Куда пойти лечиться

– Что вы такое говорите…

– Девушки, если у него это всё впервые – не беспокойтесь, обойдётся. Если не впервые – тоже не беспокойтесь. Он вам не нужен. Так что, порядок. Ну всё, до новых встреч.

Обработка простой ножевой раны наконец окончилась. Но в тот же вечер ко мне обратились два здоровеннейших мужика – Витя Сидоров и Вова, который фамилию свою просил публично не употреблять. Оба симпатичные, весёлые, доброжелательные, относительно чисто одетые, пьяные в умеренной степени. Мы познакомились, даже сдружились, поскольку они с порога протянули мне свои чумазые ладони. Осмотревшись, Виктор сказал:

– Доктор, чувствую, что оставляю друга в надёжном месте. Полечите его, пожалуйста, а то руки у него совершенно изодраны.

– Как вы думаете, Виктор, что же с его руками могло произойти?

– Я думаю, он сам вам расскажет. А я исчезаю, потому что есть дела. Небольшие, но срочные. Насчёт Владимира, доктор, не беспокойтесь, с ним всё в порядке, он в соседнем доме живёт.

– Вот здорово…

Я осмотрел раны и увечья соседа, потом принялся оформлять карточку пациента, поскольку в этот поздний час регистратура была закрыта. Раны преимущественно кистей рук носили характер ударно-боевой, а ушибы поясничной области, как и прочих областей, являли собой образцы оборонительно-наступательных действий. Паспортные данные Владимира улеглись в свои строчки без проблем, но вот когда зашла речь о его профессии и месте деятельности, он занервничал.

– Доктор, никакой больничный не нужен! Без работы мне просто невозможно.

– А я вам больничный лист и не предлагаю. Я хочу только отметить, где и кем вы работаете. Это не секрет?

– Ни в коем случае. Я работаю в этом,.. как его,.. в ЖКО. Да, Кировского района.

– В ЖКО, значит… Ну, в ЖКО, так в ЖКО. Кем там трудитесь?

– Тружусь… каменщиком.

– О-о! Большая должность. Великий каменщик… Надо же… На вашем удостоверении должны быть обозначены мастерок и циркуль. Так?

– Ну, не совсем. В нашем ЖКО несколько другие знаки.

– Вполне возможно. В таком случае, пожалуйста, объясните мне причину возникновения на вас этих ужасных ран и ушибов.

– Представляете, доктор, на работе у меня стояла пачка кирпичей, правда, из пенобетона. На складе. Кто-то её пихнул, она упала, и прямо на меня. И вот я здесь.

– А кирпичи были не тяжёлые?

– Да, не очень. Такие округлые.

– Бывшие в употреблении?

– Да, бывшие.

– Отлично. Примем к сведению. Как говорится, с ваших слов мною записано и вами прочитано верно.

– Так точно.

Тем временем я обработал раны, осмотрел синяки, шишки и огласил вердикт.

– Значит, так. Докладываю вам, Владимир, что вы никакой не каменщик.

– Как это? Почему так? Я – не каменщик? По какой причине?

– По такой, что вы есть служащий МВД!

– Вот интересно, – пробормотал Владимир, – с чего это я вдруг служащий, да ещё МВД…

– С того, – продолжал я, – что вы не есть служащий КГБ. Те, знаете ли, не ходят в поликлинику рядом с домом и легенду предлагают более качественную.

Вова сник и призадумался. Потом спросил:

– Это допрос?

– Нет, ни в коем случае. Так, дружеская разборка. Всё останется между нами. То есть, как слышится, так и пишется, ясно?

– Одно мне неясно… Я совершенно потрясён. Доктор, скажите, как вы меня вычислили. Этого не могло быть.

– Как всё запущено… Элементарно, Ватсон! Запомните простую вещь: ни один каменщик, кроме, конечно, самого великого, никогда не откажется от больничного листа.

– Вот оно что… Значит, на больничном я лоханулся. Теперь ясно. Что же, впредь буду знать. Наука юношей питает. Надеюсь, всё останется между нами?

– Конечно, о чём речь? Только, в свою очередь, прошу вас, расскажите вкратце, что, всё-таки, с вами произошло.

– Прошу вас, тема совершенно служебная.

– Клянусь.

– Значит, система такая. За парком «30 лет ВЛКСМ», на Лифляндской улице, стоит пивной ларёк. И мы там, вдвоём с Виктором, реально попили пива и спокойно пошли домой.

– Оба, естественно, работники МВД.

– Естественно… Но при этом мы двоих не пустили за пивом без очереди. Ибо в этом мы усмотрели непорядок. Но их оказалось четверо. И пошли они за нами через парк. Со всякими там шутками. При этом парк стоит в Адмиралтейском районе, а мы работаем в соседнем, в Кировском. Тогда Виктор мне и говорит:

– Давай, – говорит, – лучше здесь подерёмся, в чужом районе. А то, сам понимаешь, в нашем районе на нас же заявка и придёт.

А я говорю:

– Ну давай, конечно!

– Мы и подрались, – продолжал Вова. – А что было делать, когда за Нарвскими воротами наш район начинается? Это совершенно исключено. Заявка себе на шею – вы ж понимаете… Они шли сзади, выражались… Короче, пришлось их побить. Просто некуда было деваться. Но это секрет, всё, надеюсь, между нами. Очень надеюсь.

– Владимир, как говорят, не извольте беспокоиться. Но что стало с ними, с теми молодыми людьми? Они хоть живы?

– Все живые. Ещё какие живые – потащились жалобу писать в адмиралтейский РОВД. Да хрен с ними, пусть пишут. Замучаются писать, кто нас с Витькой искать будет? На вас, доктор, вся надежда. Я перед вами как на духу.

– Не беспокойтесь, от меня на вас никуда никакой бумаги не поступит. А ранки ваши будем лечить водочным компрессом…

– Какой прекрасный доктор, – просиял Владимир, – я всё понял. До свидания, спасибо, до скорой встречи!

И тут же исчез за дверью. Через пару дней, в ту секунду, когда мне уже следовало направиться в сторону дома, ко мне притащился бывший травматолог, ныне алкаш Максюта, выходец из Удмуртии. Он ко мне заглядывал по той причине, что ранее, чуть не целый год, работал на моём месте, за моим столом, одновременно проживая в той комнате, которая ныне по закону принадлежала мне. Но Макся, как ему казалось, входил в состав небольшой, но бандитской группировки, в связи с чем имел надежды хоть изредка, хоть крайне редко ночевать у меня и ещё, если посчастливится, занимать у меня небольшие деньги на неопределённый срок. Надежды юношу питали. Он вошёл в кабинет бесшумно, по-змеиному, тут же приблизился к столу и хлебнул спирта из операционной спиртовки. Запил водой из-под крана и спросил: