Ала ад-Дин и повелитель джиннов

– Все-таки глупая была затея, – тихо произнес Саджиз. Максим не ответил. – А все этот… Каззан! Вот я ему, – погрозил джинн кулаком в никуда. – Послушай, Махсум, оставайся у нас, тебе понравится.

Максим опять промолчал, рассеянно вертя в пальцах волшебную палочку.

– Ну что мне для тебя сделать?

– Да не надо мне от тебя ничего, – буркнул Максим. – Лучше вон Ала ад-Дину помоги. Да и у Ахмеда мечта есть.

– Что вы, шеф, – расчувствованно высморкался Ахмед и утерся рукавом. – Ничего мне не надо.

– Я говорю о тебе, а не о них! – возмутился джинн.

– Не пойдет. Ахмед из-за меня сорвался с места – теперь у него ни дома, ни денег, а Ала ад-Дину ваш пустозвон Каззан напел в уши про красивую жизнь.

– Так ли это? – Саджиз повернул голову к Ала ад-Дину. Тот лишь печально дернул подбородком.

– О мне этот Одын Бздын!

– Чего? – недопонял Максим.

– Фамилия такая, – с горечью в голосе пояснил джинн. – Каззан Одын Бздын, в смысле, один щелчок пальцами.

– Понимаю, – вздохнул Максим.

– Хорошо, – сдался Саджиз. – Вы можете загадать три желания – по одному на каждого. Потри, э-э… – Джинн придирчиво оглядел бронзовую лепешку со вздернутым носиком. – Ладно, думаю, обойдемся и без трения, тем более лампа безвозвратно испорчена… Чего же ты желаешь, смертный? – принял джинн серьезный вид, обратив дымный лик к Ала ад-Дину.

– Я хочу жениться на принцессе Будур! – выпалил юноша, порывисто вскочив с табурета.

– Ничего не выйдет, – пожевал губу Саджиз. – Во-первых, я не сваха, и любовными делами не занимаюсь, а во-вторых… – замолчал он.

– Что? Говори же! – выкрикнул Ала ад-Дин, сердце которого сжалось в предчувствии недоброго.

– Во-вторых, у нее сегодня свадьба.

– Как… свадьба? – Ала ад-Дин бухнулся на стул. – Что ты такое говоришь, о всемогущий Саджиз?

– Что есть, то и говорю, – отвернулся Саджиз. – Проси что-нибудь другое.

– Нет у меня другого желания, – развел руками Ала ад-Дин. – Она прекрасна, как лик полной луны, ее стан подобен стройному кипарису, глаза – бездонные горные озера, а дыхание… Нет, без нее мне не жить, без моей дорогой Будур.

– Ты дурку-то не валяй, паникер несчастный, – грубо бросил Максим. – Тоже мне, Ромео нашелся! А ты говори толком, – обернулся он к джинну, – где, что и как! Да думай, прежде чем сказать.

– А что тут думать? – пожал плечами Саджиз. – В бане она сейчас, со своим женихом.

Глухой стук донесся со стороны входа в пещеру. Опрокинутая табуретка валялась в проходе, а Ала ад-Дин раскинулся в беспамятстве рядом с Саидом. Правая нога молодого человека лежала на табурете, а левая рука почему-то вцепилась в крюк отдыхающего рядышком Саида.

– Ты больше ничего не придумал, как ляпнуть подобное? – выговорил Максим джинну.

– А чего я такого сказал? – удивился Саджиз.

– Думать же надо! – Максим постучал костяшками пальцев по лбу. – Видишь, парень того, впечатлительный.

– А мне-то что?

– Мне-то, мне-то… Ладно, рассказывай по порядку, что там к чему…

– Что вы застыли, остолопы?! – первым очухался султан. Опираясь на носилки, он с превеликим трудом воздел грузное тело на ноги и потер зашибленный бок. – Там же наша дочь! О, Будур, несчастная малышка…

Стража, гремя щитами, побежала ко входу в баню. Султан заторопился следом, переваливаясь с боку на бок.

– Глаза, глаза закройте! – крикнул он стражникам вдогонку.

Стража послушно закрыла глаза, и сразу произошло первое столкновение в дверях: два стражника, стараясь сохранить выбранное ими направление, врезались друг в друга щитами и закупорили дверной проем. Они толкались и работали локтями, неприлично ругаясь, а сзади уже подоспели следующие стражники. Те тоже боялись ослушаться султана и не открывали глаз. Двоих застрявших в дверях смело внутрь на раз-два. Они повалились на пол, щиты их откатились, оглашая раскатистым звоном небольшое помещение, и тогда из дверей повалили остальные. Никто ничего не видел и, главное, не понимал, куда и зачем нужно бежать. Вбегая в двери, стражники кружили на месте, щупая свободными руками пространство вокруг себя и без разбору тыча копьями.

– Ай! Ой! Уй! – доносилось то и дело. В рядах стражников царила невообразимая неразбериха.

– Меня кто-то уколол! Это ты, Ибрагим? Узнаю твои дурацкие шуточки.

– Сам дурак! Вот тебе, паршивый осел!

– Ай! Это не я говорил. Меня-то за что?

– Передашь… кому надо.

– Вот я тебе передам, гнусный верблюд с языком шакала!

Бум-м!

– Ох! Да вы что, с ума посходили? Я вообще только встал.

– Вот и лежал бы себе…

– Гиена горбатая! На тебе, вот!

Тр-рах!

– Это не я! Я не горбатый!

– А кто горбатый?

– Не знаю. Не бейте меня-а!..

– Молчать!!! – гневно затопал возникший в дверях повелитель правоверных. – Всех казним, до единого!

И неразбериха в один миг прекратилась. Стражники выстроились в стройную шеренгу, несмотря на закрытые глаза –сказывался многолетний опыт, – вытянулись «во фрунт», выпятили грудь (или животы – у кого что получалось) и преданно «уставились» на султана.

– Где наша дочь, мы вас спрашиваем? – продолжал бушевать султан. – Где она?

– Я здесь, о отец! – донеслось справа из-за чуть приоткрытых дверей.