Гибель буревестника

Начали осматривать буренок и опечалились: у половины стада – мастит.

– Дела, – пробурчала одна из доярок. – Не вылечим – подохнут. Нас за это упекут туда, куда Макар телят не гонял.

– Куды-куды? – переспросил глухой Фома.

– В тюрьму, вот куды.

Валентина окинула всех строгим взглядом:

– Не талдычьте. Я приготовлю раствор, он поможет. Бабка меня научила. Вы же, кто может, принесите широкие напильники. Будем разрабатывать вымя.

Узнав про болезни коров, Пантелей сильно переживал:

– Это ж нас обманули?

Валентина успокаивала:

– Нет, председатель. Просто те люди знали, что скот продадут, перестали на него обращать внимание. Через недельку всех коров вылечим. Ты занимайся колхозными делами, я здесь справлюсь.

– Ну коли что, зови, сразу примчусь.

– Думаю, скоро понадобится твоя помощь.

– Что случилось?

– Потерпи.

Валентина приметила, что на ферме пропадает молоко. Она наблюдала за подчиненными, но те пили его немного. Куда исчезает остальное?

После вечерней дойки она притаилась у забора. Видит, одна доярка оглянулась, вытащила из-за пазухи бутылку и налила туда молоко. Вторая заполнила трехлитровую банку. Третья произвела такую же операцию. Свое добро женщины спрятали в кустарники, недалеко от фермы.

Валентина собрала доярок и возмущенно сказала:

– Верните молоко в бидоны, иначе вас просто привлекут к суду.

– Ты заложишь?

– Я не сексот. Я ваша коллега, но и руководитель. Уже идут разговоры о нехватке продукции при сдаче. Цифры не сходятся. Пишем один объем при дойке, сдаем – другой. Девоньки, прекратите это безобразие.

– Чем детей кормить? У тебя мужик есть. Он зарабатывает. А наших поубивали на войне.

– Я вас понимаю. Что-нибудь придумаем.

Расстроенная, она пришла в контору колхоза. Пантелей удивился:

– Случилось что?

– Да!

Она подробно рассказала о воровстве.

– Твое предложение?

– Нужно в счет трудодней разрешать людям брать молоко.

– А если продолжат воровать?

– Я этого не допущу.

– Согласен. Соберем правление колхоза, узаконим данное мероприятие.

Дома Валентину ждали голодные дети. Она на скорую руку сварила похлебку, нажарила карасей, которых поймал Сашка.

К ужину подоспел и Егор.

– Как идут дела, женушка?

– Лучше не придумаешь. Подворовывают молочко.

– Что решили?

– На правлении этот вопрос обсудим, думаю, разрешат брать молоко в счет трудодней. И я вам тогда начну его приносить.

– Ура! – завопили сыновья. – От пуза напьемся.

Валентина остудила пыл братьев:

– Не больше литра буду приносить. Так что пузо поберегите для речной водички.

Замигала лампочка. В десять часов отключат свет. Мигание – предупреждение людям.

– У тебя все в порядке, Егор?

– У меня да. Но в бригаде не очень. Трактора один за другим ломаются.

Валентина хитро прищурилась:

– Пошукайте по дворам. До войны мужики много добра принесли до хат, в том числе и запчасти от тракторов.

– У тебя золотая голова, женушка. Завтра обмозгуем этот вопрос.

Допивая густой чай, Егор вдруг задал неожиданный вопрос:

– Валя, за пару лет до окончания войны в отпуск поехал Ираклий Сухожилин из соседнего села. Я с ним послал для вас хлеб, консервы, сахар. Он вас нашел?

Валентина расхохоталась:

– И смех, и грех. Нашел нас Ираклий. Прибыл в самое голодное время. Я собрала в поле гнилую картошку, добавила в нее лебеду и напекла лепешек. Они получились румяными, пышными, но до тошноты невкусными. Посадила за стол фронтовика, он достал твои продукты, нарезал хлеб с колбасой. Все стали есть. Ираклий, видимо, подумал, что я напекла детям деликатесы, и не притронулся к еде. Он уплетал твои продукты.