Гибель буревестника

Парочка медленно побрела от воды.

Пантелей пригласил их в конторку:

– Ребята, вам предстоит серьезная работа. Тебя, Семка, назначаю завхозом в школу. Тебя, Вера, посудомойкой и кочегаром в котельную. Подумайте над моим предложением.

– И думать нечего, – ответил Семка, – я согласен.

Пантелей перевел взгляд на Верку. Та утвердительно кивнула. Она твердо решила Семку не бросать. Слабый он, могут добить парня.

Работа Семке нравилась. Он выписывал на складах краску, продукты, если надо – пиломатериалы. Сам чинил крышу, перестилал полы, правил заборы. Не стеснялся, помогал Верке. Девушка не умела колоть дрова, эту обязанность Семка взвалил на себя.

Односельчане наблюдали за необычной парой. Их жалели, кое-кто приносил одежду. Верка жила в доме Семена. Она готовила еду, обстирывала парня. Все понимали, что они не муж и жена, они гонимые, прилипшие волей страшных событий друг к другу.

Изредка по ночам Верку мучили видения: она целовала своего погибшего Илью. Он тянул к ней руки, но ветер рвал любимого на части, он растворялся в воздухе. На смену ему показывался маленький ребенок. Верка пеленала его, баюкала, пела песни. Он тоже исчезал.

Верка просыпалась в страхе. Она непонимающе смотрела в потолок и начинала рычать. От этого звука просыпался и Семка. Он подходил к девушке, гладил ее по голове, шептал:

– Успокойся, моя девочка, я тебя люблю.

Верка на мгновение приходила в себя, издавала последний рык и начинала рыдать в голос.

Сердце у Семена готово выпрыгнуть из груди. Но он ничем не мог помочь несчастной женщине.

Верка успокаивалась и проваливалась в небытие, где было хорошо и уютно.

От работы Семку оторвал председатель:

– Срочно собирайся, берем на отделение двоих стариков и едем за овцами.

– За кем?

– Нам в счет будущих ягнят и шерсти соседи отдают отару овец.

– Но помещения-то не готовы. Крыши нет.

– Пригоним овец, займемся и крышей. Камыша полно.

– Верка одна справится?

– Справится, она рукастая в работе. Мы через три дня вернемся.

Верка слушала разговор и одобрительно кивала. Семка уехал, а она пошла домой, начала стирать белье. Вода закончилась быстро. Верка взяла ведра, коромысло, спустилась к реке. В стороне, на крутом берегу, сидел мужчина и что-то бормотал. Через слово произносил ругательства. Верка поморщилась, поднялась на высокий берег. Там с бутылкой самогона сидел пьяный Кирилл. Он заметил девушку, ухмыльнулся:

– А-а, подстилка Семкина. На, выпей.

Девушка брезгливо отвела в сторону руку. Кирилл не унимался:

– Ублажил бы я тебя. Только больно страшная.

Верку словно пронзило током. Такое оскорбление она не могла стерпеть.

Кирилл глотнул из бутылки, что-то забубнил и повалился на самый край обрыва.

Верка услышала храп. Она смотрела на пьяного ненавистного мужика, и обида подступила к горлу. За что? Что плохого сделала этому человеку? Это он помог оскопить Семку.

Кирилл на мгновение очнулся:

– Не ушла еще, сука?

Верка потеряла разум. Она шагнула к обидчику и толкнула его ногой. Словно мячик, он перевернулся и полетел в реку.

Верка брезгливо рыкнула и пошла к ведрам. В душе была пустота.

Тело Кирилла нашли местные рыбаки. На похоронах даже жена не проронила слезинки. Самый пожилой житель тихо произнес:

– Собаке собачья смерть.

Милиция посчитала это несчастным случаем.

Глава седьмая

Клуб находился рядом с бывшей церковью, которую приспособили под зерновой склад. Люди медленно шли на собрание.

В сторонке пацаны тихонько покуривали, бросали камни в крыс, выбегающих из церкви, взрослые вели неторопливые разговоры.

Наконец секретарь партийной организации Ермаков пригласил всех в зал. Он с трудом успокоил односельчан и зачитал повестку. Главный пункт – увеличение поголовья скота.

Слово предоставили председателю колхоза Пантелю Рукавишникову. Он начал пафосно:

– Коли наш колхоз получил название «Буревестник», мы должны этому соответствовать. На два отделения завезем овец, на ферму в нашем селе поставим несколько десятков коров.

В зале возразили:

– Не круто ли берешь, Пантелей? Где корма, где люди, откуда возьмем животину?

Слово взял парторг:

– Послушаем председателя и примем это к сведению.

Пантелей благодарно взглянул на него, продолжил:

– Партия нам помогла с сеном, его завезут из Казахстана, коровы придут из соседней Оренбургской области. Доярки – местные. Понятно?

Зал ответил тишиной. Все понимали, что впереди многих ждет адский труд.

Виктор Ермаков хотел объявить перерыв, но не успел. Открылась дверь, и вошли трое в штатском:

– Кто из вас Николай Попов?