Лисы округа Хансон

– Говорят, ты вчера опять жмурика выловил, – растягивая каждое слово в притворно-ленивой манере, бросает со своего места Со Чжун. Улыбка сползает с лица Тэуна.

Он подходит к своему столу рядом с Со Чжуном и щёлкает языком.

– Тц, а ты ещё нос не успел в моё дело сунуть, а?

– Ой, больно мне надо возиться с очередным суицидником, – фыркает Со Чжун.

Он старше Тэуна и Юнсу на два года, и когда они поступили на службу, Со Чжун был их наставником… три месяца. Потом не выдержал и попросил перевести детектива Квана в другой отдел. Юнсу мог бы остаться в команде Со Чжуна, но ушёл следом за Тэуном под начало следователя Кана. Того повысили через полгода: благодаря Тэуну и Юнсу он раскрыл два дела подряд, и Со Чжун с тех пор точил зуб на Тэуна.

– Да-да, очередной утопленник, – кивает Тэун, старательно скрывая улыбку. – Сонбэ[5 - Обращение к старшему коллеге. При высоком статусе коллеги к обращению прибавляется уважительный суффикс «ним».], твоё пренебрежение ранит меня в самое сердце! Разве я не был твоим любимым хубэ[6 - Младший (необязательно по возрасту) по званию, должности, по положению сослуживец или учащийся младших классов/курсов, юниор, помощник.]?

Он стучит себя в грудь, и Со Чжун весь кривится.

– Ты меня не интересуешь, придурок, – грубит он и встаёт с места. – Я ухожу. Не трогай на моём столе ничего, руки оторву.

– Не беспокойся, – тянет Тэун, провожая его довольным взглядом. – Больно мне надо копаться в твоих скучных бумажках. Сколько пьяниц за смену поймал, сонбэ?

Со Чжун пинает мусорный бак и покидает отделение полиции.

Значит, нисколько. Опять дневная смена отнимает хлеб у ночной, так и запишем.

Тэун осматривается. Пока сонные коллеги оставляют свои места, раздражённо ворчат и делают вид, что лучезарный детектив Кван не вызывает у них озлобленной гримасы на лице – чего такой бодрый каждое утро? Приходит на работу, как ребёнок к Хансон-лэнд, – Тэун с удовольствием потягивается. Он почти не спал этой ночью, метался по постели, прикидывая все вероятности нового дела. И потому припёрся в отделение ни свет ни заря. Юнсу приедет только через сорок минут – по телефону они связались полчаса назад, напарник ещё завтракал и кормил кота. У Тэуна есть время привести мысли в порядок и прикинуть дальнейшие действия.

Первым делом он заглянет в бюро судебно-медицинской экспертизы и выведет из себя… то есть подробно расспросит судмедэксперта о теле господина Кима. Если Тэун прав и голову несчастному в самом деле оторвали, то… где им с Юнсу следует искать место убийства? Далеко ли от реки? Близко ли? Господин Ю сегодня будет прочесывать побережье и если обнаружит что-то столь же примечательное, как кровавый след на плите под мостом, то даст знать Тэуну в первую очередь. Нет, он позвонит Юнсу. Напарник договорился, что связываться будут с ним, а не с детективом Кваном.

Детективу Квану никто не звонил без особой, веской на то причины. Разве что Ингён… Кстати, вчера от неё не было ни одного сообщения. Замоталась на съёмках, должно быть. Тэун позвонит ей позже, как только разберётся с текучкой.

Он жмурится несколько раз, чешет затылок.

Вчера ему привиделся лисий хвост, но он не придал этому никакого значения, хотя всё его нутро кричало о том, что за зверем надо было пойти и посмотреть, так ли хорошо работает хвалебная Тэунова интуиция.

– Бред, – говорит Тэун сам себе и прижимает ладони к лицу. – Ещё и за лисицами бегать. Я же не в отлове диких животных работаю.

– Ты сам как животное, – неожиданно раздаётся справа, и Тэун, повернувшись, упирается взглядом в начальника Кана. Тот высится над Тэуном статуей Тонджо Великого[7 - Храмовое имя короля Кванхэ-гуна, 15-го вана Чосона в истории данной страны.]. И вид у него, как у короля прошлого, серьёзный до зубовного скрежета.

– Что я сделал? – тут же реагирует Тэун и натягивает самую невинную улыбку в своём арсенале.

– Испортил мне день, – привычно бросает начальник Кан, – своим видом растрёпанным с утра пораньше. Чего тут расселся, не спится?

– Не спится, – кивает Тэун. – По поводу вчерашнего трупа…

– Хоть бы в порядок себя привёл! – поучает начальник. – Почему опять в этом ужасном свитере? Постирать одежду не думал? Вон на рукавах грязь! Я тебя вчера в этом прикиде видел – у тебя другие вещи есть? Чистые.

– Пуджанни-им[8 - Начальник (корейск.).], – тянет Тэун. – Не ругайтесь так, вам нельзя нервничать в вашем возрасте. Я вам в прошлом месяце витамины покупал, вы их разве не пьёте?

– Кван, заткнись.

– Ладно.

Начальник Кан смеривает Тэуна внимательным взглядом и вздыхает, прикладывая руку ко лбу, будто его мучает мигрень.

– Квисин с тобой, детектив. Не был бы ты таким талантливым дураком, давно бы сослал тебя в Пусан, с рыбаками разбираться и мафию местную пугать… Что вчера нашли необычного?

Тэун моргает.

– Не хитри, – цыкает начальник, – мне Юнсу уже донёс, что ты опять обнаружил то, что от глаз полицейских ускользнуло. Ну?

– Там кровь была… – подбирает слова Тэун, зная, что его выкрутасы начальника бесят. Он никогда не может объяснить, как находит улики, которые следователи не замечают, в местах, где те быть не должны вовсе.

Причина раздражения начальника Кана понятна: однажды Тэун представил улику как доказательство в деле об убийстве молодой женщины на окраине города, но нашёл он её в доме директора агентства недвижимости, где работала жертва. Пробрался туда Тэун ночью и без ордера, повинуясь своему чутью, и за незаконное вторжение сторона защиты его чуть не сожрала. Дело едва не развалилось, у обвинения не было подтверждающих показаний – прокурор рвал и метал, грозясь уволить Тэуна и всё его отделение, начиная с начальника Кана. Пришлось выкручиваться в короткие сроки, и, если бы не Юнсу, Тэун давно бы работал дежурным в каком-нибудь захудалом отделении в Намъянджу. Юнсу тогда вовремя отыскал свидетеля, бухгалтера из агентства, который уже хотел линять из страны. Дело они выиграли, но Тэуну был предъявлен строгий выговор. Не первый на его памяти – и не последний.

– Не в доме местного чиновника, я надеюсь? – бурчит начальник Кан.

– Под мостом, – мотает головой Тэун.

– Уже хорошо. Тогда вопрос к полицейским реки Ханган, как они не заметили следов. Дальше?

– Дальше… – Лису видел. Не говорить же об этом? Начальник и без того на взводе. – Проследил, чтоб судмедэксперт собрал материал, поговорил с господином Ю.

– Дальше.

– Поехал домой с Юнсу. В смысле, он подбросил меня и уехал к себе. Мы не живём вместе, если что.

– Надо полагать! – гаркает начальник. – Юнсу, конечно, святой, но не настолько, чтобы терпеть тебя круглые сутки.

– А вот это обидно, пуджанним. – Тэун поджимает губы, строя скорбную мину на обломках порушенной самооценки.

Начальник фыркает.

– Не расклеишься, – отрезает он. – Принимайся за работу, раз пришёл. В бюро ехать нет надобности – господин Ким только взялся за твоего друга. Доложит после обеда.

– Но, начальник! – ахает Тэун. Он-то надеялся услышать что-то хорошее примерно через полчаса, как раз, когда Юнсу подъедет в офис…

– Не капризничай. Попробуй пока написать отчёт по вчерашнему дню. Так, для разнообразия. Полезно, знаешь ли.

Начальник уходит в свой «аквариум» – огороженную стеклом площадь кабинета двадцать на двадцать футов – и показательно хлопает дверью, аж стены дребезжат. Проводив его взглядом, Тэун протяжно вздыхает. Отчётность – самая нелюбимая часть его работы, и при должной удаче он отлынивает от неё до последнего. Кажется, утро перестаёт быть таким замечательным, как Тэун надеялся.

Он корпит над бумагами, когда в офис приезжает Юнсу. Напарник садится справа от Тэуна, смахивает со своего компьютера пыль и кивает:

– Господин Ю звонил.

Тэун подпрыгивает на месте.

– Не копошись, пока рано радоваться, – осаживает Юнсу. – Вдоль берега ничего не нашли, следов крови нигде нет, головы, как ты понимаешь, тоже. Я пообщался вчера с нашими коллегами из речного, они говорят, что голову могло унести по течению ещё ниже, искать будут у Нодыльсома. Может, её прибило к острову.

– Нет её в реке, – отрезает Тэун и склоняется к Юнсу. – Говорю тебе, тело в реку уже без головы бросили. Про Ёданпхо уже слышал? Там руку так и не нашли.

– Руку могло ко дну прибить, застряла в водорослях, мусоре каком-то… В конце концов, морские твари её обглодали.