. Мама орет, зачем ты его привезла, оставила бы его себе, а в прошлый раз, орала, куда ты мой палас тащишь. В общем полный дурдом. У меня голова разболелась от обиды, не знаю сидеть плакать или работать. А грязища в комнате, как я в прошлый раз мыла, так за весь месяц больше никто не соизволил даже подмести.

Люди чистоту любят, значит судя по всему, люди культурные, это хорошо, а у бабки старой на хрен убирать, не судьба, дочка приедет и уберет. А за квартиру ни разу в жизни не платили, тоже видно не судьба. Я уже мыть не стала, мне еще столько долго шить, скрутила кое-как старый палас, смела в кучу гору крошек, бросила два других в углу, смотрю, а там такая пыль под кроватью, под столом, под буфетом, аж пух пыльный. Психанула я, начала мыть, думаю, а то так и будет моя мама дышать этой грязью, пылью.

Потом пока я зашила одну сторону, потом пока другую, на улице уже темно. Потом пока шила палас, еще лепешки из папоротника маме на глаза клала, 3 раза по пол часа. Говорю, сейчас я ваши глазки полечу, она говорит.

– Ты свои лучше полечи. Вот боевик, 96 лет, она еще огрызается, ругается на меня, палец в рот не клади, откусит вместе с рукой. Потом пока довезла до автобуса на тележке, пока на автобусе по пробкам, пока до дома доползла, дни сейчас уже короткие. Ну все, слава Богу, теперь гора с плеч. Кстати, мама не разу не упала, пока у нее был наш сплошной палас.

– Леш. Я к маме поеду, я у нее уже целый месяц не была, у нее яблоки кончились. Пока погода стоит теплая, нужно съездить, а то обещали через пару дней дождь с переходом в снег.

– Ну как съездила, нормально? Без приключений?

– Да все слава Богу. Нормально. Пока до Аль-Фараби дошла, так ни одного автобуса не было, сумка тяжелая, я уже не пошла на автобус, потом думаю еще с автобуса далеко идти, мотор поймала. Представляешь. Подъезжаем к новой площади, а там в кустах прячутся полицейские машины. Площадь перекрыта, полиция на каждом углу стоит, по 3 человека.

На переднем сидении с водителем еще мужчина сидел, говорит опять митинг будет. Разгоняют митинг. Два квартала проехали по Фурманова везде милиция. Мужчина вышел. А я с водителем начала разговаривать.

– Что-то эти митинги участились, каждую субботу или воскресенье собираются.

– А потому что жить уже так больше невозможно.

– Будут опять в машины грузить, дубинками бить.

– А потому, что собирается мало людей. Вот вышли бы пол города на митинг, что бы они сделали с такой толпой, толпу не разгонишь, бояться люди выходить.

– Лучше плохой мир, чем добрая война. Правильно, что они разгоняют. На Украине собралась огромная толпа, их не стали разгонять, они всю ночь сидели, костры жгли, балоны, потом начали громить магазины, витрины разбивать, мародерствовать, поджигать машины, Акимат подожгли. Их так никто и не остановил, потом война началась, чего они добились?

– Толпа она не управляемая, мало людей, они бояться что их накажут. А в толпе поди разберись кто виноват, там все смелые. Кто-то крикнул, пошли громить магазины, толпа как стадо глупых баранов побежала, начались погромы, мародерство, продуктов нет, есть нечего. Вы этого хотите?