Ала ад-Дин и повелитель джиннов

– Не понял. – Абаназар покрутил лысой, перепачканной сажей головой. Да и весь, с ног до головы, он был порядком закопчен – последствия взрыва.

– Я опять повешу тебя на ту же ветку, и падай на свои лапки, сколько тебе будет угодно.

– Нет! Не трогай меня, образина, – отбежал подальше Абаназар. – Поймал и поймал. Ты же не виноват… Постой, я же тебя взорвал! – повнимательнее пригляделся колдун к камню.

– Нет, я жив! – гордо сказал ифрит, а компания из четырех ифритов за его спиной закивала в подтверждение его слов.

– Один, два, три, четыре, пять, шесть, – быстро пересчитал ифритов колдун. – Шесть… А сколько вас было?

– Когда? – спросил ифрит с рубином во лбу.

– Что – когда? – похлопал глазами Абаназар.

– Когда, спрашиваю, было? Вчера, к примеру, нас было двадцать шесть, мы праздновали юбилей пещеры – три тысячи лет, как-никак!

– Поздравляю, – машинально отозвался колдун.

– Благодарю тебя, колдун. А сегодня нас было по-разному в разное время. Впрочем, как и позавчера, и поза-позавчера.

– Что ты мне мозги крутишь, болван черный! Отвечай прямо: сколько вас было?

– Мно-ого, – протянул ифрит, почесав пальцем кончик уха.

– Впрочем, какая разница, – сдался Абаназар, которому по большому счету было наплевать на ифритов вообще и их количество в частности. – Скажи, зачем ты меня поймал?

– Опять двадцать пять! – всплеснул ифрит лапищами. – Да чтобы тебя не размазало о камни.

– А выгода? Какая тебе с того выгода? – Абаназар чуть склонил набок голову и потер палец о палец.

– Да какая с тебя, колдунишки, выгода-то? Разве тряпку твою забрать, сморкаться в нее.

– Но-но! – Абаназар вцепился в набедренную повязку. – И дай мне воды!

– Ты опять, колдун? – поразился подобной беззастенчивой дерзости ифрит.

– Да, опять! Ты же – или другой, не знаю – не дал мне напиться по-человечески.

– И не дам. Не положено! – отрезал ифрит, хотя страх вновь начал одолевать его.

– Да дай ты ему, брат, от греха подальше, – посоветовал левый ифрит, что охранял вход.

– Да-а? А потом он запросит луну с неба?

– Да на кой мне твоя луна, глупая ты образина? – клацнул зубами Абаназар. – Я пить хочу!

– На, только отстань от меня, о неблагодарный! – Ифрит щелкнул пальцами, и перед колдуном возник кувшин.

Абаназар долго смотрел на него, потом осторожно ткнул в него пальцем. Кувшин покачнулся, упал на землю и разлетелся на мелкие глиняные кусочки, а воду мгновенно впитала жадная сухая и горячая земля, еще не успевшая толком остыть после битвы ифритов.

– Ы-ы-ы! – возмущенно потряс кулаками Абаназар, а ифрит отступил к пещере и оттуда напряженно следил за колдуном. – Гнусное порождение мрака! Опять твои шутки?

– Какие шутки, колдун? Я тебе дал воду – ты опрокинул и разбил кувшин.

– Но в прошлый раз… – пропыхтел Абаназар, зверея. – В прошлый раз кувшин невозможно было сдвинуть с места.

– Все меняется, колдун, – безразлично пожал плечами ифрит, пробуя пальцем заточку лезвия сабли. – Кому как не тебе знать об этом.

– Дай мне еще воды!

– И не подумаю! – фыркнул ифрит. – Я тебе не водокачка.

– Чего?

– Не водонос, говорю, я тебе.

– Так его… правильно… молодец наш новый начальник… не начальник – орел! – зашептались четверо ифритов. – Вот именно…

– Значит, не дашь? – стиснул кулаки Абаназар.

– Не дам.

– Ни капли?

– Ни единой!

– Тогда… тогда я… – огляделся Абаназар, ища выхода своей свирепой ярости, но голова после пережитого кошмара совсем плохо соображала и все заклинания в ней перепутались. – Тогда я сейчас скажу волшебное слово, всего одно, но очень действенное!

– Как-кое еще слово? – вздрогнул ифрит с рубином во лбу. И с ним вздрогнули остальные пятеро ифритов.

– А вот какое: пожа-алуйста!

Глава 17. Зачем ты залез в горшок?

– Вот так, – закончил Саджиз повествование. – Султан никогда не допустит, чтобы какой-то оборванец, – джинн покосился на Ала ад-Дина, все еще лежащего без движения, – стал мужем его обожаемой дочери. Пустое все это.

– Глупо. Глупо, дико и несправедливо, – мотнул головой Максим.

– Что поделаешь, Махсум. В таком мире мы живем, а он, как известно, всегда был полон несправедливости, и если люди не изменят себя, таким и останется.

– А ты, как я погляжу, оптимист! – хмыкнул Максим.

– Чудного слово, не знаю его, но только мы, джинны, никогда не вмешиваемся в дела людей.

– Типа, наше дело – сторона? А парень пусть изведется на нет, руки на себя наложит?

– То ваши дела, смертный, – ледяным тоном ответил Саджиз. – Вы же не помогаете джиннам, так с чего джиннам помогать людям?

– Давай без наездов, ладно? Да будь у меня ваше могущество…