Юбилей Дьявола. Геноцид народов в КНР

Спал он долго. За последний месяц наконец-то видел сон. Частями помнил, что бродил по горам с группой альпинистов. Проснувшись, рылся в интернете, чтоб понять к чему предсказывал сон, но не смог найти информацию. Чувствовал, что его одолевает какая-та лень и апатия ко всему полезному. Попытки настроить себя над школьными домашними заданиями – усиливало раздражение. Хотелось просто все пнуть, забыться и начать жизнь заново в другой стране вместе с Халимой. Сам того не подозревая его одолевала мрачная депрессия. Аппетит исчез, он заметно исхудал. Часами мог лежать в постели, отбрасывая в стороны плохие мысли. Чувствовалась большая нехватка хороших советов и полезных бесед о жизни. Пытался заставить себя быстро погружаться в сон. Казалось, что после снов обязательно произойдет чудо.

Он сидел на той же скамейки во дворе пятиэтажного здания. До встречи с тюремщиком оставался ровно час. Призадумавшись, что ответит спецслужбам на вопросы с какой целью здесь находится? И кого ожидает? Минут двадцать он думал и ничего правдоподобного не получилось выдумать. За сто семьдесят километров от дома для чего он сюда прибыл? Ведь вокруг только поля, тюрьма, продуктовый магазин и несколько промышленных фабрик. Наконец, он придумал глупую версию, что приехал с целью навестить давнюю преподавательницу по урокам музыке. Якобы он недавно встретил знакомого, который ему подсказал, что учительница преподает уроки в этом здании. В действительности два года назад учительница перестала преподавать и никто не знал, что с ней произошло. Как бы понимал, что это не лучшая версия для допроса. Но другие мысли казались намного хуже.

Чак прождал тюремщика около двух часов. К сожалению, он так и не явился. Прогулялся к магазину, подумав, быть может пьет и забыл о встречи. С взрослыми людьми подобное случается, но и там его не оказалось. Неужели раскусили? С поличным поймали? Покрутившись около получасу возле скамейки, принял решения, что пора ехать домой. Благо, что полковник не задал ни одного подозрительного вопроса. Как обычно, он замачивал собачку в теплой воде и уксусе, чтоб отведать ее на выходных.

В выходные дни полковник привез домой настольный теннис. Его установили под небольшим навесом, вокруг растянули сетку, чтоб мяч далеко не улетал. Они сыграли восемь партий. Несмотря на то, что полковник был левшой, он обыграл Чака правой рукой со счетом шесть два, при том, что две партии полковник поддался, не сказав об этом сыну.

– В этой игре, как и в других важно не совершать ошибок. Каждая ошибка ведет к проигрышу, – полковник вошел в азарт. – Будь внимателен. Не совершай ошибки и обязательно выиграешь.

– Да, но не успеваю за мячом.

– С опытом успеешь. Настройся. Смотри если тебе кажется, что игра уже потеряна, все ровно не совершай ошибок. Чувствовать игру должен, без этого никак.

Они направились в дом.

– Давно так не потел. Для первого раза хорошо сыграл. Молодец, – он похвалил сына.

Полковник тщательно вымыл лицо и пот из подмышек. Затем разогрев блюдо, приготовленное из щенка и овощей, включил телевизор. Вещали пропагандистские новости о сохранении и безопасности Китая. Драконы информационного агентства Синьхуа бушевали, вливая тоны лжи в народные массы. Один из сюжетов была история о пожилой китаянке. Одинокая женщина рыдала на фоне сожженного дотла дома. Корреспондент передавал, что от произвола терроризма женщина лишилась семерых детей и двенадцати внуков, а дом их сожгли радикальные экстремисты уйгурской национальности. Полковник оценивающе смотрел передачу. Чак уселся за стол и заварил зеленый чай.

– Надеюсь, ты хорошо осознал, что эти мусульмане враги нашей империи? Смотри, что натворили. Сколько невинных людей уничтожили. Сколько пострадало от них населения.

– Да, – поспешно ответил Чак. – Честно, думаю не все мусульмане такие.

Полковник резко отмахнул рукой в сторону так, что показалось у него окончательно испортился аппетит. Он чуть не сказал, – мать твою сраную.

– Эти варвары уничтожили более пятидесяти полицейских. Отрубили им головы, их детей перерезали. Пытались совершить теракты. Тебе кажется, что не все? Они плодят и воспитывают террористов. В чем вина убитых полицейских и их детей? В том, что защищали родину. Надеюсь вскоре ты поймешь какой ты глупый.

Чак не дотронулся до чая, хотя в горле пересохло. Внимательно слушал отца, не подавая вид, что ему не верит.

– Запомни мои слова. Не будь глупым, – он так строго посмотрел на Чака, словно взглядом убил его. – Твоя глупость обернется для тебя хуже терроризма. Ты должен всегда служить родине и своей нации, для этого мы рождены.

Полковник умело врал. Врал про отрубленные головы полицейских, врал про террористов. Представлял мусульман в облике каких-то зверей. Из-за маниакальной жажды уничтожить их, ему хотелось верить в свою же ложь.

Глава 5

Чак снова отправился в ИТК, точнее к той самой знакомой скамье. По его расчетам тюремщик должен был в тот день завершить смену. Прождав его час на скамье, направился в магазин. Попросил продавца налить ему кофе и подать пару булочек с маком. Пока заваривалось кофе, Чак спросил, – знаете того мужика, который стакан водки пьет? Помните я тогда рядом с ним был?

– Который высокий?

– Да, у него нос еще сплющенный. Шрам есть небольшой на лице.

– Знаю, а что?

– Нужен был срочно.

– Обычно после смены заходит. Подожди может зайдет. Он любит выпить.

– Да, это заметил. Знаете его адрес?

– Не знаю, он переехал года два назад. Раньше здесь жил.

– Понятно. Давно тут работаете?

– Уже три года.

– И как тут?

– Не жалуюсь. На жизнь хватает.

Продавец положил чашку кофе с булочками на стойку.

– Людей не многовато, но копить на жизнь можно. В городе с работой тяжеловато, бешенная конкуренция. Здесь у меня конкурентов не осталось. Да, и мне не нравится вся эта городская суета. Толпы людей, машин. Ты из города?

Чувствовалось, что продавец испытывал дефицит общения с людьми.

– Да. С детства в городе живу. Здесь необычно все видеть. Не представлял, что у нас такие места есть.

– Это поселок для работников тюрьмы. Ито они съехали. Дома пустуют многие. Но мне нравится. Я человек творческий. Люблю уединения и горы. Планирую еще три года поработать здесь, а потом, как накоплю, может переберусь в город.

– А сколько лет вам?

– Насколько выгляжу?

– На тридцать.

– Ровно сорок.

– Вы взрослый.

– Считаю в душе себя молодым, – улыбнулся продавец и заварил две чашки кофе, – а тебе сколько?

– Скоро восемнадцать будет.

– Студент?

– Нет, я на год отстал. В следующем году поступлю. Думаю на юриста или в айти сферу.

– Хорошие специальности. Я год проучился на режиссера, потом так получилось, что не смог продолжить учебу. Да и дураком был, хотел сразу работать. Но и сейчас не жалуюсь. Каждому свое.

Над холодильником проснулась черная кошка. Растянувшись, она ловко спрыгнула на пол и произнесла по-кошачьему приветствие. Чак ее ранее не замечал. Продавец подал ей миску с сухим кормом. Кошка казалось замученной. Прихрамывала, правого ухо не было. Частями виднелась прожжённая шерсть.

– Ого, как пантера. Сколько ему лет?

– Два года, но это не кот, а кошка. Она беременна, поэтому так толсто выглядит.

– Здесь много кошек обитают?

– Нет, вообще, бродячих не видал. Пришлось в город ехать, спаривать ее с котом. Боюсь ее отпускать. Тут же контуженные живут. Съедят или хвост отрубят.