Позывной «Хоттабыч»

Смерть стылой шершавой кистью смыла боль. Я попытался вздохнуть, но не смог – в воздухе я больше не нуждался. Пришло понимание, что это конец. Однако к моему изумлению способность мыслить и здраво размышлять меня не покинула. Я мыслю, следовательно, я существую, – вспомнил я известное изречение Рене Декарта[17]. Значит, наше бренное существование, что бы там ни утверждали воинствующие атеисты, не заканчивается с нашей смертью. Я умер, но вместе с тем продолжаю существовать!

Серый туман забвения постепенно развеивался и, наконец, исчез совсем. Я стоял под пронизывающим ветром на одной из вершин, сверкающих ледяным великолепием гор. Внизу, у подножия горы, насколько хватало глаз, расстилался заснеженный вековечный лес с огромными деревьями-исполинами. И сквозь этот лес неспешно и величественно двигался на коне настоящий богатырь-великан в доспехе, похожем на вооружение древнерусского воина. Самые высокие деревья едва достигали его сафьяновых сапог с приподнятыми носами, покоящихся в гигантских стременах.

«Выше леса стоячего, ниже облака ходячего», – всплыли из памяти строчки русской былине о сказочном великане Святогоре, что по многочисленным поверьям некогда жил на высоких Святых горах. Его могучую поступь не выносила сама Мать – Сыра Земля, она сотрясалась, когда он спускался со своих гор, леса колыхались, а реки выходили из берегов.

Я пробежался взглядом по суровому, но спокойному лицу богатыря, заросшему по самые глаза густой пегой бородой, заиндевевшей на морозе и покрытой сосульками. На правом плече богатыря сидел такой же гигантский, как и он сам, нахохлившийся сокол. Колоссальных размеров конь был тоже под стать своему хозяину: такому под копыта лучше не лезть – растопчет и не заметит. Великан медленно приближался ко мне. И вскоре его голова, увенчанная огромным остроконечным шлемом, задевающим медленно ползущие по небу облака, поравнялась с вершиной горы, на которой я стоял.

Великан шумно вдохнул кристально чистый морозный воздух и гулко проревел, обдав меня клубами теплого дыхания, мгновенно превращающегося в пар:

– Давненько в Святых горах русским духом не пахло! За какой надобностью пожаловал, человече? Кто таков есть: как звать-величать?

От его рёва заложило уши, а со склонов ближайших гор сошло несколько небольших снежных лавин.

– Ильей зови, Святогор-батюшка! – подстроившись под велеречивость могучего исполина, крикнул я что было мочи. – А за какой надобностью здесь, то мне и самому неведомо!

– Отрадно слышать, что не забыли меня на Руси! – довольно прогудел Велет. – Ну, раз дело ты не пытаешь – прокатишься со мной? Повеселишь старика новыми байками? Тоскливо мне в одиночестве… – Плечи Святогора поникли. – Не с кем даже словом добрым переброситься…

– Отчего ж не прокатиться-то? – Я долго не раздумывал над предложением былинного великана, поскольку совсем еще не пришел в себя после недавней смерти. Может быть, разговор с ним прольет хоть какой-то свет на мое дальнейшее существование. – С превеликим удовольствием!