Стечение обстоятельств

В первый момент Марта замерла и онемела, глаза ее сдвинулись к переносице, она постояла с минуту и рухнула на пол, как подкошенная. Виталий продолжал бить по ней молотком, везде, куда доставал, нисколько не умаляя силы удара:

– А еще я могу забить тебе гвоздь прямо в пасть, в ж***у, в руку, в ногу. Куда еще? А может, ты хочешь, еще и утюгом? Я могу. – он продолжал орудовать попеременно молотком и утюгом.

Потом выпрямился и пошел на кухню, схватив в руки вскипевший чайник, принес его в комнату и вылил на Марту:

– Согрейся, а если тебе жарко, могу остудить. – Виталий вернулся к холодильнику, открыл морозилку и достал оттуда кубики льда. Принес и высыпал их сверху.

Марта лежала, не шевелясь, не подавая никаких признаков жизни. Но Виталий этого не замечал, внутри него кипела лава ледяного гнева, его продолжало лихорадить, его воспаленному возмущению требовался выход, он слабо представлял себе настоящую действительность и продолжал и продолжал пинать жирное тело, с отвращением глядя на оголившиеся ягодицы супруги:

– Полежи, отдохни, приди в себя. А я пока пообедаю. Там много вкусняшек. А потом и поговорим.

От переизбытка чувств у него носом пошла кровь, тонкой струйкой потекла по рубашке на брюки.

– Вот, черт! – выругался Кравцов и зашагал в ванную. Снял с себя всю одежду и засунул в машинку, там было заложено еще какое-то белье. Он залил его сверху "Ванишем", сыпнул порошок, включил агрегат, а сам залез под душ, смывая кровь и досаду.

Все еще оставаясь невменяемым, надел джинсы, футболку и чистые носки. Прошел на кухню и спокойно с аппетитом пообедал, сделав себе яичницу с гренками. Ничего из того, что лежало на тарелках, он трогать не стал. Выпив большой бокал горячего сладкого чая, Виталик собрал спортивную сумку:

– Так. Носки, трусы, одноразовые бритвы, мыло, зубная щетка и паста, полотенце, спортивный костюм. Может, разрешат взять все это с собой. Наверное, явка с повинной дает какие-нибудь привилегии.– произнес он сам себе.

Надев ветровку, туфли, что подарил Илья, взял сумку и отправился в полицию, сдаваться.

На выходе из подъезда, его чуть не придавило машиной, подъехавшей вплотную к дверям. Он буквально по стеночке продрался во двор, и бодро пошагал к отделению. Там участковым работал его школьный друг, Женька Лысов, по прозвищу "Лысый". Виталик собирался посоветоваться с ним. Он подошел к двери, с прибитой на ней табличкой: "Районный отдел полиции". Подергал ручку – заперто. Постоял, подумал и решил вернуться домой. Вызвать скорую и полицию. Пусть там забирают.

Развернулся, и неторопливой походкой, направился к дому. У подъезда все так же стоял "Бычок". Виталик присел на скамейку на детской площадке, недалеко от подъезда, и стал терпеливо ждать, когда машина отъедет. Спешить было уже некуда. "Какая разница? Сейчас или через час?" – лениво размышлял Кравцов.

– О! Виталя! Привет!– из-за машины выбрался Серега Носов, сосед по этажу.– Вот здорово, что тебя встретил! Помоги, а? Слышь, сосед с третьего этажа мне всю мебель отдал. Вот, хочу на дачу отвезти. Шкафы с*** тяжелые, сам не подниму.

– Хорошо. Давай. Мне спешить некуда. – Виталик забросил сумку в кабину и пошел вместе с Серегой, таскать мебель. Они провозились часа три.

– Слушай, Виталя! А давай, ты со мной поедешь. Там ведь тоже надо все разгрузить и в дом затащить. Кого я там сейчас найду? А потом обмоем все как следует. У меня и водочка и грибочки есть, да и колбаска с хлебом найдется.

– Легко. – согласился Кравцов. – Давай. А потом уж, я домой вернусь и доделаю, что хотел.

– Я знал, что ты настоящий мужик! – обрадовался Серега. – Поехали!

Они забрались в кабину, и водитель тронулся в путь.

"Ничего, пусть Мартуся, пока отдохнет. Заодно и помолчит". – подумал про себя Виталик.

К дачному кооперативу они подъехали уже в сумерках. Водитель торопил, ему еще предстояло ехать на другой конец Москвы, забирать пищевые отходы в одном ресторане. Шабашка слишком затянулась.

Виталий и Серега совсем умаялись, разгружая и занося мебель в недостроенный дом. Потом еще полночи закутывали все пленкой, чтобы защитить от осадков. За стол сели глубоко за полночь. Серега нарезал колбасу крупными кусками, поломал хлеб, вскрыл банки с маринованными грибами и огурцами. Постоял, подумал, принес пару банок тушенки, три литровых бутылки водки и пару полутора литровых бутылок пива.

– Ты собираешься все это выпить? – уважительно спросил Виталий.

– Мы. Мы собираемся все это выпить. Но не сразу. Скажи, а тебе точно, надо срочно возвращаться домой?

– Да, не особенно. Вообще-то я с сегодняшнего дня в отпуске. На три недели. А что?

– Вот здорово. Оставайся со мной, а? Мы с тобой крышу накроем. Мебель жалко. Почти новая. Прикинь, я пошел к нашему соседу сверху и говорю, что, мол, от его ремонта у меня весь потолок в трещинах. Он спустился, посмотрел, сказал пару слов, а потом предложил в виде компенсации мебель. Я посмотрел – классная мебель, новая. Написал заявление на отпуск на неделю, договорился с водилой, только грузчики не пришли, с***. Хорошо, что ты домой шел. Классный ты, мужик, Виталя. Жалко, что тебе такая с*** досталась. Как ты с ней живешь?– разливая по стаканам водку, тарахтел Серега.

Протянув стакан Виталику, продолжил:

– Ну, будем! Вздрогнули.

Они выпили, помолчали, ловя открытыми ртами воздух. Виталик откусил кусок хлеба, намереваясь дополнить его колбасой. Серега уже наливал по второй:

– Поехали! А то запьянеем и вкуса водки не почувствуем.

Они выпили еще по стакану. Виталия сразу развезло. На душе стало тепло и радостно.

– А я ее грохнул. – неожиданно проговорил он, разглядывая свой стакан на свет.

– Кого? – не понял Серега.

– Марту. Кого еще?

– Слушай, какая она у тебя ****. Я бы ее тоже грохнул. Ты ее из чего?

– Просто молотком.

– Фи, я бы ее из гаубицы. Ты знаешь, как стреляет гаубица? – Серега служил в армии, в артиллерии. Очень гордился этим и много хвастался по-пьяни.

– Из гаубицы, это хорошо. Тогда бы и ее мамашу рядом поставить.

– Точно! И ахнуть по ним из всех стволов. Прикинь, как-то выхожу из квартиры, стоит эта, старая сушеная вобла. И говорит мне таким противненьким голоском: " Сергей, вы, почему не моете пол в подъезде? Я вам, зачем график на дверь повесила?" Это я-то должен со шваброй по подъезду ползать? Я ей говорю, мол, засуньте свой график себе в ж***. Она как завизжит, тут твоя из двери выкатывается. Халатик до пупка, на башке бантик. **** с бантиком. И начинает орать на меня. Я, мужик, таких слов не знаю, а она их как горох на поле, налево и направо. Вот, ты классный мужик, весь дом тебя уважает. Но где же ты эту хабалку нашел? Да еще домой привел? Как ты умудрился так вляпаться?

– Это не я ее привел. Это ее квартира, вернее ее матери. Мы учились вместе. В универе она, вроде бы, ничего была. Как поженились, белоснежные крылья сняла, под ними оказались рога и копыта. Ха-ха-ха.– Виталий совсем развеселился. – Представляешь, у меня банковскую карту сперли, так я даже ничего ей не сказал, испугался. Представляешь?

– Убил бы, суку. – расстроился за друга, Серега.– Сел бы в тюрьму, но ее бы грохнул. Хотя за это надо медаль за отвагу давать. Давай, накатим еще по одной.

Серега разлил остатки водки по стаканам, показалось мало, и он открыл вторую бутылку.

Дальнейшее вспоминалось трудно. Утро началось где-то после обеда. Виталика все еще рвало. Он расположился в саду под деревом, скорее всего сливы, так ему показалось. Обнимая тонкий ствол, он сам раскачивался как березка под ветром, пытаясь сохранить равновесие. Голова трещала и кружилась, все плыло перед глазами.

Из дома выбрался Серега. Его тоже отчаянно штормило. Опухший, заросший трехдневной щетиной, всклокоченный как боевой петух, он мутным взглядом вглядывался в своего соседа:

– Эк тебя развезло. Надо опохмелиться. Ползи в дом. Щас вернусь. – Серега удалился в места необходимые, но дурно пахнущие, мягко скажем, вонючие.

Нетвердой походкой, шатаясь, но упорно продвигаясь по направлению к дому, шел Виталик. В дверях его догнал Серега, направив прямым ходом к столу.

– Не-е. Я не могу. Сейчас сдохну. – слабо засопротивлялся Виталик.

– Ты, чее? Первым делом надо опохмелиться. Подобное надо лечить подобным. Щас тушенку на сковородке согреем. Хорошенько с яйцом взболтаем и хлебом потыкаем. А пока пей рассол. Стакан.

Кравцов сел к столу, его мутило. Есть не хотелось вообще. Но протянутый стакан он все же выпил, посидел, отрыгнул. Вроде бы полегчало. Через десять минут они уже продолжили, или начали сначала вчерашнее мероприятие. Виталик совсем забыл, что намеревался вернуться в Москву.

К третьему дню закончилась водка. Серега вспомнил, что собирался накрыть крышу. Виталий взялся помогать. С крышей они провозились три дня. Без спиртного удалось прибить мягкую кровлю относительно ровно и крепко. Теперь уже ни дождь, ни снег не могли попасть внутрь жилья.