Мы нарушаем правила зимы

Среди работников послышались смешки.

– Да его соплёй прибить можно! Он и яйца куриного двумя руками не подымет! – выкрикнул кто-то. – Ишь, работничек!

Илья обернулся к говорившему и пристально взглянул ему прямо в глаза…

– Да что зыркаешь-то на меня своими глазюками цыганскими? Вот я те позыркаю!

Дюжий мускулистый парень в поддевке и картузе подскочил к Илье, намереваясь толкнуть его в плечо и свалить на пол… Илья же отпрянул, на лету перехватил его руку – он двигался гораздо быстрее – стиснул и крутанул так, что противник рухнул на колени… Попытавшись вырваться, он тотчас понял, что это невозможно, а Илья сжал его запястье сильнее: у того аж пот выступил на висках.

– Хватит, хватит, ну пошутили и ладно! – забормотал он. – Отпусти, друже, Бог с тобой!

Илья тут же его отпустил, помог подняться на ноги, да ещё подобрал уроненный картуз. Староста же удивлённо хмыкнул, глядя как противник Ильи потирает пострадавшую руку.

– Н-да, ну что же… Раз Михейку одолеть сумел – не слаб. Ну смотри, работка у нас тяжёлая, там иной раз и дух перевести некогда, кто и надорвался тут. А всё ж таки артель неплохая, мы друг друга завсегда выручаем.

– Тебя кто к нам отправил? – спросил Михей, который, судя по всему, был на Илью не в обиде.

– Дед-шарманщик хромой, с Фонтанки, подсказал.

– Дед Силантий? – обрадованно переспросил староста. – А ты его внук или сын будешь?

– Нет, случайный знакомый.

– Ты, смотрю, не из болтливых, – заключил староста. – Ну что же. Садись здесь с нами; али жрать охота? Голодный, небось?

– Не откажусь.

Михей протянул ему кусок ржаного хлеба с селедкой и луком, ещё кто-то приветливый поделился деревянной кружкой кваса. На Илью поглядывали с интересом, а его молчаливое спокойствие только добавляло у артельщиков любопытства. Когда же закончился обед, и носильщики приступили к работе, им пришлось снова удивиться. Новенький легко управлялся с десятипудовыми груженными тачками и мешками, и совсем было незаметно, что он устал. После дня тяжёлой, но слаженной работы, староста роздал людям подённую плату и, между прочим, спросил у новенького, где тот квартирует.

– Под мостом, рядом с баржей заброшенной, – усмехнулся тот.

– Ну-ну, это уж не дело! Пойдём, у нас угол наймёшь, там и койка тебе будет, и чай, и харчи. Только уговор: пьяным напиваться лишь в праздники! – предложил староста.

– Я не напиваюсь.

– Ну вот, рассказывай небылицы! Ладно уж, идём.

Итак, Илья остался среди носильщиков. Народ там был грубоватый, но друг к другу участливый, да и слова о круговой поруке были для них не пустым звуком.

Он убедился в этом на собственной шкуре, когда несколько раз совершал весьма странные, с точки зрения артели, поступки.

Например, как-то раз Илья вступился за голодного ободранного мальчишку-подростка, что украл на рынке из корзины калачника свежую булку. Красный, толстомордый калачник принялся нещадно избивать мальца, под хохот окружающих его торговцев зеленью, мясом, рыбой, молоком и прочей снедью. И плохо пришлось бы мальчишке, если бы Илья с новыми товарищами не проходил мимо. Он без лишних слов одной рукой оттеснил разъярённого калачника в сторону, да ещё дал мальчишке несколько монет из своих скудных средств.

– Да ты кто таков вообще? – вызверился на него калачник. – Сайки-то у меня нешто дармовые?! Кажинная по трёшке стоит! А он, подсвинок этот, аж с утра тут крутится!

– Ступай, паренёк! – не слушая торговца, сказал Илья. – Да впредь не воруй здесь: убьют же!

– Спасибочки, дяденька! – сжимая в кулаке деньги, прошептал мальчишка и со всех ног кинулся с рыночной площади.

Илья хотел было идти дальше, но калачник преградил ему дорогу.

– А ты что? Отпустил вора – так отдавай деньги за булку! Твой мальчишка, говори: твой? На пару работаете?!

– Нет у меня больше денег, – спокойно ответил Илья. – Второй день как работу нашёл. Заработаю ещё – отдам.

– Что-о, нету?! – заорал торговец. – Ах ты, ворье проклятое! Как булки красть, так это они сейчас готовы, а отдавать – нету!

– Пацанёнку своему деньги сунул, я видал! – вторил ему мясник. – Пускай отдаёт!

– Нету больше…

– Бей его, вора! – завопил калачник.

Илья легко оттолкнул рыхлого противника, однако дорогу ему преградили трое: два мясника, да ещё молочник. Он сшиб одного с ног, затем второго – однако те не отступались, да и торговцев было много. Кто-то воспользовался тем, что на руках и плечах Ильи повисли уже четверо, и впечатал ему в затылок свинцовой гирей для весов… Для всякого другого это увечье, вероятно, оказалось бы последним в жизни; Илья же пошатнулся и опустился на колени… Его повалили на пол и начали бить. И только в эту минуту Михей с приятелями, до этого ошарашенно наблюдавшие за происходящим, очнулись.

– Чего стоим, ну! – велел Михей, засучивая рукава.

Артельщики кинулись в толпу торговцев. Тем временем Илья как-то смог приподняться. Глаза его вспыхнули диким синеватым светом – казалось, он сейчас набросится на противников и вцепится им в глотки. Калачник, встретившись с ним взглядом, завопил от ужаса, Михей же ухватил его за руку.

– Идём-идём, нечего тут, ну пошли!

– Да это бешеный какой-то! Чёрт с ним, не связывайся, братва! – шумели сзади торговцы. – Не иначе как умом рухнулся!

Артельщики проводили Илью к старосте, предварительно обвязав ему голову чьей-то не слишком чистой портянкой. Впрочем, тот скоро оправился от удара и шёл сам, почти не шатаясь.

– Да у тебя башка крепкая! – удивлялся Михей. – Даже я бы после такого неделю бы лежал!

– Спасибо вам, друзья, – проговорил Илья сквозь зубы. – Ничего со мной не случится.

– Но ты, братец, того, ей-Богу, – продолжал Михей. – Ты зачем же за мазурика этого вступился, да ещё и деньги все ему отдал? Он ведь украл! Знал, что побьют, а всё равно полез! Сказано: не воруй, коли не умеешь!

– Да ведь он с голоду украл, а они – бить! – возразил Илья.

Артельщики переглянулись между собой.

– Ты откуда такой выискался?.. – пробормотал Михей, на что Илья лишь устало пожал плечами.

Ребята-артельщики считали нового товарища более, чем странным, но относились к нему добродушно, как к блаженному. Илья работал, терпеливо откладывал деньги, тратясь лишь на самое необходимое. И каждый вечер он приближался к Сенной, чтобы убедиться, что её там нет. Он вполне доверял своему звериному чутью: он ощущал её присутствие и испытывал ужас, будто хищник перед огненной преградой.

И только лишь, когда она удалилась куда-то далеко, Илья наконец-то смог осуществить свой план – он отправился туда, где жила Санька, в надежде узнать про Анну и, возможно, встретить её. Ведь не могут же они навсегда потерять друг друга! Так он и узнал про Обуховский мост…

– И я тоже знала, что увидимся там! – шептала Анна, прижимаясь лицом к его щеке. – Я нарисовала нашу встречу! У меня бывает такое: нарисую что-то, а оно на самом деле, наяву…

– И всегда было? – рассеянно спросил Илья.

– Нет… В детстве не было. Только после того, как… – Анна задумалась. – Получается, после помолвки. Маменька моя будто с портрета со мной говорила.

– А теперь? Теперь ты разговариваешь с ней?