Хлеб из маргариток

Алинка? Должна понимать, какая у него спешка. Как сложно с его никакими знаниями по уши входить в геологию Центральной Австралии. Барбосом с совсем пустой головой явиться перед иноземными коллегами неудобно. До женщин такое, по Алинке видно, доходит непросто. Прощальный свой подарок придумал необычный. Купил на остатки австралийских денег щеночка хаски. Дорогущая собачка, но красавица. Глаза голубые, вся белая, только на голове немного черного. Привитая от всех хворей, с хорошей родословной. Кличку придумал: Зорро. Загадочный киногерой, загадочное собачье существо. Кто знает, что из кобелька вырастет. Укомплектовал подарок специальным, для щенят хаски, кормом «Фёст Чойс». Состав! Многие люди, полагаю, не против отведать: мука из ягненка и сельди, сушёная мякоть томата и свеклы, коричневый рис… Много чего. Большая коробка. Надолго хватит.

Алинка польщена. Рада. Да и кто не улыбнётся, глядя, как маленькая прекрасная животинка бредёт к полной кормушке, покачиваясь от непобежденной пока младенческой слабости.

– Вот! Без меня будет, кого погладить.

Алинка очень ласковая.

Савва прощался с Архипом на кафедре. Попили чайку.

– У тебя, Архип, все задатки исследователя. И ты летишь в края, про которые мало кто знает. Не только в России. У каждого края на Земле свой дух. Попробуй понять пустыню Симпсон. Её дух. Расскажи о ней людям. Ты вернешься мудрым, Архип. Мы тебя будем ждать.

Архип кивнул.

– И вот еще. Не отказывайся там от своей России. От того, кто ты и что ты наш. От небогатого родного Города. Не очень счастливого университета. Те, кто делают иначе, чтобы у чужих стать своими, счастливыми не становятся. И своими тоже

Это Архипу понятно.

На вокзале в Австралию его провожали Кирилл и Алинка с Зорро на руках. Долгие проводы – лишние слёзы. Прощальную встречу Архип приурочил к самому отправлению московского поезда. Последним на вокзал подъехал Кирилл, представил друзьям свою новенькую «Субару Легаси».

– Ну чё, – спросил, – как драндулет? Двадцать тысяч баксов!

– Красавец! – восхитился Архип.

Забрались вместе с Зорро и Алинкой в салон. Подышали волшебным запахами новой хорошей кожи, качественных автомобильных жидкостей. Мужские духи так не пахнут.

Архипу понравился логотип «Субару»: шесть звезд, вписанных в голубой овал.

– Не Южный Крест?

Кирилл пожал плечами. На хрена ему о том знать? На ученых дураках теперь воду возят. Он не дурак. Ему не надо забивать голову ненужной ерундой.

Потом Архип сам узнал, что на логотипе не Южный Крест. Так выглядит звездное скопление М45, что в созвездии Тельца. Оно и есть по-японски «Субару». Самая крупная звезда – Альдебаран, одна из ярчайших. Почему звезд шесть? Так получилось. Шесть автокомпаний объединились в 1953 году. Самая крупная из них «Фуджи Хэви Индастрис» (Fuji Heavy Industries) и назначила себя «Альдебараном».

Время вышло. Нужно прощаться. Когда поезд тронулся, Алинка и Кирилл пробежались немного по перрону рядом с окном друга. Махали руками. Даже Зоррик на руках у Алинки, почувствовав общее волнение, тявкнул. Последнее, что увидел Архип в родном Городе, был белый голубок на ветке привокзальной липы. Он, казалось, напряженно наблюдал за набиравшим ход поездом, потом пролетел немного рядом с вагоном Архипа и отстал. Не умеют ангелы-хранители лететь быстрее состава, что несся в Москву со скоростью два километра в минуту.

– Ну что, Алин, – спросил Кирилл, когда вышел с девушкой на привокзальную площадь, – корешок наш исчез? Не забывай, позванивай. Что надо, по мобиле перетрём. Слово пацана немало значит.

Прищурился, оценивающе осмотрел девушку, словно её никогда до сего времени не видел. И, играя ключами:

– Подбросить до дома?

– Спасибо, – нахмурилась та. – Мы с Зорриком ещё погуляем.

«Субару» взвизгнул стартером. Умчался.

Глава 4. Синие-пресиние раки Ябби

О, ночной международный аэропорт Шереметьево девяностых годов! Еле освещенные залы. Встречающие и пассажиры вповалку на грязноватых каменных полах. Головы на сумках, пакетах, а то и просто на кулаках. Сквознячок над полом. Холодно. Снаружи немилостивая московская зима. Архип ждет объявления рейса на Гуанчжоу. Кушать хочется, но пока терпит. Надеется, в самолете что-то дадут. С собой у него есть кусочек свиного сала от Алинкиной мамы. Неприкосновенный запас. Тогда еще не преследовали за прихваченные в дорогу продукты питания. В запасе у парня складной ножик керамический (сквозь металлоискатель пройдет), чашка, ложка из пластика. Пластиковая зажигалка «Zippo» вместо спичек. Надёжная. Не промокнет в ливень. Автономность в любой ситуации обеспечена.

Буфет работал. Цены не для него. Архип пожевал кусочек сала, запил в туалете водой.

Самолет «Чайна Саузерн Эйрлайнс», наконец, унес Архипа в небо. Подъем крутой, мощный. Парня ощутимо вдавило в кресло старого «Боинга». Ничего не скажешь, хороши двигатели «Пратт энд Уитни».

Часа через два по громкой связи попросили подготовиться к завтраку. Архип того только и ждал, откинул столик. Стюардессы-китаянки изящно протискивались с подносами по проходу мимо. Им нужно сначала накормить бизнес-класс, на две трети пустой. Потом настала пора «экономов». Тех большинство. Еда на подносах уже не столь обильная. Бутылочек с алкоголем нет. Вот и с ними китаянки разобрались. Столик перед Архипом по-прежнему пуст. И он хочет есть. Только теперь стал доходить его статус: «эконом со скидкой». Пустой столик, вот тебе скидка. Завтрак, следовательно, он ещё в Городе монетизировал.

Но и стюардессы—китаяночки не без глаз. Оценили грусть русского паренька над пустым откидным столиком. Пошушукались, пересмеялись за занавеской, иногда посматривая на него. И вот одна девушка выпорхнула, водрузила перед Архипом полный поднос. Почти половина курицы. Соевый соус. Три пампушки. Горячий чайничек.

Архип приложил руку к сердцу.

– Се-се!

По-китайски, кажется, спасибо? Повторил:

– Се-се, тай зан ле!

Девчонки прыснули. Архип смутился. Не наговорить бы чёрт те чего, когда языка не знаешь.

Через полчаса одна, сдерживая улыбку, подошла за подносом. Архип даже костей от курицы не оставил. Сказала с улыбкой:

– ???

Прозвучало, вроде бы, как «бу синкю». Видимо, «пожалуйста».

До Гуанчжоу от Москвы лететь семь тысяч километров. Девять часов. Из кармашка перед Архипом торчала пачка газет и буклетов. На английском и китайском. Китайского Архип не знал, в английском не грех потренироваться. Извлек наугад книженцию. Китайская перепечатка статейки ВВС: «Отчего в полете пассажиры склонны к метеоризму». Очередное открытие любознательных британских ученых. Прочитал. Объяснение простое. Эффект имеет место из-за разности давления в нашем организме и замкнутом пространстве авиалайнера. Архип прислушался к себе. Никаких позывов. Ерунда. Может, такое характерно для богачей из бизнес-класса? Бросил буклет. Заснул.

Девчонки его растолкали, когда самолет уже сел. Даже сакральное «Fasten your belts!» пропустил. Народ спускался по трапам.

Аэропорт Старый Байюнь («Белое облако») в Гуанчжоу, куда прилетел наш паренек, доживал последние годы. Вскоре его должен был сменить новый красавец в десятках километрах от города. Со станцией метро. Громадный. Зато «старичок» до 2004 года оставался в городской черте. Архипа такое устраивало. И шестисотметровой городской телебашни ещё нет, только проектировалась. Строительство начнут лет через пять.

Достопримечательностями наш путник решил пренебречь, быть бы живу. Не отправился к храму Пяти духов, построенному в честь основателей города. Когда-то те спустились с неба на пяти козлах. Каждое животное держало во рту стебелек риса. Их духи подарили людям. Не суждено было Архипу увидеть и храм Шести баньяновых деревьев, он же Лиуронг. Баньяны – деревья могучие, многоствольные. Каждое словно лес, но, на самом деле, имеют под землей общие корни. Рядом с храмом находится «Пагода цветов». Вход пять юаней, чуть больше полдоллара. Съездить бы, послоняться, но и эти маленькие центы Архипу нужны. Кто знает, как еще сложится путь от Сиднея до Аделаиды.

Кушать хочется. У молодых такое всегда на уме. Архип доел свое сало. На площади перед аэропортом ряды искусителей. Вспыхивали длинные, по полметра, огненные языки под сковородами. Свинину здесь принято жарить на сильном огне.

Кантонская кухня! Из Гуанчжоу (Кантона) когда-то выпорхнула в мир копченая в маринаде утка по-пекински. Тыквенный суп парит. Разлит по тыквочкам. Пельмени – с креветками и устрицами. А вот то, чего даже проголодавшемуся Архипу не надо – «рагу из дикой кошки и змеи». Не пойдет и «пряное тушеное мясо дикой собаки». Дикие звери, не бродячие? Откуда только берутся в городе на Жемчужной реке Джуцзян с шестнадцатью миллионами населения.

Неплохая штука – жареная поросятина с яблоками и мёдом. А что такое суп «Прыгающий Будда» (Фо Тяо Циань, fo tiao qiang)? Рядом с дымящейся кастрюлей конкурирующий перевод на английский: «Будда прыгает через стену». Архип прочел состав. Акульи плавники и губы. Перепелиные яйца. Сухожилия разных животных. Рыбьи потроха. Женьшень. Ростки бамбука. Какая-то калоказия, она же таро. Варево сильно отдавало пряностями. Готовится три дня. Запредельно дорогое. Да, с такими составом и ценой перемахнет через стену не только Будда.

Наконец, что-то по цене и для него. Архип купил пять пирожков с редисом и пластиковый заварничек с зеленым чаем. Не «Прыгающий Будда», конечно. И не очень вкусно. Но хотя бы что-то горячее, желудок наполнить. Совет тут вам от Архипа такой: если вы дома ни разу не пекли пирожки с редисом, то, скорее всего, правильно поступали. И впредь не пеките.

К началу посадки на рейс в Сидней, Архип уже исписал два листа бумаги китайскими иероглифами, Чтобы время не пропало, их он срисовал с плакатов и объявлений, повсеместно сопровождаемых английским переводом. Часа за четыре трудов смог, не подглядывая, написать упрощенными иероглифами слово «Россия»: ???. Звучит как «Элосы». С более сложным «традиционным» письмом не получилось. Больно хитро: ???. Решил продолжить освоение всех трех иероглифов в самолёте.

Для перелета в Сидней подали «Эрбас». Лететь двенадцать часов. Семь с половиной тысяч километров. «Эконом со скидкой» опять в хвосте. Желающих попасть в Австралию немного. Большинство тех, кто следовал с Архипом из Москвы, остались в Гуанчжоу. Соседей в ряду нет. Архип разложил на откидном столике свои бумажки. Принялся перерисовывать иероглифы карандашом. Стюардессы в самолете не те, что летели до Гуанчжоу, но тоже наблюдательные. Когда проносились по проходу, неизменно поглядывали на его рукоделье. Когда задремавший в полете Архип приоткрыл глаза, он увидел стоявшую на столике баночку с тушью и кисточку. Иероглифы «Элосы» были выписаны крупно и красиво посредине листа. Вскоре Архип понял, кто из девушек это сделал. Когда пришло время обеда, стюардесса поставила перед пассажиром «эконом-класса со скидкой» полный поднос еды. Спросила по-английски, нужна ли ему еще тушь. Архип ответил, что нужна, если ему покажут как с ней работать. И как ее зовут. Девушку звали Ланфен («Аромат орхидеи, милый душе и сердцу»). Она может показать, как строятся иероглифы.

Архип внимал, переставив поднос с обедом на соседний откидной столик. Ланфен села рядом. Объясняла. Показывала. Основное в китайской каллиграфии – научиться правильно писать «черты» иероглифов, по-английски, «dashes». Архипу нужно начать с освоения этих чёрточек. Потом, когда получится, приступить к «блокам черточек». К самим иероглифам ещё рано. Лишь когда и это освоит, сможет пойти дальше. Архип аккуратен. Сейчас он воспитанник младшей группы китайского детсада. Там такое осваивают с трех лет. Спасибо, Орхидея, за науку! И за еду.

В общем, запомним, читатель, вместе: w? sh? ?luоsi rеn (я из России). Да, не забудьте, озвучивая фразу, использовать для первых двух гласных второй тон, а для третьей – первый.

Вот ведь! Летит в неизвестность русский паренёк, чёрт те куда, а ничего пока получается, китаянки-стюардессы двух бортов подтвердят. Не понять людям в возрасте, что у молодых в предпочтениях. Архип небольшой, худенький. Неказистый. Нос острый. Глаза небольшие, какого цвета не поймешь. Ресницы, правда, хороши: длинные, кверху чуть подкрученные. И все равно, не красавец. Рельефных мышц нет. Денег нет. Может, в «руке Бога» дело?