Куда пойти лечиться

– Ну, как?

– У меня нормально. А ты, я смотрю, дуркуешь?

– Всё в порядке. Завтра будут денежки. Понял?

– А что я понял – что ты опять дурак?

– Почему это?

– А кто тебя знает? Наверное, потому, что ты на конкурсе дураков займёшь второе место.

– Почему?

– Потому, что ты дурак. В тюрьму по-человечески сесть не можешь. Слышь, в тюрьме-то сейчас завтрак…

– Какая тюрьма, какой завтрак… Ты можешь меня послушать?

– Денег не дам, даже не рассчитывай.

– Да нужны мне твои деньги! У меня свои есть!.. Завтра будут.

– И никаких ночлегов, понял? Никогда.

– Мне, что, ночевать, что ли негде? Мест сколько хочешь. Тебя могу устроить.

– Спасибо, не требуется.

– Просто послушай моих пацанов. У них такие идеи есть – закачаешься.

– С аккумуляторного завода свинец, что ли, воровать?

– Нет, что ты, про свинец вообще можешь забыть.

– Скандий, что ли, из Подмосковья таскать?

– Про скандий даже не заикайся. Не знаешь, так и не говори. Тем более, никогда не предлагай мне то, в чём совершенно не разбираешься. Ты представляешь хоть, сколько он стоит?

– Мне не пофигу?

– А мне нет! Он стоит двести долларей за грамм! А чёрная цена – девяносто! А золото знаешь, сколько стоит?.. Двадцатник за унцию! Вот и прикинь! Выгоднее наркоты! Сразу тебя предупреждаю – кто скандием торговал, тех, вообще, будто бы больше нету. Исчезли. Нет, и всё. Вообще, на того, кто скандий везёт, рентабельно будет вызвать эскадрилью бомбардировщиков.

– Вам надо, вы и вызывайте. Ты, вроде, врач был неплохой. Кости правил… А теперь у тебя на лбу восемь лет написано. Да ещё за пробег добавят, так и сгниёшь в тюряге.

– Чирей на язык. Но если согласишься, мы тебе охрану дадим. Столько, сколько понадобится. А чемоданчик с товаром будет ночевать каждую ночь в другом вагоне. Получить, перевезти – и вся твоя работа. А ребята послушные, золото, не братва.

– Катись ты со своей братвой куда подальше, достал уже.

– Смотри, тебе жить, – процедил Максюта, – я предупреждал.

Тут, как в кино, отворилась дверь, вошли мои новые знакомые Вова и Витя. Не обращая внимания на Максю, громко сообщили:

– Доброе утро, доктор! А мы за вами!

Максюта побледнел, позеленел, потом приобрёл оттенок кабинетной стенки и выполз.

– Что это с ним? – спросил я.

Служивые переглянулись, пожали плечами.

– Мы и сами ничего не понимаем, – ответил Виктор за них обоих. – Пошли!

– Куда пойдём-то?

– Ху ты, – возразил Вова, – в пивбар, куда ещё-то. А ты о чём подумал?

– Ху ты, – согласился я, – а в какой?

– В ближайший. Ненадолго.

– Ну, если ненадолго… А повод?

– Повод простой, – объяснил Витя, – пива попить. Тем более, Вова проставляется. Доволен современной медициной.

– А как же! Оно так и должно быть. Милиция, медицина – всё на одну букву.

– Пойдём, а, – торопил нас Владимир, – чего здесь светиться. Потом будете разбираться, ху из ху.

– Ну да, конечно. Стол накроем, и всё прояснится.

Собственно, идти было некуда, в те добрые времена пивбары располагались на каждом шагу. Товарищи офицеры выбрали забегаловку поприличнее, что как раз стояла рядом с путиловской баней, где их, якобы, никто не знал и опознать никак не мог. Тем не менее, как только мы расположились со своими кружками за удалённым от зала столиком и отхлебнули по паре глотков, кстати, более-менее приличного пива, как тут же на скорости к нам приблизился человек в белом фартуке, загрёб наши кружки и вылил содержимое в ближайшую раковину. А нам сообщил:

– Это вы пить не будете. Не позволю. Сейчас своего принесу.

И лучшего пива принёс, и сверх того ещё и скумбрию, явно со своего стола, поскольку закуска вся переливалась истинно рыбьими сине-зелёными цветами всех оттенков. Я понюхал её и отодвинул. Мужики понюхали и съели. Виктор сказал:

– Ну, за дружбу.

– За дружбу, – поддержал Владимир, – которая нас повсеместно окружает. Быстро он тебя вычислил.

– Всё к лучшему. Если стуканёт, хоть знать буду, кто.

– Многие на вас реагируют, как мне кажется. – Поддержал я беседу. – Вот и наш бывший врач, Максим, почему-то отреагировал. Причём, я бы сказал, болезненно. Что такое? Он вас как-то огорчил?

Виктор ответил так:

– Скорее уж мы его. Но говорить о нём не очень хочется. Хотя он и сам может рассказать, только в извращённом виде. Тебе интересно?

– Да, пожалуй.