Идеальные

Даша села у черного входа в кабак. Она не чувствовала холода из-за выпитого спиртного. Девушка потрясла головой и крепко зажмурилась.

Черт, черт, черт. Ну что со мной такое? Я пью, я не могу остановиться. Без спиртного мне так плохо, а с ним так легко. Да, тогда казалось, что выход есть, что моя проблема не так уж и страшна, но я поняла, что не могу справиться. Я ничего не могу, я ничтожество. А после той истории с родителями и шнуром от фена… Такое чувство, что это забрало у меня остатки сил. Я уже ничего не хочу, кроме как пить, потому что только так я забываю, не чувствую боль. Каждый день я просыпаюсь в новом месте и не помню, как в нем оказалась. Вокруг куча пьяных мужиков, я понятия не имею, как до сих пор не попала в какую-то передрягу. Нужно что-то сделать. Так дальше нельзя. Я должна найти выход. Иначе уже ничего не будет.

Даша встала, выкинула бутылку в мусорник, и побрела по улице.

После разговора с Виктором Кристина чувствовала себя плохо. И дело было не только в том, что он ей рассказал. Она всегда будто заболевала после редких моментов общения с дядей. Словно он высасывал из нее энергию.

Наверное, так и есть. Сам-то он здоров, что странно при его психологическом состоянии. Точно нами питается.

Несмотря на это, Кристина пошла на встречу с Юлей. Теперь они медленно шли по берегу реки, как всегда во время их прогулок.

Вообще-то, Кристина общалась с Юлей давно. После той истории с Юрой, который притворялся призраком, Юля съехала, но начала переписываться с соседкой в интернете. А потом они стали гулять на выходных. Кристина не назвала бы ее своей подругой, во-первых, потому что разница в возрасте у них была целых восемь лет, а она не считала, что между взрослыми и подростками могут быть дружественные отношения. Либо они дети и родители, либо тот, кто старше сделает что-то плохое младшему. Ну, или будет относиться к нему не как к равному. Юля, конечно, убеждала ее, что это все ерунда, главное, чтобы вместе было хорошо, и так и есть, им хорошо. Во-вторых, Кристина не верила, что такая, как она интересна такой классной Юле. Наверняка бывшая соседка заведет себе новых друзей и сразу забудет о ней. В конце концов, Кристина просто боялась сглазить. Женю и Аню с Альбиной она тоже подругами называла, и что с того вышло? Впрочем, все это было неважно, потому что Кристина доверяла Юле, пока что ей хотя бы было кому рассказать о том, что твориться в ее семейке.

Но сейчас Юля не дала ей заговорить первой.

– Слушай, у меня к тебе предложение. Нет, не так. Ты не имеешь права отказаться, – Юля улыбнулась во все тридцать два зуба.

– Мне уже страшно, – ответила Кристина.

– Ты же знаешь, что я работаю в редакции газеты.

– Ага, той, которая одна из немногих популярных в стране.

– Все газеты популярны, просто теперь их предпочитают читать в интернете, вот и падают продажи в киосках. Но дело не в этом. У нас есть место для стажера, от пятнадцати лет, со способностями к такой работе. Сначала бесплатно, потом посмотрят. Но это отличный шанс. И… – казалось, шире улыбнуться нельзя, но Юля смогла.

– И?.. – Кристина приподняла бровь.

– Я предложила тебя.

– Что? Нет, подожди, это опять какой-то бред.

– Почему? Тебе как раз две недели назад стукнуло пятнадцать. Ты отлично пишешь, данные есть. Если все пойдет как надо, а так и пойдет, то у тебя будет работа. Ты сможешь меньше времени проводить дома.

– Просто мне кажется, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке.

– Все официально. Ты, конечно, немного права. В том плане, что такую возможность предоставляют не по огромному желанию, а чтобы быть как за рубежом. Там многие подростки работают, пробуют себя, вот и у нас решили такую систему попробовать.

– Как Стивен Кинг, который в старших классах работал репортером?

– Ну да. Главный редактор спросил, нет ли подходящих кандидатур у нас на примете. Тем более, что работы много, помощь нужна. И я предложила тебя.

– Ладно, я верю, что это не подвох. Юль, но я не справлюсь. Я тупая, неталантливая, еще и странная. Меня если не выгонят через два дня, то коллектив возненавидит. Или засмеет.

– Знаешь, не все люди такие, как твоя тетя. Ты отличный человек, и у тебя все получиться.

– Не знаю, – Кристина вздохнула. – Вдруг тетя Света и мама правы, и я реально такая.

– Главный редактор пригласил тебя в четверг побеседовать, все осмотреть. Принеси свои работы, те, которые крутые, но ты пишешь их в стол, и свидетельство о рождении. Или паспорт, что у тебя есть. Пообещай, что хотя бы на это ты придешь? – взмолилась Юля.

– Хорошо. Но большего я не обещаю.

Юля опять улыбнулась, хотя была немного расстроена. Она так старалась, чтобы Кристина получила эту возможность, а теперь оказывается, что самое сложное – уговорить ее.

Кристина ходила туда-сюда по комнате, вертя в руке карандаш и думая о Юлином предложении. Потом швырнула карандаш на стол и отправилась мыть голову, решив, что там ей будет легче размышлять.

Она вошла в ванную, но не успела запереться, потому что за ней влетела Даша, которая пришла домой более-менее трезвая пару часов назад.

– А…

– Тихо, я просто хочу поговорить. Включи душ, – прошептала Даша, закрывая щеколду.

Кристина послушалась. Зашумела вода.

– Слушай, я поняла, что дальше так продолжаться не может.

– Я рада за тебя, – ответила Кристина без всякого выражения.

– Я это осознала сегодня утром. Я нашла выход, понимаешь. Я его таки нашла, – у Даши лихорадочно блестели глаза. Кристина подумала, не сходит ли она часом с ума.

– А я тут причем?

– У меня есть давняя подруга, еще со школы. Она учиться в другом городе, очень далеко отсюда. У нее съемная квартира. Я с ней связалась, рассказала все и попросила только об одном: приютить меня. И она согласилась. Я заберу документы из вуза и уеду. Там я буду далеко от родителей, смогу их не боятся, понять, чего я хочу, брошу пить, пойду работать. Может быть, поступлю на повара.

– На повара? – Кристина приподняла уголок рта.

– Да, я хочу быть поваром. Я это люблю. Но главное, там не будет родителей. Мне это очень нужно, Кристина.

– Я понимаю. Так дерзай. Меня ты зачем в свои планы посвящаешь? Я же такая предательница, тете Свете все расскажу. А она тебя из-под земли достанет.

– Мне нужна твоя помощь, – Даша долго вдыхала, прежде чем это произнести. – У меня нет денег. Ни копейки, я все пропила. Я знаю, что твой папа и бабушка высылают тебе. Прошу тебя, займи мне их. Не все, только чтобы на билет на поезд хватило. Я все верну. Пожалуйста. Это мой шанс.

Кристина свысока глянула на Дашу. Сестра права, у нее действительно была некоторая сумма в тайнике. После той последней встречи папа слал карманные чуть ли не вдвое больше. Кристина оперлась на стиральную машинку.

– Я должна тебе помочь после всего, что ты мне делала? После твоих насмешек вместе с тетей Светой, после психички, после ударов?

– Я прошу прощения за это. Я была вся в иллюзиях, я считала, что так и нужно вести себя с людьми, мама всегда так делала и мне говорила, что нужно показывать, что я лучшая.

– Но теперь ты не лучшая, а во всем виноваты родители, – фыркнула Кристина.

– Конечно, они, ты что, сама не понимаешь! – Даша говорила быстро, глаза бегали, в уголках рта проступила слюна.

Кристина сжала руками уголки стиральной машины.

– Нет. Я тебе не помогу, – девушка развернулась и вышла из ванной.

– Прости меня! Пожалуйста. Мне нужны эти деньги! Прошу! – Даша металась туда-сюда в ванной. Она упала у стены и, обхватив голову руками, разрыдалась.

Я понимаю, что виновата перед ней, но почему она мне отказала? Мне больше не у кого попросить о помощи. Ася не может мне дать в долг, она живет за счет родителей, ее отец внезапно заболел, денег лишних нет. Я не попрошу школьную подругу, потому что она и так уже согласилась дать мне пожить у себя, это просто неправильно – еще и денег у нее просить. А больше у меня никого нет. Черт, я только и делала, что училась, в итоге у меня нет никого близкого, кроме двух подруг и семьи, которая, мне ничего не даст, еще и дома запрет и заставит в вуз ходить, как тогда, когда я один раз четверку получила в седьмом классе. Они меня запирали в комнате без ничего, наедине с учебниками, выпускали только в школу и в туалет. Побили когда я один раз на пять минут позже домой пришла. И так две недели, пока я не добилась высокого балла по этому предмету. Они так же опять поступят. Наверное, это знак. Я ничего не смогу. Я просто ничтожество, которое может только делать то, что скажут родители, и то неидеально. Я знаю, что необратимы только две вещи: рождение и смерть, но я также знаю, что у меня не хватает и никогда не хватит сил что-то поменять.