Мы нарушаем правила зимы

Элен продолжала сидеть неподвижно и смотреть куда-то в угол.

– Любовь моя, ты меня слышишь?

Последовала пауза.

– Да… – произнесла Елена почти шёпотом.

– И ты поняла, что я хотел сказать?! – спросил Левашёв чуть ли не с отчаянием.

Она снова помолчала, не глядя на него.

– Да… Поняла. Прости, я плохо слушала, но, кажется, поняла. Да, конечно, милый.

Владимир прерывисто вздохнул. Отчего-то разговор с Еленой казался ему самым лёгким препятствием в этом деле, а выходило…

– Отчего же ты не смотришь на меня? Я сойду с ума, если ты будешь страдать… Элен! Наши отношения останутся прежними, я никогда от тебя не откажусь, даже если женюсь на десяти девицах Нарышкиных!

В эту минуту Левашёву казалось, что он говорит правду, по крайней мере он искренне верил в собственные слова.

– Элен, я люблю тебя больше всего на свете! Ты навсегда останешься со мной, слышишь? Ты меня любишь?!

– Да, – кивнула она каким-то механическим движением. – Да, конечно, милый. Всё будет, как ты решил. Не беспокойся ни о чём.

– Ну вот, видишь… Я, признаться, чувствую себя просто ужасно, – пробормотал Владимир и потёр лоб. – Мне хочется, чтобы ты была рядом сегодня ночью…

Он подхватил Елену на руки и понёс в спальню, по дороге покрывая её лицо и плечи поцелуями. Она не сопротивлялась, не отворачивалась и не сказала ему больше ни одного слова, лишь молча подчинялась его ласкам… Владимир заснул страшно усталый после случившегося за день, и далеко не уверенный, что всё сошло благополучно.

Проснувшись на следующее утро, Левашёв не обнаружил Элен в своей постели и решил, что она пошла в детскую, как делала всякий раз. Но она не появилась и к завтраку. Владимир скривился: значит, всё же разобиделась и станет теперь дуться. Ну что же, придётся ему терпеть и умасливать её, иначе никак.

– Пойди-ка, передай Елене Алексеевне, что я очень хочу её видеть, – приказал он Марфе.

Та пожала плечами, вышла и тут же появилась снова.

– Так не возвращались они ещё.

– Откуда? – резко спросил Левашёв.

– Ну так, Елена Алексеевна утром, раным-рано, встали тихонько, что-то там положили в ридикюль, да и пошли себе. А куда – не сказались. Передали вам, барин, мол: не извольте беспокоиться.

Левашёв в тревоге прождал весь день. Тщетно: Елена не появилась. Где она и что с ней, никто в доме, считая прислугу и няньку детей, не имел никакого представления.

Глава 5

У дверей магазина под названием «Моды и платья» Анна остановилась, поджидая Клавдию. Она уже купила по просьбе подруги несколько дамских журналов, вроде новенькой «Библиотеки французской моды». Клаша считала, что во время пребывания у Лялиной она сильно утратила свои профессиональные навыки и теперь навёрстывала изо всех сил, заодно изучая последние новинки. И вообще Клаша необыкновенно расцвела: совсем перестала грустить и тосковать по прошлой жизни и беспутному возлюбленному, забыла пьяные загулы и ночёвки в участке. Она много работала, а ещё в её обязанности входило собственноручно развозить заказчицам готовое бельё и платья – за это хозяйка магазина немного доплачивала сверху, и Клавдия никогда не отказывалась.

У Анны же дела шли пока куда скромнее. Благодаря занятиям с хозяйскими детьми, комната обходилась им с Клашей даром. Арина Ивановна от всего сердца радовалась, что её Петруша наконец-то остепенился, грезил поступлением в Академию художеств и готов был упражняться в лепке и живописи целыми днями. Рисовал он чуть хуже, чем лепил – но Анна считала, что у юноши точно есть талант. Теперь, когда Пётр был занят делом, он перестал вздыхать возле Анны и умолял только не препятствовать ему лепить её. Впрочем, этой участи не избежала и Клавдия, и его собственные сёстры, и кошка Алька…

Дабы оправдать бесплатное проживание в доме Арины Ивановны, Анна предложила помогать её дочерям с французским, да и вообще исполнять обязанности их гувернантки. Однако девочки, которые были возрастом двенадцати и пятнадцати лет, в присмотре почти не нуждались. Мать не могла оплачивать им нянь и гувернанток, так что дочери вполне привыкли к самостоятельности.

Анну беспокоило, что она пока не нашла надёжного способа заработать на хлеб. Разумеется, Арина Ивановна от души благодарна своей постоялице за всё, но, когда Петрушу определят в Академию – не может же она и дальше пользоваться гостеприимством хозяйки!

Анна вздохнула. Ей вдруг пришло в голову: а отчего бы ей самой не дать в газету объявление о поиске места учительницы рисования или французского языка? Рекомендацию Арина Ивановна ей обещала самую лучшую. Анна подозвала мальчишку-газетчика и купила у него несколько петербургских номеров, свежих и не очень – для того лишь, чтобы посмотреть, как составляются подобные объявления…

Она развернула одну из газет. Взгляд случайно упал на некрологи – и знакомые фамилии бросилась ей в глаза! Что же это?.. «С прискорбием сообщаем о безвременной кончине… Вдова коммерции советника Алексея Калитина, родственница графа Левашёва… Помним, скорбим»…

Катерина Фёдоровна умерла?! Колени у Анны задрожали, она поискала глазами какую-нибудь опору вокруг себя – прислонилась к могучему тополю и принялась обмахиваться газетой. Не то, чтобы сердце её сжалось от боли: в конце концов, их с мачехой отношения не оставляли места для подобных чувств. Но Анна подумала о Елене – каково-то сестре вот так вдруг остаться сиротой? Катерина Фёдоровна была прекрасной, любящей матерью, этого у неё не отнимешь…

Однако сюрпризы на этом не кончились. Стоя в задумчивости, графиня Левашёва машинально скользила взором по газетным заметкам – и через минуту снова наткнулась там на фамилию собственного супруга! Какой-то бойкий репортёр светской хроники сообщал, что «недавно овдовевший граф Левашёв, по-видимому, не собирается провести в одиночестве и скорби всю оставшуюся жизнь. По нашим достоверным сведениям, скоро состоится его помолвка. Невеста графа, разумеется, принадлежит к изысканному светскому обществу»…

Имени невесты не сообщалось. Конечно, всё это могли быть сплетни и слухи, и ни о какой помолвке, возможно, даже и речи не шло. Анна слишком хорошо понимала, что представляли собой эти «достоверные» сведения, воспеваемые репортёром! Ну, а если в газете всё-таки написали правду? Левашёв женится – что тогда будет с Элен?!

– Анютка, ты чего это? – участливо спросила Клаша, появившаяся на ступеньках магазина. – Привидение, что ли, увидела?

– Да так, ничего страшного… – Ей не хотелось обсуждать все эти вещи здесь, на улице. – Вот, журнал купила, какой тебе нужен. Знаешь, Клаша, я подумала: быть может, мне и самой объявление дать, что ищу себе место?

Клавдия помолчала немного, потом рассмеялась.

– Так, а если к тебе твои же друзья бывшие обратятся, что тебя покойницей считают? Мало ли, кому уроки нужны! Вот, верно, напугаются, ещё и святой водой брызгать начнут!

Клаше всё это казалось весьма забавным, а вот Анне было не смешно. В самом деле, если она таким образом столкнётся со знакомыми из своего прошлого? Нет, похоже идея с объявлением – не лучший выход. Однако, Клавдия хохотала столь заразительно, что Анна не могла не улыбнуться вместе с ней.

– Ну что, идём пока домой?

– Нет, мне ещё к заказчице надо успеть! Вот, сорочки с брюссельскими кружевами да юбки нижние им с дочерью отнести. Опаздывать нельзя, они вечером со двора уезжают. – Клаша снова радостно улыбнулась, будто ей дали необыкновенно приятное поручение.

– А далеко идти-то? Что-то ты уж слишком весела последнее время, Клаша! – Анна слегка насмешливо посмотрела на подругу. – Будто вознаграждение какое получила!

– Ну, а что же? Хозяйка меня ценит, деньгами не обижает! – весело ответила Клавдия. – А когда место в магазине освободится, так я его и получу…

– А хочешь я с тобой пойду, вот и погуляем вместе? – предложила Анна.

Однако на этот невинный вопрос Клавдия смутилась, вспыхнула и пробормотала что-то невнятное, отводя глаза.

– Эх, Клаша, а недавно ведь надо мной смеялась! Встретила, что ли, молодца какого? То-то, я смотрю, сияешь, будто солнышко вешнее!

– Ну я… Ну и встретила, да только… Я тогда, после Васьки моего бесстыжего думала: ну их, ни за что больше не полюблю! Буду только денежки с них, молодцов этих, брать – а до сердца никого не допущу! А тут, видишь…

– Да зачем ты оправдываешься, Клаша! Ты молодая, отчего бы не полюбить снова, если человек хороший встретился? А про Ваську забудь: в юности кто не ошибался?

Клавдия бросилась на шею подруге.

– Спасибо тебе, Анюта! Я и то сначала даже и говорить-то с ним боялась! Думала – не дай Бог влюбиться опять! А он и не говорил ничего, только молчал да смотрел. За мной шёл, вот этак, тихонько – раз только я оступилась, а он руку мне подал. И всё молчал, и я молчала… На третий день только заговорил! Вот теперь и встречаемся накоротке, только парой слов перекинуться! А больше ничего, ни-ни!

– Ну и ладно, если так – не надо спешить! Ты сама увидишь, если нравится.

– Очень нравится, и он хороший! – горячо заверила Анну Клавдия. – Только вот он господский человек. Очень барину своему предан, часто уезжает с ним куда-то; у них там всё, как барин скажет. Но он мне клянётся, что и барин у него хороший, благородный да добрый. А ещё обещал, что не обидит меня никогда…

– Вот и славно! – улыбнулась Анна. – Ты гуляй, беседуй, отчего бы не гулять. А там видно будет – ты уж сама поймёшь, захочешь с ним или нет.