Слабо застонав, я перевернулась, уткнувшись лицом в подушку.
Услышала, как в душе включилась вода.
Посмотрела на время ? 8:37.
До тренировки было ещё почти полтора часа, а значит я могла без зазрения совести украсть для себя десять минут.
Закусила губу и спустила ноги на пол. Подкралась к ванной, по?быстрому скинула с себя одежду, а затем так же тихо юркнула в душевую.
Прохладные капли приятно обласкали кожу. Прикрыв глаза, прислонилась к широкой спине, обняла мокрое тело руками и скользнула по напряженному животу. Почувствовала, как Мак отреагировал и, улыбнувшись, коснулась губами ямочек.
Тех самых, любимых ямочек.
– Никки…
– Подари мне десять минут.
Мак повернулся, и, встретившись, наши взгляды пустили тысячу искр.
Он не медлил.
Рывком притянул меня к себе и поцеловал.
Каждая клеточка откликнулась на его близость.
Дыхание перехватило. Голова закружилась.
Ворвавшись внутрь, его язык заставил меня сдаться. Скользнувшие по бедрам руки ? подчиниться. Мак обнял меня крепче, а затем резко развернул, грубо прижимая к плитке. Снова те же ощущения, что и в первый раз. Те же мурашки. То же электричество.
Но в этот раз они смешались ещё с одним невероятным, ни с чем несравнимым чувством ? чувством того, что сейчас этот мужчина был целиком и полностью моим.
Уперлась ладонями в стену и застонала, когда Мак до боли стиснул мою грудь. Инстинктивно подалась назад и потерлась о его эрекцию. Услышала, как он зарычал. А затем провалилась.
Его пальцы ? дразнящие, одурманивающие, доводящие до исступления. Его поцелуи ? сладкие, возбуждающие, мокрые. Тело горело и пульсировало и, попадая на него, холодные капли превращались в кипящую лаву.
Мы сходили с ума, забыв абсолютно обо всем.
Ласкали друг друга, словно обезумевшие.
Словно у нас было всё время мира. И оно замерло только лишь для нас.
Губы Мака скользнули по шее и плечам, по позвоночнику, обсыпав тело новой волной мурашек. Я закрыла глаза и ощутила, как он наполняет меня ? медленно, играя на моём терпении, вынимая душу, вынуждая стать куклой в его умелых руках.
Толчок. И я едва не лишилась сознания.
Скрипнула ногтями по плитке, запрокинула голову.
Толчок. Неспешный, провоцирующий, оголяющий и без того заведенные нервы.
Ещё толчок. И снова.
– Мак…
– Ты сама напросилась, ? прошептал он, и пришлось до боли закусить губу, чтобы не крикнуть.
Мак дразнил и мучил меня. Любил медленно и нежно, в то время как всё моё тело изнывало от желания. Я хотела его жесткости, его грубости, его господства. Он знал это, и наслаждался моим бессилием.
– Это нечестно.
Услышала, как он хмыкнул.
– А кто сказал, что я играю честно?
Почувствовала, как Мак вышел из меня и всхлипнула. Коленки стали ватными, от возбуждения я мало что соображала. Мужские губы коснулись шеи и, подразнивая, добрались до мочки уха. Ледяные капли заставили дрожать.
Ощутила, как его ладони накрыли мои, сильнее вжимая в плитку.
А затем ? как он снова меня заполнил.
Медленно, мучая. Вновь и вновь.
А после ? даря то, чего я так желала.
Жестко. Грубо. Сильно. Мак вколачивался в меня, как бешеный зверь.
Крики смешались с пошлыми хлопками. В воздухе запахло сексом.
Я снова рассудка лишилась, понимая, что пропадаю.
– Мак!
– Да, Никки.
– Господи, Мак!
Царапнула плитку и до крови закусила губы. Сознание помутилось, а после ? разлетелось в щепки. Вскрикнула, понимая, что взорвалась. И чувствуя ? Мак тоже.
Он уронил голову мне на плечо, уткнулся носом в шею.
Мы оба часто дышали, опираясь о стену, и я знала, что до сих пор на ногах лишь потому, что мой греческий Бог стоит сзади.
Мой.
– Осторожнее, я ведь так и привыкнуть могу, ? прошептал он мне в ухо, заставляя удовлетворенно улыбнуться.
Когда мы выползли из душа, часы показывали 9:21. Я подумала, что, наверное, Мак всё?таки опоздает на тренировку, но мне было приятно понимать, что причиной этому буду я. И наш жаркий утренний секс, конечно.
Мы уже оделись, и Мак собрал свою спортивную сумку, когда дверь комнаты внезапно с грохотом шарахнулась о стену.