Корабль уродов

– И скрывались мы с Джеком последние месяцы, потому что ты отдал наши фотографии своему издателю, а тот выложил их в интернет.

Без сил я понурилась на кровати. Лени смотрел на меня – на руки, колени, куда придется – с ноткой ужаса и никак не отводил взгляд.

– Прости, я не должна была всё этого говорить… – пробормотала я. – Ты… ты женат, у тебя ребенок… и ты возвращаешься в семью. Это нормально.

Я грустно тепло усмехнулась.

– И ты прости. Ты всё правильно говоришь… я и не понимал, как подло поступаю…

Весь его облик сквозил такой горечью и таким чувством вины, что мне захотелось обнять его и утешить, но я строго себя остановила и обхватила вместо этого саму себя.

– Ничего.

Он всё равно выглядел разбитым. Я помолчала, потом добавила с усмешкой:

– Я долго плакать не стану.

Эта фраза вызвала из памяти фантомные чувства, и, преодолев их, я грустно улыбнулась:

– Я тебя давно оплакала.

?

Словно в тумане Леон вышел из комнаты, оставляя там Вренну. Мысли бесконтрольно метались по голове, но ни одна из них не успевала обратиться в слова. Ему было тоскливо, до умопомрачения, но он понимал, что это пройдет. Он много раз расставался с девушками, и все они достаточно быстро освобождали его разум. Его тревожил не факт расставания, а то, насколько надрывно оно произошло.

Он медленно побрел по коридору в свою палату – собирать немногочисленные пожитки. Если уж рвать – то всё разом. Завтра ему сложнее будет покинуть этот дом.

Он поднялся на четвертый этаж, почти достиг нужной двери, когда навстречу ему скользнул черный силуэт.

Джек шагнул из-за угла – стремительно, люто, словно кобра, прождавшая часы в засаде. Застигнутый врасплох, Леон инстинктивно отшатнулся – и врезался лопаткой в косяк. Холодный блеск в опущенной руке соперника приковал его взгляд к себе.

На несколько мгновений они так и замерли. Леон – спиной к стене, безоружный, с расширенными в испуге глазами. Джек – взвинченный, раскаленный, точно зверь наготове к прыжку.

Преодолев первый секундный ужас, Леон попытался оценить происходящее. Во-первых, надо уяснить: это яростное немигающее существо перед ним – не более чем простой человек, притом еще недавно бывший при смерти. Во-вторых… Но лезвие в пальцах Джека грозно блеснуло, и всё, что осталось Леону – предчувствовать пронзания своей плоти и вспышки боли от колотых ран. «Я могу еще сбежать!» – промелькнуло в мозгу, но он продолжал стоять, окаменевший.

Джек между тем воображал примерно то же самое: рывок – тонкий скальпель прорывает кишечник, вспарывает брюхо!..

Он сдерживал себя. Он слишком легко может убить мальчишку – и слишком долго может потом об этом жалеть.

Мальчишку?.. Нет, перед ним был человек лет тридцати, со зрелыми чертами, и даже с клоком седых волос слева над ухом. «Да как же?» – опешил Джек. Но это он, сомнений быть не могло, он узнал его. И он жаждал разлить его крови.

С каждой секундой промедления Джека, Леон набирался мужества и здравомыслия. Почти инфернальный дух, увидевшийся ему сначала, теперь постепенно обращался в его глазах всего лишь в несчастного безумца.

«Он не знает, что я уступил ему Вренну, – трезво сообщал рассудок, – он может успокоиться, если рассказать ему», – но Леон продолжал молчать.

Всё так же стоя у стены, он расправил плечи и ответил Джеку равным по уверенности взглядом, пытаясь надавить на него. Эта «дерзость» возымела обратный эффект – словно удар кнута, она только сильней раззадорила Джека. Он быстро перехватил оружие, сгруппировался и почти кинулся на противника – и вдруг – отвернулся.

Страстное желание насилия, ревнивая ненависть, зависть, азарт – всё играло в нём в пользу убийства, но был и еще один аргумент – здравый смысл. Та хладнокровная часть Джека, что обычно скрывалась в тени, но изредка, в критические моменты, всё же являлась, как благословение.

– Я очень хочу прикончить его, – констатировала она, – но Вренна узнает и никогда мне не простит. И даже если она не убьет меня из мести – я не буду знать, куда себя деть. Я не могу второй раз так ее ранить.

Он снова посмотрел на Леона – теперь со сдержанной неприязнью.

– Не видел Артура? – буднично бросил он и пояснил: – С бородкой такой.

– В «столовой»… – неуверенно откликнулся Леон, не совсем еще понимая, что произошло.

Джек кивнул и быстро пошел прочь, на ходу заматывая скальпель марлей, чтобы убрать в карман.

Вся эта сцена длилась буквально несколько секунд, и непосвященный наблюдатель увидел бы ее так: два человека столкнулись в коридоре, один из них вздрогнул от неожиданности, затем они странновато посмотрели друг на друга, обменялись бытовыми замечаниями и разошлись.

Эпилог | 18

– Итак, вы говорите, оно уползло. Я сейчас объясню, почему это важно, – усмехнулся Джек в ответ на их в высшей мере недоуменные взгляды. – Ну, меня пихали в кристалл, чтобы я восстановил Договор, так? Соответственно, мы… общались с этим существом. И какой-то договор, возможно, заключили…

– Общались? – со смешком вклинился Якобс, который в итоге тоже был допущен до «аудиенции». – Оно что, разговаривало с тобой?

– Ну, не совсем. Там не было никаких слов. Это скорее было… чтение мыслей? Просто поток картинок, звуков, эмоций, ощущений. Причем совершенно бешеный, совершенно не помещающийся в голове. Я кое-как понял, что мне нужно «кричать» хоть какую-то идею, чтобы не утонуть в этом океане информации – и стал представлять всё прежнее устройство жизни Вентеделей и думать «нет», «не так», «прекратить».

– Но ты же сказал, слова не работают, – удивилась Вренна.

– Да, дело не в словах. Но когда ты говоришь или думаешь «нет», твой мозг излучает определенные волны. Ты подразумеваешь некую логическую единицу, которая переводится на человеческий язык как «нет», «no» и так далее. Я представлял всё это со знаком минус, как бы наполнял отрицанием.

Он помолчал немного, собираясь с мыслями, и продолжил:

– В общем, как мне кажется, договор у нас вышел такой: всё это прекрасное безумие действительно прекращается: и наши обязанности, и наша власть. А кроме того, я становлюсь его «транспортом» и вытаскиваю его из Замка, который вот-вот взорвется.

– Откуда он это знал? – изумился Артур.

– Прочитал в моей памяти. Он за секунду вывернул меня наизнанку и узнал всё, что знаю я.

– Так вот почему он набился в тебя, – констатировала Вренна.

Джек кивнул.

– А теперь он наконец вылез и ушел жить своей жизнью. Но не вполне понятно, что это значит для нас. Скоро он обоснуется где-нибудь и начнет заново плодить кораблистов?

– То есть – предлагаешь его найти и добить? – с долей сарказма уточнил Артур.

– Я не знаю… не уверен. Я много что узнал из того информационного взрыва. Сейчас проходит время, те сведенья постепенно укладываются в моей голове, и я начинаю брать в толк, что всё это значило. Во время первого договора ни Родерик, ни Кристалл не имели в виду того, что получилось. Но… грубо говоря, они общались на разных языках и не могли толком понять друг друга. К тому же у них было очень мало времени, потому что человек просто не в состоянии долго выдерживать такой напор информации. Может, Родерик умер прямо внутри кристалла, может – его выплюнуло, как и меня, и он скончался вскоре после… В любом случае, из мыслей, успевших промелькнуть между Родериком и Кристаллом за ту минуту, что они общались – сложилось то, что мы имели сотни лет под названием Договора.

– Да как же могло такое извращение сложиться? – покачал головой Артур.

– Ну… я примерно себе представляю. Родерик был средневековым рыцарем, так? Ему было не в диковинку убивать людей. Кроме того, будучи высокородным, он очень пекся о своем происхождении и наследниках. Корабль, в свою очередь, долго существовал на дне моря и наблюдал жестокую природу, где существа убивают и пожирают друг друга, чтобы не умереть с голода, и это нормальная часть жизненного цикла каждого из них. Родерик требовал сдаться и подразумевал под этим в некотором роде рабство – потому что это средневековые времена. Корабль требовал оставить в покое его детей. Потом Родерик потерял сознание или умер, и, так или иначе, соглашение было заключено. Впрочем, может, изначально оно было и не совсем таким, но за первые десятилетия трансформировалось и в итоге приняло привычный нам вид.

Трое смотрели на него вопросительно. Джек перевел дух и продолжил:

– Как я понимал и раньше, а теперь убедился: кораблисты – это единый организм с коллективным разумом, как колония одноклеточных. А кристалл – это их мозг, а заодно и праотец, и божество. Он управляет тем, как развиваются зародыши, и вкладывает в них всё, что видит кругом. Именно поэтому они такие странные мутанты на вид – в них смешано всё, что существует вокруг кристалла. Поднявшись со дна, он начал затоплять их геном новой информацией – кусочками насекомых, птиц, рептилий. К щупальцам и чешуе добавились крылья, когти, панцири, шипы. В общем, всё, к чему ты привыкла, Вренна.