Идеальные

– Нет! Нет! Я не похожа! Хватит! Я не похожа! Я не она!

Наконец реальность вернулась. Кристина отошла от дивана, на котором лежала ее сестра и плакала. Девушка провела рукой по лицу, посмотрела на свои трясущиеся руки. На них была кровь из ее носа. Верный признак того, что поднялось давление. Кристина не понимала, как она сейчас могла такое сделать.

Девушка развернулась, вбежала в свою комнату, выпила таблетки от давления, оделась и ушла на улицу.

После ее ухода Арина забилась в истерике. Девочка два часа плакала без передышки и сучила ногами, иногда просто крича на всю квартиру, надеясь, что Кристина придет и успокоит ее, но этого не случилось.

Даша решила сказать Андрею про свое желание с ним расстаться в кафе, куда он пригласил ее этим вечером, потому что боялась оставаться с ним наедине.

Она пришла вовремя, как подобает приличному человеку, но Андрей уже сидел за столиком. Увидев Дашу, он встал, расцеловал ее. Подошла официантка, девушка заказала кофе и чизкейк.

Вечер проходил как обычно. Даша никак не могла найти момент для того, чтобы сказать то, ради чего, собственно, и пришла сюда. В итоге она дотянула до самого ухода домой.

Они шли по людной улице. Даша выпустила руку Андрея.

– Слушай, я хотела сказать тебе что-то очень важное.

Они остановились. Даша собиралась выпалить заветную фразу, но Андрей опередил ее, взяв за лицо:

– Надеюсь, это не то, что меня расстроит? Не надо причинять мне боль, ведь я не смогу прийти в себя после этого. Я причиню тебе боль в сто раз сильнее. Зачем нам это? Все так прекрасно. Мы ведь не сможем быть друг без друга. Ты не сможешь без меня.

Даша замерла. Она засунула руки в карманы, чтобы не было заметно дрожь в них, долго подбирала слова и, в конце концов, прошептала слабым голосом:

– Просто хотела сказать, что послезавтра у меня важное выступление на конференции в универе. Волнуюсь, получиться ли у меня. Это важно.

– Дурочка моя, – Андрей притянул ее к себе. – Какая разница, получиться или нет. Все равно для меня ты маленькая наивная девочка, с которой нужно, да и можно играть. Например, под одеялом в доктора и пациента. Уверен, другие, увидев тебя, подумают то же самое и простят тебе все огрехи. А еще говорят, что отличники в жизни ничего не добиваются.

Андрей рассмеялся над своими шуткам и покровительственно прижал Дашу к себе. Девушку ощутила душевный упадок, как всегда после такой «поддержки» от Андрея, в слова которого уже начинала верить.

Придя домой, Даша закрыла дверь своей комнаты и принялась ходить туда-сюда.

Черт, черт, черт. Я не могу с ним расстаться. Я хочу, но не могу. Вроде понимаю, что все это – неправда, неправильно, что это не любовь, но все равно верю в то, что, такая как я, не выживу без него, что я не достойна лучшего. Мне страшно. Ладно, расстанусь после конференции. Клянусь. Я должна это сделать хотя бы ради того, чтобы из-за него не запустить учебу. Иначе хана моему красному диплому.

Кристина сидела на стуле в круге. Темой сегодняшнего собрания в церкви было насилие. Рома, лидер, предоставил слово девушке:

– Как ты считаешь, Кристина, можно ли преодолеть насилие насилием?

– Я думаю, что нет. Однажды я и Даша, моя сестра, подрались, и тетя Света заставила Дашу ударить меня, потому что решила, будто я во всем виновата. Даша сделала как она велела, но во мне это вызвало не раскаяние, а ненависть ко всем. Так что я считаю, что нельзя насилие преодолеть насилием.

– И ты придерживаешься этого принципа? – спросила Аня.

– Не всегда. Пару дней назад мама меня побила, – Кристина украдкой потрогала место, где расплылся самый большой и болезненный синяк. Кровоподтеки на лице она замазывала жидким консилером, украденным у Даши. Хорошо, что в холод не надо все тело замазывать, как это было в конце прошлой весны. – Я была так зла, что сорвалась и избила Арину, свою вторую сестру. Я ужасно поступила, я признаю. Она права, я действительно стала похожа на маму…

– Но ты же попросила прощения? – поинтересовалась Альбина.

– Я еще не решилась. Пока что мы с Ариной делаем вид, что ничего не случилось. Наша семья это с детства, по-моему, умеет. Ну, делать вид. Но я попрошу прощения. Я не могу этого не сделать.

– Главное – искренне извиниться. И простить еще и себя. Твоя ошибка ужасна, но не непростительна. Точно так же и с твоей мамой. Ты должна ее простить, хотя она тебя и бьет, так же как и тебя простит Арина, – сказал Рома.

– Я люблю маму, но я не могу ее простить. Это очень тяжело. У меня такое чувство, что я для нее вещь, которой ей нужно похвастаться перед кем-то. Но она не может этого сделать, потому что я не удалась. И за это она меня ненавидит. Почему я для нее как вещь? Я же просто человек, ребенок со своими достоинствами и недостатками. Неужели нельзя просто любить и принимать меня? Зачем постоянно издеваться? Про тетю Свету я вообще молчу, но это было бы не так обидно, если бы хотя бы мама… – Кристинины попытки сдержать слезы, как не странно, обернулись успехом. Глаза были абсолютно сухие и не красные.

Рома продолжил утешать Кристину и говорить о всепрощении, но девушка уже не особенно внимательно слушала.

В конце собрания к Кристине подошел другой лидер, Трофим.

– Кристина, на новую конференцию нужно сдать взнос.

Кристина была уже на трех конференциях. Она потратила на них все деньги, какие у нее были, хотя и не поняла, на что идут эти взносы. Ведь конференция была в этой же церкви, просто в соседней комнате и ничего такого дорогостоящего на ней не происходило. Но она кивнула и сказала:

– Хорошо. Завтра принесу.

Ладно, Кристина, ты же знаешь, где мамин тайник на черный день. Она туда лезет раз в год. Так что вряд ли заметит. А со следующих бабушкиных назад положишь. Заметит мама, ну побьет, что поделать. Еще можно цепочку толкнуть, но это слишком сложно. Надо будет все это провернуть, чтобы завтра деньги принести. А то еще не возьмут на конференцию, а там ведь круто. И почему взнос с каждым разом увеличивается?

Мелодия Кафки

Кристина закончила чтение отрывка из Святых Глав про зависть. Лидер Сима поблагодарила девушку и сделала вывод сегодняшнего собрания:

– Итак, завидовать грешно, но поскольку все мы слабы, то утешение можно найти только в нашем Господе и молитвах Ему. Кристина, это особенно тебя касается.

– Ну да, я действительно сильно завидую Даше, хотя и понимаю, что то, что я не могу стать ею – только моя вина.

– Но твоя зависть порождает ненависть. Ты должна расти духовно, возвышаться над прежней собой, над грешниками, неверующими в Бога. Очень скоро ты полностью познаешь прелесть жизни в вере.

– Кристина и так много сделала за этот месяц, – вмешалась Аня. – Она ходит в нашу церковь почти каждый день, молиться, посещает конференции.

Члены группы похлопали Кристине и принялись хвалить ее словесно.

Когда все затихли, Альбина подняла руку:

– У меня вопрос не в тему. Как понять, где уже не конфликт отцов и детей, а нечто худшее?

– Ты имеешь в виду разные виды насилия? – спросила Сима.

– Ну, можно и так сказать.

– Конфликт отцов и детей – это когда все просто спорят. А когда они смеются, обзывают и бьют тебя за то, что ты не такая, как они – это уже не просто война поколений. Потому что, какой бы эта проблема не была традиционной, никакие разные мнения и представления о жизни и друг друге не должны ссорить и унижать, – высказалась Кристина.

– Кристина, отлично сказано! – похвалил один из юных прихожан.

Все похлопали.

– Ну, тогда у меня нет насилия, – сказала Альбина, потупив взгляд.

– Не стоит придираться, Альбинушка. То, что у родителей есть недостатки, не делает их монстрами по любому поводу. Истории Кристины – отличный повод сравнить и начать больше ценить своих близких, – самый старший лидер, 40-летний Георгий незаметно оказался за их спинами.

Все похлопали ему и принялись утешать Альбину, чтобы она не стыдилась своих мыслей. Потом пришло время молитв и прославления.

Вернувшись домой, Кристина еще раз прокрутила в голове сегодняшнее собрание и решила спустя неделю после избиения (она предпочитала называть это именно так, а не просто дракой, потому что знала, что ее сестра слабее и беззащитнее) все же извиниться перед Ариной.