Похождение одинокой женщины

Ведь ее бывший муж не имеет никакого представления о существовании Шумайлова.

А уж грешить на Яшу и вовсе кощунственно!

Даже вообразить невозможно, что Яша, этот тихий, робкий мужчина-ребенок способен на подобную подлость!

Пусть Шумайлов пеняет лучше на собственный длинный язык!

Такого болтуна, как он, еще поискать!

Врёт, конечно, что не рассказывал в кругу приятелей о своем романе с Томилой.

Еще как рассказывал, и наверняка, со всеми подробностями!

Вот кто-то из них и решил его разыграть, а для пущего эффекта сначала начал звонить ей, Шуре. Ведь у обеих жертв в именах присутствует звук «Ш». Эти шутники-бездельники просто с жиру бесятся, всё, что угодно, готовы обхохотать! Недаром говорят: у богатых свои причуды.

Так-то оно так, но откуда приятели Шумайлова могли вызнать про «Шуреныша»?

Мозаика явно не складывалась, и все же Шуре стало чуточку спокойней.

Ее мысли снова переключились на «подопечного».

Еще с первой встречи она почуяла в Шумайлове какую-то червоточинку, но ради подруги гасила в себе приступы интуитивной неприязни к нему. А теперь тлевший огонек разгорелся и заполыхал в полную силу. Фальшивый он какой-то, этот «Аполлон», неискренний! Взял, и обвинил ее в предательстве, затем с такой же легкостью перекинулся на беднягу Яшу…

Ой, да ну его куда подальше, Шумайлова! Еще переживать из-за его выходок! Вот уж кому-кому, а этому субъекту она сочувствовать не станет! Если он может позволить себе сделать заказ в дорогом кафе, даже не глядя на ценники, то уж выкрутится из неприятной ситуации как-нибудь сам. Но его «проводницей» она больше не будет никогда…

Время было еще довольно раннее, но возвращаться на службу Шуру не собиралась; влиятельная подруга «освободила» ее на полный рабочий день.

От троллейбусной остановки до дома, где жила Шура, было недалеко: метров триста по широкой и тихой в этот час улице.

Одно неудобство: от самого начала улицы на добрую сотню метров тянулась стройка, огороженная вдоль тротуара забором, к которому примыкал деревянный проход с навесом.

Уже года три, как стройку заморозили, за это время настил расшатался, доски так и гуляли под ногами. Того и гляди, каблук провалится в щель, и останешься без новых туфель, а то и ступню подвернешь.

Проход захватывал не только всю фасадную длину заброшенной стройки, но и часть соседней, тянувшейся за ней площадки, где шумел небольшой межквартальный базарчик – десятка три маленьких магазинчиков и лавчонок.

В летне-осенний сезон пригородные хозяйства устраивали здесь ярмарки. Цены были заметно ниже, чем в супермаркетах, и сюда повадились приезжать пенсионеры даже из других районов города.

Ну, а Шуре, которая жила по соседству, сам бог велел заглядывать сюда при всяком удобном случае.

Она и сегодня свернула бы к торговым палаткам, благо, что и время для этого имелось, но Томила нагрузила ее таким тяжелым пакетом с фруктами – килограммов пять, если не больше, спасибо ей, – что Шура решила прямиком следовать домой.

Она вступила в теневую часть навеса, где даже в этот яркий летний день царил полумрак, и тут откуда-то со стороны, словно бы из-за забора, до нее донеслось угрожающее шипение: «Ш-ш-ш-шш…»

Шура вздрогнула и ускорила шаг, ободряя себя: «Дурочка, тебе все это показалось; рабочие включили какую-то установку, а ты опять вообразила невесть что»…

Наконец, это тягостное испытание в виде хождения по гуляющим доскам закончилось, и она ступила на нормальный тротуар, залитый солнцем.

До ее дома было рукой подать.

Скорее туда, в свою обитель!

Сбросить туфли и одежду, закрыться на замки и цепочку и принять душ! А затем походить по пустой квартире обнаженной, чтобы кожа подышала воздухом.

У себя дома она в полной безопасности, хотя там и нет такой хитрой сигнализации, как у Томилы.

10.

В прихожей она сбросила туфли, затем прошла в свою комнату.

Сняла и теперь уже без спешки осмотрела со всех сторон подаренную юбку.

Ну, с обновой тебя, Шура!

Спасибо Томиле!

Она аккуратно повесила юбку на держатель, затем сбросила с себя нижнее белье, раскритикованное подругой.

Направилась было в ванную, но что-то удержало ее.

Шура вернулась к шкафу и увидела свое отражение в зеркале – от колен и выше.

Шагнула назад. Раз, и другой.

Ну, вот теперь она вся в зеркале – от кончиков пальцев на ногах до макушки.

Прищурившись, она внимательно изучала свое отражение. Будто оценивала другую женщину. Критически, но не впадая в крайности.

Вот ты вся, как есть! В чем мать родила. Александра Михайловна Будилина, Шура, Шурка, Шурочка. Шура-проводница, 37-ми лет. «Шурёныш»… Невезучая в личной жизни. Не пользующаяся успехом у мужчин. Да что там успехом – даже их вниманием! Не удостаиваемая ими даже мимолетного взгляда!

А почему, собственно? Ну, не уродина же она!

Кожа у нее смуглая от природы и чистая.

Лицо широковатое, но не лунообразное, за счет слегка выступающих скул.

Глаза немного раскосые, степного типа, что придает лицу задорное выражение.

Никаких горьких складок у губ! Напротив, в их изгибе таится улыбка, готовая расцвести в любой миг.

Зубы ровные, один к одному, как зернышки в початке.

Черные, жестковатые, слегка вьющиеся волосы лежат аккуратной шапкой.

Вот шея, пожалуй, коротковата, да. Тут уж ничего не попишешь. Зато без единой морщинки!

Груди средние, с темно-розовыми сосками, не висят и разделены очень даже приятной ложбинкой. Животика практически нет. Талия, конечно, не осиная. Крепкая, но не как у бегемотихи. Нормальная талия. А попа очень даже ничего. Круглая, тугая.

И ноги ничего. Уж точно, стройнее, чем у Томилы.