Очищение

– Поняла.

– И купи ещё канцелярские гвозди и красную тонкую ленту.

– Так точно, Капитан.

Тайнова не слышала последних слов своей помощницы, она уже набирала номер телефона следователя Голова:

– Здравствуйте, Голова.

– Здравствуйте. Долго я ждал звонка. Я назначен следователем по делу "Георгин", хотел передать вам всю имеющуюся информацию, но сейчас я уже еду на опознание тела жертвы. Сегодня прибыли её родители из Москвы. Вы хотите присутствовать?

– Родители? Вы опознали личность жертвы?

– Да. Я хотел вам заранее всё рассказать, но сейчас я уже на полпути в морг.

– Через сколько назначено опознание?

– Через двадцать минут.

– О Боги, – Ева нервно вздохнула и покачала головой, – Я не успею. Буду через час в вашем отделении. Прошу, не начинайте с ними беседовать без меня. И, очень прошу, будьте повежливее, я не хочу, чтобы они думали, что едут на допрос.

– Хорошо. Я постараюсь. Ева Александровна, но вам нет необходимости ехать к нам в отделение, я могу привести родителей жертвы к вам.

– Знаете, что? Ваша фамилия вам подходит. Везите их сюда сразу после опознания тела.

Ева отключила связь и откинулась на спинку стула, пытаясь вспомнить про важное дело, о котором она сегодня забыла:

"Я ехала в машине и думала об этом. Нужно будет сделать «что»? Что-то важное? Я думал о том, чтобы не умереть и … Точно! Нужно поставить уведомления в ежедневнике на приём лекарств и пищи. Надо выпить антибиотики."

Но в планы в очередной раз вмешался телефонный звонок:

– Слушаю тебя, Зобов!

– Капитан Тайнова, у меня для вас хорошие новости. Мы нашли прекрасный вздутый труп, он печально плавал по одному из каналов.

– Здорово, – печально ответила Ева, – Надо не забыть купить по данному случаю праздничный торт.

– Я знал, что вам понравиться. Предполагаем, что это наш клиент. У него отсутствует кисть правой руки, но проблемы в том, что тело слишком долго находилось в воде и опознание может затянуться. Сейчас буду пробивать по базам пропавших за последнее время мужчин в возрасте от двадцати до тридцати пяти лет, может удача мне улыбнется. "Патолог" тоже обещал потрудиться. Буду держать в курсе дела.

– А что там со свидетелем?

– Она в шоке. Ещё раз повторила в точности всё, что говорила до этого. Пока у нас тупик. Будем надеяться на нашего пловца.

– До связи.

Тайнова подошла к пока ещё пустой доске и с грустью подумала о том, сколько на этот раз фотографий убитых девушек, детей, мужчин будут здесь висеть.

– Сколько бы ни было, это всё рано слишком много. Но любому действию есть противодействие. Верно Альберт Эйнштейн? – вслух произнесла девушка и повесила три первых фотографии.

– И так, что мы имеем. Олеся, сбежавшая из детдома. Есть два предположительных варианта развития событий, приведших к твоей смерти. Первый: ты хотела встретиться со своим убийцей. Ты его знала, доверяла ему и поэтому абсолютно спокойно ушла с ним туда, где впоследствии он тебя убил. Второй вариант: ты, как утверждает твой друг, просто сбежала, погулять, насладиться своеобразной свободой и тогда, совершенно случайно, встретилась с убийцей. Но почему ты пошла за ним? Ты была осторожна. Значит, он должен был чем-то привлечь тебя, но чем? Как он тебя контролировал? Наркотиков и других психотропных средств в крови обнаружено не было, хотя есть и такие, которые быстро выветриваются, но они стоят дороже и приобрести их в нашей стране очень трудно, если только ты не медик, химик или ветеринар. Ветеринар? Хм…– Ева сделала запись в своем блокноте. Она почти всегда разговаривала в слух начиная расследовать новое дело, так она старалась задействовать как можно больше чувств: слух, зрение, осязание. Ева верила в своё подсознание. – Но как тогда ты ввёл этот препарат? Хлороформ? Сразу нет, тогда были бы ожоги на кожи в области дыхательных путей. Тогда укол. Но видимых следов патологоанатом не обнаружил. Стоит ещё раз поискать? Хм… Возможно, он просто не заметил, а мог свою роль сыграть человеческий фактор. Стоит заострить на этом внимание и поискать возможные раны от уколов на других жертвах. – Ева сделала ещё одну запись, – Чёрт, слишком сложно для второго варианты, исключать нельзя, но слишком сложно. Скорее всего ты его знала, Олеся, знала и пошла за ним. Так почему ты никому о нём не рассказывала и не писала в дневнике? Хотела оставить что-то для себя или стыдилась чего-то? Ты ведь необычная девушка: умная, осторожная, с обидчиками агрессивная. Ты бы не доверилась любому. Так в чём его сила? Чем он тебя увлёк? Тем же, чем увлёк первую жертву? – Ева посмотрела на второй снимок, – Пока я тебя мало знаю, но ты совсем непохожа на Олесю. Во-первых, у тебя есть родители, которые живут в Москве. Ты явно старше и самодостаточнее. Зачем ты приехала в этот город? Из Москвы? Ты молода, значит либо учеба, либо работа. А из Москвы сюда приезжают учиться и работать только либо конченые романтики, либо любители творческих профессий. Художница? Возможно… И так, девочки, у вас разные интересы, разные жизненные ситуации и мечты. Внешне вы совершенно не похожи. Так почему именно вы? Даже для подражателя нужны жертвы определенного психотипа. Так что же в вас его привлекло? Что между вами общего? Что нашёл он, чего не вижу я? А ещё ты. – Тайнова смотрела на фотографию отрубленной или отрезанной, а это огромная разница, кисти руки. – Ты сейчас самый загадочный персонаж данной истории: мужчина лет двадцати – тридцати пяти, и это всё, что сейчас можно про тебя сказать. Что тебя вообще связывает с девочками? Нет, ребята, вы все настолько разные, что не можете быть случайными жертвами. Он за вами долго следил, и вы как-то связаны, и я должна выяснить как.

– Ева Александровна? Я карту купила, а ещё я видела у входя в здание двух плачущих людей, думаю они идут к вам. Вы ведь любите беседовать с рыдающими людьми. – Татьяна стояла у входа в кабинет с огромным свитком бумаги, – Так, мы сейчас будим вешать карту?

– Нет. Спрячь её пока у себя и сделай чай с какой-нибудь успокаивающей травой.

– Травой? – Таня не двусмысленно улыбнулась.

– Прекрати. Ты знаешь, о чём я. Не знаю, с мятой или мелиссой, с чем там обычно пьют чай для успокоения?

– Ева Александровна, у меня нет ни травы, ни мелиссы, ни чая! Вы постоянно пьете кофе, как сумасшедшая, поэтому сейчас я беспомощна.

– Так найди чай! Не беси меня, только не сейчас!

– Ой, они уже идут. Удачи Вам!

Таня скрылась с огромным свертком бумаги, и Ева надеялась, что она ушла на поиски чая.

Через пару минут в холле приемной Тайнова увидела их: женщина, лет шестидесяти, находилась почти в бессознательном состоянии, глаза от постоянных слез заплыли, а на веках прослеживались следы поражения кожи от неоднократных протираний платком. Она еле шла и если бы не мужчина, который вел её под руку, то точно бы упала. Сам мужчина был либо ровесником, либо старше женщины на пару лет. Он абсолютно седой, невысокого роста, но подтянутый для своих лет человек. Мужчина не плакал, но всё его тело, лицо, движения показывали внутреннюю борьбу агрессии с бессилием от утраты любимого ребенка. Тайнова училась, как вести себя в подобных случаях, но не знала, как им помочь. Не знала, как можно помочь родителям, которые только что лишились своего дитя.

– Здравствуйте. Проходите.

– Марина Викторовна, Владимир Алексеевич, это следователь Тайнова Ева Александровна. Ева Александровна – это Марина Викторовна и Владимир Алексеевич, родители Светланы. – Ева поняла намек Вадима, теперь она знала, что жертву звали Светлана.

– Походите, садитесь, – Ева пригласила их в свой кабинет и, когда гости устроились, продолжила, – Я не понимаю на сколько вам сейчас сложно, и не пойму до тех пор, пока сама не стану родителем, но всё же, в данной ситуации, вы должны понять и меня, если хотите наказать убийцу вашей дочери. Я хочу его найти не меньше чем вы, на это у меня свои причины, но мне нужны ответы. Для этого я должна знать о вашей дочери всё, даже то, что, как вам может казаться, не имеет большого значения. Сейчас, именно в данную минуту, вы должны, ради своей дочери рассказать мне всё.

– Что вы хотите знать? – Первым, грубым, низким голосом, заговорил мужчина. Ева посмотрела на следователя Голова, так как она совершенно не знала историю жертвы, и Голова понял намёк.

– Расскажите нам о Светлане. Насколько мы знаем, она училась в государственном университете кино и телевиденья нашего города?

– Да, – продолжил отец, – Сколько помню, она всегда хотела быть актрисой, я этого увлечения не особо понимал, но мать всегда её поддерживала.

– А почему она приехала обучаться именно в наш город, а не осталась в Москве? Насколько мне известно, она первоначально поступила в Российский университет театрального искусства и доучилась там до второго курса. Почему она так резко ушла и перевелась сюда. – Голова говорил мягко, с тем сочувствием, с которым только мог говорить следователь, навидавшийся всего в своей жизни. Но Ева заметила одну деталь. Важную деталь. В тот момент, когда Голова говорил о переводе их дочери в университет в другом городе, плачущая мать буквально на секунду замерла и с силой сжала руку своего мужа словно, не давая ему наговорить лишнего. С другой стороны – это вполне мог быть нервный тик на фоне пережитых событий.

– Она тогда сказала, что чувствует, будто сможет раскрыть весь свой потенциал только в этом городе, и что сердце зовет её сюда, ну, а когда Свету приняли в этот ВУЗ на второй курс без каких-либо проблем, мы не были против. – Мужчина спокойно договорил и опустил свой взгляд.

Тут в разговор вступила Тайнова.

– У вас есть ещё дети?

– Да, старшая сестра. Ирина. Её зовут Ирина. – Говорил только отец, и этот факт смущал Еву.

– Почему она не приехала с вами? Они со Светланой не были близки, – ещё раз Тайнова заметила, как мать сжала руку отца.

– Нет. Они очень любили друг друга, просто, у Ирины своя семья: муж и сын. Внук ещё совсем маленький, чтобы его оставлять одного.

– Сколько лет вашему внуку?

– Пять лет. – Отец говорил, уставившись в пол. Он явно не хотел иметь зрительного контакта со следователем.