Пленница лунного эльфа

Лонгерин уже понял, что последнее слово всё равно останется за мной, поэтому ободряюще мне подмигнул и вместе с Теодором быстро слинял подальше от наших разборок. А пышущий праведным гневом Кай занёс меня в мою комнату и одним пинком захлопнул дверь.

– Я всегда понимал, что семейная жизнь – это сложно, но чтобы настолько! – проворчал он, усаживая меня рядом с собой на диван. – Я никому не позволю подвергать тебя опасности, ты слышишь? – он прижал меня к себе с такой силой, словно боялся, что, если ослабит захват – я исчезну.

– Кай… – сдавленно пискнула я, и железные тиски чуточку разжались.

– Пусть его кормит кто-нибудь другой! – никак не мог успокоиться мой генерал. – И в другом месте! А свою жену на съедение я не отдам!

– Не надо так драматизировать! Ничего плохого не случится, – я принялась нежно поглаживать этого упрямца по затылку, одновременно балдея от того, насколько мягкие и приятные на ощупь у него волосы. – К тому же иного выхода нет, Кай! Ли очень болен, и без человеческой крови он скоро умрёт, – я сочла необходимым выдать мужу императорский секрет. – Появление наследника и возможность передать трон и скинуть со своих плеч магический щит всего мира ему, конечно же, помогут. Но для исцеления ему нужна кровь, Кай, настоящая, не животных!

– Откуда ты знаешь, что он умирает? – сильно удивился мой генерал.

– Ли сегодня сказал мне об этом. И он показал мне своё лицо без морока. Я была в шоке, Кай, ему реально плохо. А когда я заявила ему, что буду кормить его своей кровью, он с трудом согласился, но с условием, что ты будешь контролировать этот процесс. Он доверяет тебе, Кай. Нам обоим. Вспомни, сколько всего хорошего он для тебя сделал! Это он нашёл тебя в библиотеке, когда твои родители погибли, и это он пристроил тебя – трёхлетнего малыша – в казарму, когда все от тебя отказались! Он присматривал за тобой всё время, пока ты рос, и сделал тебя генералом своей армии! И он всегда исцеляет других, делится своей кровью, так неужели сейчас мы ему не поможем? – попыталась я воззвать к эльфийской совести.

Кажется, сработало. Взгляд Кая смягчился и стал задумчивым, а стальной захват вокруг моей спины и талии ещё немного ослаб.

– Давай тогда я сам покормлю его, – предложил он. – Или Олдин. Лисантиил ведь теперь его отец, вот пускай приносит пользу родителю.

– Нельзя, Кай, – я с наслаждением продолжала зарываться пальцами в шелковистые волосы, и видела, что Каю очень нравятся мои ласки.

Вот погладишь эльфа по голове – и сразу таким покладистым становится. Надо почаще применять этот коварный приём.

– Почему? – чуть ли не промурлыкал он, прикрывая глаза. Всё ясно, прибалдел. Оно и понятно: я тоже гладить умею. У меня на Мурзике рука натренирована.

– Дину сейчас нужны все силы, а потеря крови его ослабит. Кто знает, с какими врагами ему ещё предстоит встретиться во дворце. А всех остальных, кроме меня и Дина, Ли убьёт. Нечаянно, конечно, но всё же. Так что остаюсь только я. Он не сможет причинить мне вред, я это точно знаю, Кай. Интуиция. Так надо, понимаешь? Мне ничего не угрожает. И я не собираюсь вливать в вампира свою кровь литрами! Понемногу, по чуть-чуть. Думаю, этого будет достаточно, чтобы укрепить его здоровье. Спеленаем императора прочными цепями, и ты будешь рядом со мной! А когда ты рядом – мне ничего не страшно! – польстила я ему.

– Ты из меня верёвки вьёшь… – капитулировал Кай с тяжёлым вздохом.

– Исключительно любя, – просияла я и кинулась его зацеловывать.

– Ой, как тут у вас весело! – воскликнул вошедший в комнату без стука Ли. За ним последовал Дин – всё ещё потрясённый, но с ярко сияющими глазами.

– Ваше величество, ваше королевское высочество! – поднявшись с дивана, склонился перед ними генерал.

– Ли, Дин, я так за вас рада! – вскочив, я кинулась с радостными обнимашками и поцелуем в щёку сначала к Ли, потом к Олдину. – Поздравляю! Вас обоих!

– Спасибо, Лекси… – дрогнувшим голосом прошептал мне на ухо Дин, обняв так сильно, что с меня едва не слетело одеяло. Наверное, оказаться в платье мне сегодня вообще не судьба.

– Ты этого достоин, дружочек, и ты будешь отличным правителем! – отозвалась я, отстраняясь от него, заметив, как сильно напрягся сейчас Кай – наверняка наш с Дином поцелуй вспоминает. – Мне нужно написать тебе какую-нибудь бумагу, освободить из рабства, например? – спросила я, не зная местных юридических тонкостей.

– Нет, ты что, ничего не надо, – рассмеялся Дин. – Те, у кого есть метка, не могут быть рабами, и все прежние договоры по моей купле-продаже и передаче для нужд армии уже автоматически утратили силу. Смотри! – развернувшись ко мне спиной, он задрал рубашку до плеч, и я увидела у него под левой лопаткой большую метку в виде короны – в три раза больше, чем у Кая, насыщенного винно-бордового цвета.

– Как здорово! – восхитилась я, удержав при себе желание потрогать эту красоту. – И что теперь? – посмотрела я на Ли.

– Я забираю своего сына во дворец – буду знакомить его с придворными, передавать дела и готовить к коронации. Не волнуйся, вечером я заскочу к вам и даже позволю заковать себя в цепи! – мягко улыбнулся он, глядя на меня с огромным обожанием. – А ты – пиши письмо маме! – подмигнул он мне.

– Ура! – мне, как ребёнку, хотелось прыгать от восторга. – Ой, а что будет с Иви? – вспомнила вдруг я о наличии в нашем замке принцессы. – Вы заберёте её с собой?

– Да, но не сейчас. Со временем, – переглянувшись с отцом, ответил мне Дин. – Здесь ей будет гораздо спокойнее и безопаснее. Если вы не возражаете, генерал, – обратился он к Каю, – моя сестра поживёт под вашим присмотром ещё какое-то время.

– Конечно, без проблем, – не стал возражать мой муж. – Я сегодня оформлю ей вольную.

– А она всё ещё рабыня? – удивилась я, полагая, что, когда брат Иви стал наследником трона, то и она автоматически обрела свободу. – И, кстати, а как её вообще могли продать? Она же принцесса! Ведь ваш отец вроде не вырезал у неё никаких меток? – озадаченно спросила я Дина.

– У женщин не бывает меток, Лекси, и оказаться на невольничьем рынке может любая из аристократок. Поэтому мужчины в этом мире очень бдительно оберегают своих жён и дочерей, – пояснил Олдин.

– Ох, жесть… – тяжело вздохнула я. – Дорогие императоры – нынешний и будущий! – внезапно заявила я, приосанившись, словно римский консул в тоге, вставший за трибуну. – Я требую от вас срочной отмены рабства во всём мире! – мой решительный голос повис в звенящей тишине.

Глава 52. Борьба с рабством

– Лекси, малышка, это пока невозможно, – мягко, как к неразумному ребёнку, обратился ко мне Лисантиил. – Мне жаль, – с горечью покачал он головой.

– Ответ не принимается! – твёрдо парировала я. – Вы обязаны это сделать, и точка!

– Я пытался трижды, – помрачнел Ли. – Последний раз – пятьсот лет назад. Меня чуть не сместили с трона, Лекси! Я едва удержал власть. Проблема в том, что рабство выгодно не только кертингам, но и аристократии – всей, без исключения! Это многовековые традиции, бесплатная рабочая сила и бесправные наложницы в любом количестве. Знаешь, сколько в этом мире было невольничьих рынков, когда я взошёл на трон?

Я молча пожала плечами.

– Две тысячи четыреста семьдесят девять! – озвучил цифру Ли. – А знаешь, сколько их сейчас?

Я снова пожала плечами.

– Пять! – просветил меня Ли. – За время своего правления я смог добиться, чтобы осталось всего пять рынков, где продают людей. А ещё – меня предали мои самые близкие советники и едва не убили, когда я отменил детское рабство, Лекси. Ты была на рынке и видела два ряда – из мужчин и женщин. А недавно был ещё и третий ряд – с детьми! Ты можешь представить себе эту картину?

У меня в душе всё похолодело, и я с ужасом уставилась на императора.

– Десять лет назад я смог ввести закон, по которому все существа до совершеннолетия считаются свободными – независимо от того, кем были их родители. Но подпольная торговля детьми существует до сих пор, и ты не представляешь, сколько людей и сил я уже положил, чтобы покончить с этим безобразием. И если Олдин попытается уничтожить рабство в ближайшее время – его попросту свергнут или убьют. Сейчас аристократы всё больше склоняются к тому, чтобы подписать мирный договор с кертингами и получать отчисления от работорговли в собственные карманы и немного – в казну. Их это устраивает, ты понимаешь? – во взгляде Ли была боль на грани отчаяния.

– Это не устраивает меня, – вскинула я голову. – Я должна вернуть в этот мир красоту, но пока в нём существует рабство – я не стану этого делать. К красивым рабыням будут выстраиваться очереди за километр – в палатках для пробы товара, и я не могу этого допустить! Вспомни, что ты мне рассказывал о проклятии, Ли. Ты говорил, что Олаф перед смертью проклял весь этот мир – с его рабством, похотливыми мужчинами и садистками-женщинами. Первое место в этом списке занимает рабство! И пока вы его не отмените – так и будете жить со своими страхолюдинками. Как вы думаете, что для вашей знати важнее – возвращение красоты их жён и дочерей или обладание рабами?

Вижу, что моя пламенная речь возымела нужный эффект, и оба мои императора призадумались. А Кай просто стоял молча, потрясённо хлопая на меня своими синими глазищами, словно впервые видел перед собой такое чудо природы.

– Если на коронации я объявлю всем, что красота в этот мир скоро вернётся, но лишь после отмены рабства – я думаю, что большинство меня поддержит, – озадаченно отметил Олдин.

– А тех, кто будет против, – придушат подушками собственные жёны, – улыбнулась я.

– Лекси, ты гений! – восхищённый взгляд небесно-голубых глаз Лисантиила прожигал меня насквозь. – Но тебе нужно будет постараться, чтобы на самом деле снять заклятие. Потеряв рабов и не обретя красоту для своих женщин, аристократы скоро поднимут восстание, и Олдину будет подписан смертный приговор, – отметил он.

– Я не подведу вас, ребята, – очень серьёзно кивнула я. – Обещаю!

– Вопрос в том, какую цену тебе придётся за это заплатить… – с сочувствием посмотрел на меня Дин.

– Ничего, разберёмся! – оптимистично махнула я рукой. – Кстати, Ли, мне нужно твоё разрешение на посещение главного помещения во дворце!

– Моя спальня всегда открыта для тебя, малышка, – провокационно улыбнулся вампир, игнорируя потемневший взгляд генерала.

– Я про библиотеку! – весело фыркнула я.

– А я-то думал… – с показной скорбью вздохнул император. – Надень подаренный мною браслет, лапонька, и можешь посещать что угодно и когда угодно, тебя никто не остановит, – пояснил он.