Корабль уродов

Леон слегка нахмурился, не понимая ее внезапной нерешительности и недовольства, но допытываться не стал. Рука об руку они ступили в зал.

Сразу за дверьми, прислонившись к стене, стоял мужчина в черной униформе с наушником в ухе. Он вздрогнул при виде внезапных посетителей, как-то рефлекторно хотел преградить им путь, но оставил эту затею – красноречиво пожал плечами: мол, идите, если хотите. Леон с Вренной вошли.

Огромный зал был заполнен густой оживленной толпой людей, по меньшей мере половина которых была официантами и охранниками – нанятыми работниками. Вренна изумленно оглядывалась по сторонам и видела их на каждом углу.

– Не понимаю…– прошептала она. – Кто они? Что они здесь делают? Почему они согласились пойти сюда?

– За деньги, полагаю, – пожал плечами Леон. – Разные бывают у людей ситуации. А твои родственники вряд ли скупились.

– Но почему – так?

Сама идея того, что люди могут быть прислугой в Замке Вентеделей, казалась абсурдной. Все эти черно-белые костюмы, вышколенная осанка, тревожные живые взгляды – всё казалось какой-то пародией, прелюдией к спектаклю.

– Кораблисты вышли из-под контроля, а твоим родственникам… – спокойно объяснял Леон, но Вренна его перебила:

– Это очень плохо.

– Почему? – удивился Леон.

– Здесь столько живых людей… Мне кажется… они хотят устроить жертвоприношение.

Вренна провожала глазами снующих туда-сюда официантов и чувствовала, как уходит опора из-под ног. С каждой секундой массовое убийство казалось всё менее диким, жизни этих парней и девушек – всё менее ценными…

Она резко посмотрела на Леона, пытаясь уцепиться сознанием за что-то твердое и однозначное. Но он не замечал ее терзаний. Он оглядывался по сторонам и видел нечто совершенно иное.

Кадры.

Вот стройная женщина в сочно-желтом шелковом платье с загорелой спиной открытой чуть ли не до ямочки между ягодицами. Вот мальчишка-официант с ворохом рыжих волос – держит на подносе дюжину бокалов шампанского и испуганно шарахается от любого звука – кажется, вот-вот всё разольет. Вот у колонны несколько мужчин средних лет в модных и дорогих костюмах – курят сигары, ведут светскую беседу и сдержано смеются. А вот ребенок – девочка лет восьми в темно-синем костюме в духе Шанель, нелепо смотрящемся на детской фигуре, длинные темные волосы завиты мелкими кудряшками, хорошенькое личико искажено капризной гримасой. Она дергает мать за шлейф платья и канючит – та резко садится на корточки напротив ребенка, хватает ее за плечи, встряхивает и что-то раздраженно объясняет.

Леон осмотрелся в поисках места для штатива, но потоки людей в зале перемещались слишком хаотично. Он открыл молнию на сумке, достал из ее темных недр увесистый фотоаппарат, насадку, нашейный ремень, скрепил всё это, надел – и изготовился к бою: поднес видоискатель к правому глазу.

Жадно и часто защелкал затвор, по мере того как Леон медленно продвигался вперед. Он поймал себя на мысли, что Вренна права: всё это действительно выглядит фальшивым и опасным. Он вроде бы снимает якобы обычный богемный вечер, но почему тогда так возбужденно колотится сердце и кровь мечется по телу, словно он марафонский бегун? И кажется, вот-вот чья-то холодная и цепкая ладонь опустится со вкрадчивым осуждением на плечо.

Внезапно всё пространство кадра заняло миловидное женское лицо с ямочками на щеках, матово-бежевое и нежно-бархатистое, обрамленное пышными каштановыми волосами, отливающими золотом в свете хрустальных люстр. Леон вздрогнул, перестал снимать, но камеру опускать не спешил.

– А ты фотограф, да?

Леон сглотнул, нажал кнопку спуска, запечатлевая красивое зловещее лицо – и убрал фотоаппарат.

– Нет, я шахтер, – он усмехнулся. – А ты тоже летишь на этом самолете?

Девушка недобро улыбнулась.

– А я всё ждала, когда же здесь появится любопытный мальчик – я так вас люблю, – и она потянулась рукой к подбородку Леона.

– Эй, полегче! – Вренна отдернула Леона к себе, враждебно глядя на конкурентку.

Та опустила взгляд на нее, с пренебрежением поднимая тонко подведенные брови и надевая удивленную маску.

– Ой, прости, я тебя не заметила. Кто ты, маленькая?

Краем глаза Леон увидел, как задергалось в бешенстве веко подруги и вся она задрожала от негодования – но быстро взяла себя в руки и почти мгновенно изменилась до неузнаваемости. Обычно ссутуленные плечи резко расправились, голова гордо поднялась, честность и эмоциональность в ее лице сменились вежливой и злой улыбкой, и Вренна внезапно оказалась своей на этом празднике жизни.

Ступая вперед к незнакомой родственнице, Вренна отчетливо и вкрадчиво представилась.

Соперница фыркнула, стараясь сохранить высокомерную улыбку:

– Как-то непохоже.

– Да что ты? Сама-то ты кто?

– Риэкка.

– Риэкка? Та, которая третья жена старика Вердолла? Сколько ему сейчас – восемьдесят пять? – оскалилась Вренна.

– А ты – та малолетка, которую с пяти лет имеет этот извращенец Дриммор?

– Спокойнее, девушки!.. – попытался встрять Леон.

Вренна вспыхнула.

– Это бред! Что за нелепые сплетни!

Риэкка засмеялась.

– Да ладно, тебе нравилось! Ты же и замуж за него потом вышла – а насильно папочка Мморок тебя бы за этого придурка точно не выдал.

– Много ты понимаешь!

– Ну, ну, Вренна… – Леон осторожно взял ее за локоть, пытаясь успокоить. – Ну что вы так набросились друг на друга… Мы же… Мы же с тобой для того сюда и пришли – чтобы снимать и разговаривать…

– Что?! – Вренна вырвалась из его рук. – Разговаривать с ней?!

– Ну, милая…

Риэкка снова засмеялась, а Леон продолжал:

– Ну, Вренна… Почему бы не взять у нее интервью?

– О, мне есть что тебе рассказать, – расплылась в улыбке Риэкка.

– Что? – не поверила ушам Вренна. – То есть, кажется, ты и без меня тут прекрасно справишься, да? Может, мне пойти домой?

– Ну, Вренна…

Она схватила его за руку и потянула за собой, но он неуверенно сопротивлялся.

– Ах вот как?! – она отдернула ладонь, как ошпаренная. – Ну удачного тебе репортажа!