Птицелов

Горячо!

Неужто компромат на КЭПа в нижнем ящике стола? Что-то не верится. Больно уж доступное место. Однако если речь идет только о копии, то почему бы и нет?

Вдруг Касаев в упор посмотрел на меня. Я и не догадывался, что его взгляд обладает свойством лазерного луча. Дрогни я хоть на ноготь, он проник бы в мои тайные помыслы и разорвал бы тончайшую паутину, которая лишь наметила основы будущего кокона. На мгновение мне показалось, что партия проиграна. Касаев интуитивно раскусил меня.

Но самообладание, как всегда, не подвело.

– Вот уж не подозревал в тебе террориста! – пошутил я.

– Это политическая «бомба», – серьезно ответил он. – Если она и убьет, то только репутацию одного негодяя.

Прочь, прочь от этой скользкой темы! В сознании Касаева она окружена тройной защитой, чутко реагирующей на малейшее дуновение со стороны. Стоит ненароком приблизиться к этой запретной зоне, как тут же оглушительно завоет сирена и лазутчик будет замечен и разоблачен.

– Мои друзья, да и я сам, стараемся держаться подальше от политики, – возвестил я, снова рядясь в одежды провинциала. – Ну их всех подальше! Никому нет веры. Все равно обманут. Как говорится, законы святы, да законники супостаты.

– Да-а… – неопределенно протянул Касаев. – Помню, писал я как-то статью о новом законе. Ну и решил, как обычно, опереться на народную мудрость. И что же ты думаешь, Дима? – Расширив глаза, он резко подался ко мне: – Во всей моей коллекции не нашлось ни единой присказки, которая позитивно оценивала бы законодательную практику! Ни единой! Нет, ты только вслушайся! – Жестикулируя, он заговорил нараспев: – «Не всякий прут по закону гнут», «Нужда закона не знает, а через шагает», «Что с бою взято, то свято», «Быть так, как пометил дьяк», «Правда твоя, мужичок, а полезай-ка в мешок», «То-то и закон, коли судья знаком», «У кого рука длиннее, тот и правее» – и еще сотни других. Про общеизвестное дышло я уже не упоминаю. Нет, старина, неуважение к закону родилось не сегодня, оно идет из глубины веков!

Я кивнул, но поспешил увести локомотив нашего диалога еще дальше от опасной зоны. Тем более что тему подсказал вид из окна.

– А здесь живописные места! Что там за доро гой – лес?

Касаев встал рядом, сразу же превратившись в любезного хозяина.

– Места здесь, Дима, не просто живописные, но еще и исторические. Вот за этим небольшим зеленым массивом – Стрельна, а чуть дальше – Петергоф с его парками, фонтанами, дворцами и памятниками…

Закончить он не успел. В кабинет заглянула хозяйка:

– Мужчины, прошу к столу!

Она переоделась и в своем черном с золотистой отделкой платье походила на ясновельможную пани – почему-то именно такое сравнение пришло мне в голову.

Гостиная была обставлена скромно, но со вкусом. Репродукции и гравюры в строгих рамках, пестрые безделушки и веселый коврик на стене придавали ей определенный колорит, а розы, пылающие над столом в хрустальной вазе, дополняли общую картину праздничными красками.

Касаев принялся церемонно и шумно усаживать меня на лучшее место. От меня не укрылось, как он шепотом осведомился у жены:

– Ты позвала Яну?

– Она спит, – еще тише ответила та.

Я сделал вид, что страдаю легкой глухотой. Незачем мне вмешиваться в семейные дела Касаевых.

Наконец все расположились за столом, сервированном умелыми руками. Принимали меня по высшему разряду: хозяйка выставила, очевидно, все лучшее, что имелось в доме.

Касаев тут же легко и естественно вошел в роль тамады. Он совершенно протрезвел, будто и не было четырех рюмок в кафе (или пяти?).

– Прежде чем прозвучит первый тост, – заговорил он своим сочным баритоном, – давайте условимся относительно одного обстоятельства… – Он посмотрел на меня: – Дима, в нашем кругу заведено называть друг друга по именам. Значит, здесь собрались Дима, Лариса и Гарик. – Он поочередно указал на каждого. – И давайте без церемоний! – Потянулся к бутылкам. – Ларочка, тебе шампанского?

– Конечно, только чуть-чуть.

– Знаю, знаю… Итак, за приятное знакомство!

– И за благополучие этого дома! – добавил я.

– Представь себе, Лариса, наш гость оказался в Питере впервые в жизни, – продолжал Гарик, отставляя пустой бокал.

Она посмотрела на меня так, будто я свалился с Луны.

– А знаете, Дима, я вам даже немножко завидую. Увидеть наш город впервые в жизни в зрелом возрасте – это что-то… – У нее был мелодичный, бархатистый голос, и вообще этот семейный дуэт звучал неплохо.

– Не совсем так, – на всякий случай уточнил я. – В Питере я бывал дважды, но наскоком. Поэтому города практически не знаю. Вчера впервые побывал в Эрмитаже – до сих пор под впечатлением…

Некоторое время разговор вращался вокруг красот Северной Пальмиры.

Касаев пил глотками, хотя, похоже, ему не терпелось принять на грудь дозу пооглушительней. А пока, в ожидании удобного случая, он не скупился на комплименты в мой адрес:

– Ларочка, да будет тебе известно, что наш гость – ходячая энциклопедия фольклора. Он мне такую тонкость открыл! Помнишь ту ужасную скандалистку на почте? Я еще сказал: «Пригожа, как рожа», – помнишь? Так вот: с моей стороны это было глубочайшее заблуждение! – И Гарик со смаком поведал жене о действительном толковании поговорки, расцветив свой рассказ живописными деталями. Затем снова наполнил бокалы и поднялся для тоста: – Наш гость не только знаток фольклора. Он еще весьма удачливый предприниматель. Так сказать, новый русский.

– Ты мне льстишь, – добродушно рассмеялся я. – Я всего лишь администратор. Наймит, белый воротничок. Живу, как и все, на зарплату. На нового русского, какими их изображаете вы, господа журналисты, не тяну.

– Никогда не изображал ничего подобного! – весело парировал Гарик. – По вполне извинительной причине: не знаю близко ни одного представителя сей когорты! – Внезапно он помрачнел: – Нет, вру… Одного-то знаю… И весьма неплохо…

– Гарик, ты затягиваешь тост! – напомнила Лариса.

Уловила ли она подтекст, я так и не разобрал.

– О боги! – воскликнул Гарик. – Не иначе сейчас грянет гром! Впервые в жизни моя жена торопится выпить! Так вот вам лаконичный, всех и всегда устраивающий тост: за вечную любовь!

Возражать и вправду было нечего.

Глаза Касаева сошлись в щелки. По-моему, он опять захорошел.

– Димка, можешь ответить откровенно на один вопрос?

– Пожалуйста!

– Ты лично сталкиваешься с рэкетом? Или в Забайкалье другие правила игры?

– Гарик, перестань! Ты обижаешь нашего гостя.

– Нет, почему же, – миролюбиво отозвался я. – Могу ответить.

– Да-да, ответь, старина, будь добр! Я как раз собираюсь писать о рэкете, вдруг подскажешь неожиданный поворот?

– А чего о нем писать, – пожал я плечами. – И без того писано-переписано. Ничего нового здесь уже не скажешь.

– Но явление-то существует! – Он хлопнул по краю стола кончиками пальцев.

– Оно и будет существовать, пока не закончится передел собственности.