Дядюшка Бо. Из Темноты. Часть первая

– Абсолютно, – согласился Бронислав. – А теперь давай доделаем упражнение.

Он снова открыл книгу, и сестра, со вздохом, придвинулась ближе, заглядывая в текст упражнения.

Воспоминание растворилось в воздухе; я чихнула от пыли. Старая книжка лежала передо мной и молчала. Значит, нужно было возвращаться к делам.

Глава 13

Сказки

Музыка прекратилась, потому что мой телефон разрядился, печально пикнув. Но я не обратила на него внимания – я всё равно уже давно не слышала мелодию, пропуская её мимо ушей. Когда я очнулась, уже смеркалось, и я обнаружила, что стою перед одной из картин в потайной комнате и ломаю голову над подписью. На портрете был изображён величественный мужчина в круглых блестящих очках, с густой серебряной бородой и умными зелёными глазами. А внизу была подпись: «Седрик Адам Патиенс. Лингвист, философ, археограф». И вот это слово «археограф» – оно не давало мне покоя! Кто такой археолог – знаю, даже знаю, кто такой хореограф, а вот археограф… Загадка.

Позади меня что-то звякнуло.

– А кто такой археограф? – громко спросила я.

– Это человек, изучающий древние тексты, – со вздохом ответил Бронислав Патиенс.

Ясное дело, он хотел подойти, но споткнулся о провод лампы и наступил на монетки, вот они и посыпались.

– На самом деле археограф он случайно, – сказал Бронислав Патиенс, – древние тексты были только источником информации.

– А что он изучал? – спросила я, обернувшись.

– Ты не поверишь: магию.

Я удивлённо уставилась на дядю, почти уверенная в том, что он шутит.

– Да, у многих вещей есть такие свойства, о которых мы не знаем, – сказал дядя Бронислав. – Раньше это никого не удивляло. Раньше люди знали о магии больше, чем сейчас…

– Но а… а зачем ему нужна была магия?

– Ах да, ты ведь ничего не знаешь… – пробормотал он. – Ладно, всё равно придётся рассказывать. Присядь пока куда-нибудь.

Бронислав извлёк откуда-то из-под завалов книг два стула и поставил один из них передо мной, а сам опустился на второй стул. Стулья, поставленные на россыпь монет, были крайне неустойчивы, при малейшем движении они скрипуче пошатывались.

– Ты не старая для сказок? – спросил дядя, когда мне удалось найти устойчивое положение.

– Вообще да, – я пожала плечами, но, раз у меня появилась возможность не убираться хоть-какое-то время, грех было не воспользоваться: – Но если она интересная…

– Пожалуй, – согласился Бронислав. – Никто, правда, не знает точно, так оно было или нет, но история передаётся в семье из поколения в поколение. Дело в том, что мы не всегда были вампирами. Нас прокляли.

Бронислав Патиенс посмотрел на меня и, убедившись, что вся во внимании, продолжал:

– Не так давно, столетий пять… или шесть назад, не важно, Патиенсы были людьми. Наши предки защищали побережье от вторжений с моря. За это им достался и замок, и обширные земли. Но какой-то злой рок свёл нас с Питиблами… Они – клан оборотней, но никто и не догадывался об их истинной сути, даже их лучшие друзья и ближайшие соседи, Патиенсы. И однажды что-то пошло не так. Случилась крупная ссора, и бывшие друзья стали врагами. Никто толком не помнит, что произошло, и за что Питиблы так жестоко отомстили… Они прибегли к помощи ведьмы, и та прокляла весь наш род на то, чтобы рождаться и жить вампирами. Вот это, – Бронислав Патиенс махнул рукой в сторону уже знакомых мне портретов молодого мужчины и девушки-призрака, – Генри и Кассандра Патиенсы. С них всё и началось, они были первыми, на кого пало заклятье. Что они могли сделать такого ужасного?

Я обернулась ещё раз взглянуть на портреты и снова уловила на себе лукавый взгляд Кассандры. Я так сильно вздрогнула, что стул со скрипом, похожим на визг, угрожающе накренился, и я чуть не свалилась с него. Я решила больше не оборачиваться.

– И Питиблы поклялись, эм, убить всех Патиенсов, так?– спросила я.

– Да. Вернее, сделать так, чтобы никто из нас не жил. Вампиры, видишь ли, не живут… Но и не умирают. Даже от сильных ран не умирают, они только лишь засыпают. Засыпают очень крепко, что еле дышат, а сердце у них бьётся очень медленно. Так они могут спать очень долго, но будут всё равно оставаться живы. Седрик Патиенс знал, как снять заклятье, – как бы между прочим заметил дядя Бронислав и кивнул в сторону старика с умными глазами. – Он был сыном Генри и Кассандры и искал способ избавиться от заклятья. И он его нашёл… Ты слушаешь? Хорошо, это ведь как бы самое главное. Седрик узнал вот что: Генри был убит, но не похоронен. Его превратили в вампира, и он ожил на собственных похоронах. Вот уж, наверное, все удивились! Так вот, снять заклятие можно, только похоронив Генри по особому обряду, когда тот уснёт. К несчастью, Питиблы и об этом пронюхали, и тело Генри Патиенса пропало. Ясное дело, они упрятали его где-то в своём замке. Я думаю, он до сих пор спрятан где-то там…

Уже совсем стемнело, так что я с трудом видела дядю Бронислава (он-то меня видел даже лучше, чем при свете), и пришлось принести лампу. Когда её включили, монетки матово заблестели, отчего казалось, что они тоже излучают слабый свет, а по стенам и картинам поползли густые чёрные тени. Бронислав не отражался ни в одном из зеркал, и, глядя в них, можно было подумать, что я сижу в комнате одна. У меня по спине мурашки пробежали.

– Питиблы явно хотели бы лишить нас всяких шансов, – продолжал Бронислав Патиенс, когда я вернулась на своё место. – Они попытались избавиться от Генри окончательно, но тут и у них не всё пошло гладко. Ведь как нет тела – нечего хоронить, нельзя снять заклятие. А тело вампира уничтожить нельзя ни огнём, ни даже временем. Они до сих пор бьются над тем, как это сделать, у них для этого созданы целые лаборатории – ты их видела – но всё пока оказывалось напрасно. Но долго это продолжаться не может…

Он вдруг поднялся и выглянул из комнаты:

– Сколько там времени?

На стене в библиотеке тоже были большие красивые часы.

– Восемь вечера! – сообщил дядя Бронислав, повернувшись ко мне. – Ну мы и опоздали – поторапливайся, Хью будет в ярости!

Разговор явно стал нагонять на него мрачные мысли, и он решил как можно скорее прервать его. Но я не могла успокоиться: он снова зацепил тему, к которой часто возвращались мои мысли.

– Дядя, – очень серьёзно сказала я.

Мы оба синхронно сели на свои стулья. Скрип монет разнёсся по комнатке. Дядя выпрямился и сложил руки в свой «домик», приготовившись слушать. Я думаю, он знал, что я собираюсь спросить, но, несмотря на это, ему было тяжело услышать вопрос.

– Вы обещали: больше никаких секретов.

– Это точно, – буркнул он, и звук потерялся в его переплетённых пальцах.

– Вы должны мне рассказать, что вы видели в ту ночь, когда случился пожар.

Это последний кусочек истории, которого мне не хватало. Всё, во что я верила и не верила, всё, что я могла предположить, упиралось только в один вопрос: как он выжил?

– Пожалуй, я должен, – согласился дядя, отнимая руки от лица и откидываясь на спинку стула. – Только это нелегко.

– Там был папа, – настояла я, – я должна знать, что с ним случилось.

– Конечно, – кивнул хозяин замка и, не глядя на меня, рассказал: – Когда мы собрались в том зале… Это было большое дело, потому что мы так привыкли держать друг друга на расстоянии, а тут собрались, чтобы действительно поговорить о том, что ждёт нашу семью. В итоге всё, что могло пойти не так, пошло не так. Мы разругались. Я так взбесился, что вышел из зала посреди спора. Я стал ходить туда-сюда, чтобы успокоиться, и так я наткнулся на кого-то. Я думал, что мы в здании одни! Я решил спросить у этого постороннего, что он тут забыл, но он бросился убегать. Я – всё ещё на огромном взводе – тут же побежал за ним. Я до сих пор не знаю, кто именно это был: всё тело было покрыто, лицо в чёрной маске.

Бронислав перевёл дух и стал рассказывать дальше. Он очень быстро говорил и перебирал в пальцах прядь волос.

– У этого постороннего было что-то в руках. Он забежал в уборную, и я подумал: тут наконец-то я его поймаю. Но это была ловушка. Он извернулся, высыпал на пол какую-то смесь. Паркетный пол тут же загорелся. Я был в ярости от того, что поджигатель ушёл, а путь за ним мне был отрезан. Из уборной я смог вылезти только через маленькое окошко под потолком. Так, я оказался на заднем дворе. Я знал, что все двери, кроме главного входа, заперты, так что мне пришлось оббежать здание, чтобы снова попасть внутрь. Чем ближе я подбегал к залу, где осталась моя семья, тем плотнее становилась завеса дыма. Добравшись до зала, я обнаружил, что двери в него полыхают. Я начал дёргать ручку – заперто. Я не знаю, как поджигатели нашли ещё один ключ – единственный ключ, что я видел, был у моего отца. Тогда я понял, что все, кто в зале – заперты. Окна там были заранее задраены, чтобы не проникал солнечный свет. Я пытался выбить дверь до тех пор, пока не надышался дыма настолько, что в глазах начало темнеть. В какой-то момент я потерял сознание. И тогда тот, другой заставил меня выползти наружу, прежде чем всё сгорит и обрушится. Единственное, что меня спасло, – это то, что я был с другой стороны двери…

– Тот, другой… – эхом повторила я, уцепившись за слово.

– Я имею в виду: вампир, – постарался объяснить Бронислав. – Иногда так говорят, потому что нас как бы двое… Ты уже сама видела, что в минуты опасности всё происходит как бы само собой.

Я вспомнила свой побег из замка Питиблов, – как мне это удалось, всё ещё было для меня загадкой, – и кивнула.

– Как раз тот случай, – подтвердил Бронислав и продолжил: – Снаружи меня нашёл Марк и…

– Он мне рассказал, – заметила я.

– Правда? Значит, мне не придётся рассказывать скучную часть.