Глаша 2

– Смотри, у меня здесь есть бак, который по желанию, нагревается снизу печкой, и прямо в ванну течет горячая вода.

Он взял кувшин и налил в него воду.

– Потрогай, она еще теплая, хотя, я грел ее вечером. Ты всякий раз можешь здесь мыться и принимать ванну.

– Отвернитесь, я очень хочу…

– Писать?

– Это же очевидно.

– Нет, обожди минуту. Иди сюда. Залезь в ванну и сядь на ее край. Прошу тебя.

– Ну, зачем? – слабо сопротивлялась она.

– Сядь, я тебе говорю. Сядь и разведи ноги.

Смущаясь, она выполнила его просьбу.

– Шире… И так писай.

– Я так не могу.

– Хочешь, я полью на тебя водой? Встань.

Он потянул ее за руку. Теперь она стояла босыми ногами на чуть прохладном мраморе объемной ванны.

– Разведи ноги, – приказал он.

Она, зажмурив глаза, повиновалась. И тут же почувствовала, что его пальцы нырнули ей в вагину, и стали поступательно надавливать на верхний свод, другая же ладонь легла на выпуклый низ мягкого живота. Глаша почувствовала давление двух его ладоней – изнутри и сверху. И сама не заметила, как обильный теплый поток оросил его руки и ее ноги.

– Да, еще… до капли… – шептал он, и его опавший член снова поднимал овальную голову. – Видишь, что ты с ним делаешь, маленькая нимфа.

– Экий вы, Александр Петрович, бесстыжий! – упрекнула его Глафира и сама испугалась своего прямолинейного упрека.

– Помилуй, а разве в плотской любви дамами ценимы скромники стыдливые? – он рассмеялся. – Нет, моя дорогая. И это – только начало…

Он взял кувшин и полил на нее водой, потом омылся и сам.

– Ну вот, а теперь я дам тебе поесть.

Поднос с едой он принес прямо в спальню, захватив с собой и бутылку шампанского.

– Я же хотела пить.

– А ты и будешь пить, но не воду.

Глафира с аппетитом ела ломтики желтоватого швейцарского сыра, ветчину, булочки и персики с виноградом. А запивала все шампанским. И… снова довольно быстро опьянела.

– Я хочу спать, – проговорила она заплетающимся языком.

– Сейчас ты уснешь, только я тебя еще немного помучаю.

– Нет, у меня нет сил, я хочу спать, – канючила она.

– Ну, хорошо. Я передумал тебя мучить. Встань, милая, задом. Я постараюсь быстрее кончить.

В третий раз он подвел ее к кровати и заставил наклониться. В этот раз он был в ней дольше, чем прежде. Глафира едва держалась на ногах, то и дело сползая на пол. Но он снова и снова ставил ее то задом, то поворачивал передом, заставляя садиться на край кровати и широко раскидывать ноги. Когда он закончил, Глафира совсем не держалась на ногах. Внутри все болело, и даже шампанское до конца не притупляло эту боль. А после она уснула. Вместе с ней уснул и он.

Проснулись они оба днем, почти перед самым обедом.

Во рту у Глаши было сухо и неприятно. В этот раз она, не мешкая, бросилась сама в уборную и заперлась изнутри. Там Глафира привела себя в порядок и даже омылась все еще теплой водой и расчесала волосы. Вышла она более собранная и строгая и тут же пошла одеваться.

– Ты куда? – спросил он.

– Мне надо идти домой, меня Таня, наверное, заждалась.

– Домой, как и положено, я отпущу тебя только к вечеру.

После этих слов она вспыхнула и обиделась.

– Я пойду наводить порядок в вашей библиотеке. Хорошо, господин Горелов?

– Конечно, пойдешь, – с легкой иронией отвечал он, развалившись на белых простынях широкой кровати.

Она нервно одевалась, искоса поглядывая на него. И не могла не отметить красоты и силы его развернутых широких плеч. Темные пряди волос спускались на его высокий лоб. В эти минуты он казался ей таким симпатичным…

– Тебе помочь со шнуровкой?

– Будьте так любезны, если вас не затруднит.

– Нет, меня не затруднит. Напротив.

Он соскочил с постели и встал возле нее в полный рост. Старый друг снова стоял у него в полной боевой готовности. Но она делала вид, что не смотрит на него. Он помог ей затянуть корсет и застегнуть крючки на платье.

Чулки и панталоны она надела сама. И не оглянувшись, вышла из спальни, стуча каблучками туфелек. В проеме коридора мелькнул подол другой горничной. Глаша не рассмотрела ее. Она прошла в библиотеку и принялась вытирать пыль с нижних полок. Около получаса она занималась уборкой, без интереса расставляя книги на прежние места. В течение часа в библиотеку никто не входил.

«Отпустит он меня, как же, – с обидой думала она. – Все вы одинаковые – напыщенные индюки с деньгами. Привыкли во всем командовать. Полюбить такого? Да ни за что! Хоть у вас, Александр Петрович, руки и похожи на руки того негодяя, которого я безумно любила и, увы, продолжаю любить. Однако вам до него, как до Парижа пешком – очень далеко».

Внезапно она почувствовала запах табака и оглянулась. В дверном проеме, ведущем в библиотеку, в шелковом мужском халате, стоял Александр Горелов и курил изящную трубку с длинным мундштуком.

– Как похвально ваше трудолюбие, – улыбнулся он.

«Не могу не признать, что в этом павлине – море обаяния» – подумала она.

Он аккуратно закрыл дверь позади себя, и повернул ключом.

Она посмотрела ему в глаза. Он медленно подошел и взял ее за подбородок.