Заоблачный остров. Фантастическая история из реальной жизни

От таких мыслей страх, которого у меня и так не было, пропал окончательно. Летать во сне мне приходилось нередко.

– Прилетели, – сказал Коля Зверев, когда я только начал входить во вкус. – Надо найти место, чтобы причалить.

– Просто оставить динозавра на улице разве нельзя? – спросил я.

– Конечно, нельзя. Это собаку можно привязать у магазина, и никто не станет дёргать её за хвост, садиться ей на спину или тушить об неё окурки, а к динозавру обязательно привяжутся все кому не лень.

– Но ты же говорил, что динозавра никто не видит.

– Вовсе я этого не говорил. Конечно, его видят – люди же не слепые. Просто всерьёз не воспринимают. Думают, что это скульптура или скамейка – он всегда замирает и не двигается, когда ждёт, или думают, что он иллюзия, а со своей иллюзией каждый волен делать что ему вздумается.

– Где же ты его оставляешь?

– Там, где до него трудно добраться. Даже если кто и увидит динозавра на крыше дома, то вряд ли туда полезет. Впрочем, с тех пор как везде стали закрывать парадные, чердаки и пожарные лестницы, я его на крыше не оставляю. Надо найти какое-нибудь дерево в безлюдном месте, чтоб полиция не заметила, как мы слезаем. Хорошо, если полицейский с чувством юмора попадётся и просто выговорит за то, что мы в нашем возрасте так себя ведём, а то пару раз мне штраф платить приходилось. И, конечно, нельзя говорить полицейскому, что слез с динозавра. В этом случае штрафом не отделаешься.

Мы опустились на крону какой-то липы, где динозавр удобно расположился среди веток и затерялся в листве, спрыгнули с дерева, поймав на себе несколько осуждающих взглядов бабушек, сидевших на скамеечке неподалёку, и направились к ресторану быстрого питания на углу сквера.

– Они там встречаются? – удивился я. – Дурабум говорил, что Профессор – человек состоятельный. Я думал, он может себе позволить что-нибудь получше.

– Если человек сосредоточен на чём-то важном, он не может отвлекаться на посторонние предметы, – ответил Коля Зверев. – Деловые люди едят там, где можно думать о деле, а не об еде. Если еда вкусная, мысли рассеиваются, и человек отвлекается от серьёзных дел. Деньги не любят, когда о них забывают, и человек, посвятивший им жизнь, должен от многого отказаться.

«Бизнесмен должен, наверное, обладать немалой самоорганизацией, чтобы, придя в ресторан быстрого питания, не забыть там поесть», – подумал я.

Дурабум и Профессор уже сидели за столиком у окна и что-то ели, разевая рты так, что нетренированный человек сразу же вывихнул бы челюсть. По хмурому лицу Профессора и пристыженному Дурабума было видно, что разговор у них не клеился.

На нас с Колей Зверевым Профессор зыркнул как на врагов, когда мы ещё только подходили к их столику. Коля Зверев представил меня, и я прочитал в суровом взгляде Профессора: «И ты в этой компании!» Руку он мне пожал холодно, будто мы не были одноклассниками.

– Вы должны повлиять на этого обезумевшего неуча, а не потакать его опасным фантазиям, – заявил Профессор. – Неизвестно, до чего вы с ним когда-нибудь доиграетесь! Я это не со зла говорю – вы же понимаете. Он талантлив – никто не спорит, но именно этим он и опасен для себя и окружающих. Нельзя же всю жизнь оставаться дурабумом – пора бы повзрослеть!

Профессор обвёл нас высокомерным взглядом и вернулся к еде.

– Но ты же делал расчёты для ракеты из консервных банок, – сказал я.

Профессор отложил надкушенный гамбургер и свирепо сверкнул на меня казавшимися через толстые стёкла очков выпученными глазами.

– Мы были детьми! – огрызнулся он. – Это была всего лишь игра.

– Ну, игра – не игра, а до Луны мы тогда долетели, – заметил Коля Зверев.

– Чушь! Никуда мы не долетели! – не повышая голоса, но с надрывом сказал Профессор. – Мы просто сидели внутри, завывали, изображая взлёт, и светили наружу карманными фонариками – делали вид, что это фотонные двигатели. Вот что было!

– А как мы на Плутоне в снежки играли, ты тоже не помнишь? – еле слышно спросил Дурабум.

Профессор поперхнулся. Коля Зверев похлопал его по спине и сказал:

– Ничего же не случилось. Ну, слетали – ну, вернулись. Ты всё отлично рассчитал, Дурабум всё отлично сделал. Допустим, тогда у нас многое получилось не идеально – тут я с тобой совершенно согласен, но сейчас у нас совсем другие возможности и гораздо больше знаний и опыта. Ни о консервных банках, ни о совместном вое речи не идёт. Сделаем всё как взрослые образованные люди – разумно и умеренно, ничего экстремального: только долетим до Луны и сразу обратно. Что тебя так беспокоит? Тебя лететь никто не заставляет – сделай расчёты, и всё. Не воспринимай всерьёз, считай, что это только шутка.

Профессор застонал.

– Шутить пусть в цирк идёт! – глухо прорычал он. – Это не смешно. Это законы природы! Понимаешь?! С законами шутки плохи. Много таких шутников уже дошутились.

– Да ладно! – придурковато улыбнулся Коля Зверев. – Что это ты такой законник оказался? Неужели ни разу ни одного закона не нарушил?

Профессор наклонился к нам и тихо сказал:

– Это с умом делать надо, а если ума нет – лучше и не пытаться. Если бы я к законам как Дурабум относился, сидел бы сейчас совсем в другом месте и очень надолго. Он думает, что с законами природы шутить можно – за это не сажают. А с ними всё гораздо серьёзней: если что – не отмажешься.

Разумные слова Профессора нас всех смутили. Дурабум совсем стушевался, почувствовав себя преступником.

– Тут дело в масштабе, – попытался поддержать его я. – Тех, кто нарушает по-мелкому, – сажают, про тех, кто нарушает по-крупному, – снимают кино, кто в мировом масштабе нарушает – получает международные премии, а для Чингисхана законы вообще не существовали. Дурабум же не палец в розетку суёт – он нарушает масштабно. Может и Нобелевскую премию когда-нибудь получить. Магнит внутреннего сгорания на неё, пожалуй, потянет.

– Что-то не припомню, чтоб автомеханику давали Нобелевскую премию, – саркастически усмехнулся Профессор. – Если этот чудо-магнит действительно существует, то пусть Дурабум об этом заявит и получит патент на изобретение, а не скрывает его от человечества.

– Когда человечеству что-то понадобится, оно это и так получит, – грустно сказал Дурабум. – Ну, ты понимаешь, Герон Александрийский изобрёл реактивный паровой двигатель две тысячи лет назад. Заявил – а что толку? Его современники пожали плечами и тут же забыли. Не строили древние римляне ни железных дорог, ни самолётов. Когда паровые двигатели людям понадобились, тогда они и появились, и реактивные двигатели тоже. А когда понадобилось радио, его почти одновременно изобрели несколько инженеров из разных стран. Когда-нибудь люди снова захотят полететь на Луну, тогда им понадобится магнит внутреннего сгорания, и его сразу кто-нибудь изобретёт, а сейчас все только пожмут плечами и скажут, что это ерунда бесполезная и быть такого не может.

Профессор раздавил нас строгим взглядом и сказал:

– И ты хочешь, чтобы я делал расчёты того, чего нет, не может быть и никому не нужно?

– Почему же нет? – спросил Коля Зверев. – Если уж на то пошло, то магниты внутреннего сгорания в США уже давно применяются.

– Ничего про такое не слышал, – по-прежнему хмуро, но уже с некоторым интересом сказал Профессор.

– Неудивительно. Это военные разработки.

По торжествующему лицу Коли Зверева можно было заметить, что он не сомневается в силе последнего аргумента, но Профессор не впечатлился:

– Тогда откуда ты про них узнал?

Выражение лица Коли Зверева не изменилось, он ответил сразу, но голос его звучал уже чуть менее самоуверенно:

– Кое-что просачивается и в открытые источники. Вот, недавно по CNN рассказывали, что Илон Маск…

– Только вот не надо сравнивать Илона Маска с Дурабумом! – раздражённо перебил Профессор.

– Отчего же не сравнить двух умных людей?

– Если вы такие умные, то почему такие бедные? – выпалил Профессор.

– Ты неправильно рассказываешь, – тихо сказал Дурабум. – В анекдоте говорилось: «Если вы такие умные, то почему строем не ходите?»

– Александр Македонский как-то раз пристал с подобными вопросами к Диогену, а тот, не вылезая из бочки, сказал: «Отвали, Саня, – солнце заслоняешь», – сказал Коля Зверев.

Профессор скучающе взглянул на него и совершенно профессорским тоном провещал:

– Ты мне про бедность Диогена рассказывать будешь? А ты не забыл, что дело было в Греции? Там такой климат, что можно спать и на улице. Все знают, что у Диогена была бочка, а какая ещё недвижимость у него была, какие счета в каких банках – про это умалчивают. Одних гонораров, небось, столько получал, что Дурабуму и не снилось. И вообще, нашли с кем Дурабума сравнивать – то с Илоном Маском, то с Диогеном, то с Героном Александрийским или вообще с Чингисханом. Они люди известные, всего добившиеся, а этот – обычный неудачник. Чего он в жизни создал? На что заработал? В космос он лететь собрался! Ты для начала хотя бы бизнес свой организуй, вместо того чтобы на автосервисе корячиться. Бизнес-план я бы другу помог составить, а помогать тебе угробиться самому да и ещё этих двоих сумасшедших угробить – этого я делать не буду. Запретить тебе быть самоубийцей я не могу, а меня ты убийцей не сделаешь.

Методы Коли Зверева на Профессора, похоже, не очень-то действовали. Оно и понятно – кому легко заговорить зубы, тот богатым не станет. Воспользовавшись паузой, пока Коля Зверев обдумывал новые доводы, я высказал Профессору свой аргумент. Меня же для того сюда и притащили, чтобы я убедил Профессора, когда у других это не выходит: