Виновников велел он привести.
Немедля Иудеев видеть хочет
и выявить их тайные пути.
Их привели, и вопросил владыка:
«Зачем нарушен вами мой указ?
Не с умыслом ли вы, в который раз,
богам не послужили многоликим,
А истукану – дерзости предел,
не поклонились так, как повелел?
Но всё немедля может проясниться:
как только вы услышите трубу,
свирель и цитру, гусли и цевницу
свою решите сами вы судьбу –
падите, поклонитесь истукану,
которого народам сделал царь.
Я дал вам власть. Адвенго не бунтарь,
Седрах с Месахом силой, мною данной,
достойно правят все пятнадцать лет,
и лучше их начальников здесь нет.
Но если вы не склонитесь смиренно
пред истуканом царским золотым,
то в печь, в огня гудящую геенну,
вас бросят в назидание другим.
Какой же Бог избавит вас от смерти?
Спасёт ли чудо от руки моей
в печи горящих заживо людей?
Лишь пепел в ней останется, поверьте!
Уж лучше вам одуматься теперь,
пока удача не закрыла дверь».
И отвечали трое Иудеев:
«Нам нечего сказать царю в ответ.
Наш Бог спасти от смерти нас сумеет,
как много раз спасал от разных бед.
Но, если в этот раз того не будет,
то знай, о, царь, служить твоим богам
по нашей вере невозможно нам.
Мы знаем, что наш Бог нас не забудет.
И кланяться не станем посему
мы золотому чуду твоему»!
Царь Вавилонский ярости исполнен,
и гнев перекосил его лицо.
Он печь велел разжечь и ровно в полдень
связать и бросить в пламя наглецов.
Печь раскалить в семь раз сильней, чем прежде.
И самых сильных воинов своих
направил он мужей связать троих,
лишив их на спасение надежды.
И в праздничных одеждах трёх друзей
связали, чтобы сжечь их поскорей.
И перед устьем печи раскалённой,