Твоя маленькая ложь

– Обсудили, но не все, – медленно подходит Макс, вручая букет цветов. – Разве мне нельзя за тобой ухаживать? Я же все равно тебя добьюсь, – проговаривает он самодовольным голосом.

Я ухмыляюсь.

– Ты слишком самоуверен. Когда твоя самооценка будет чуть ниже уровня стратосферы, тогда я еще подумаю, – сообщаю я.

– Ты ведь прекрасно понимаешь, что этого никогда не случится, – все таким же самоуверенным голосом проговаривает он.

Раздраженно закатывая глаза, я разворачиваюсь в сторону своего дома, благо он у меня практически через дорогу от работы и не придется тащиться через весь город на такси.

– Лилибет, это еще не все! Ты все равно будешь моей! – доносится до меня его веселый голос, вперемешку со смехом Карен и Алекса.

Зачем мы вообще зашли в тот чертов бар на выпускном, связавшись с ними? Я до сих пор не могу понять, лжет Макс или просто что-то не договаривает о своей жизни. Он так умело и искусно скрывает свои эмоции и выдает собеседнику только выгодную информацию в самом лучшем свете, будто обучался этому искусству годами.

Все, хватит. Я не собираюсь заморачивать себе голову непонятными любовными мыслями о каком-то малознакомом парне, когда на кону стоит жизнь мамы. Все мои мысли сейчас нацелены на упорную работу в ресторане и на финал отбора.

Лишь мама и финал, мама и финал, мама…

* * *

– Как у тебя дела? – интересуюсь я у мамы, плюхаясь на свою кровать. Я перекладываю телефон на покрывало и нажимаю на кнопку громкой связи.

– Все замечательно. Ко мне здесь хорошо относятся, я много с кем познакомилась, даже встретила старых знакомых, читаю уже пятую книгу, которые постоянно откладывала дома, смотрю познавательные передачи. В общем, наслаждаюсь жизнью как могу, – ободряюще отвечает она нежным голосом. – А сегодня, представляешь, я познакомилась с девушкой, которая победила онкологию и пришла сегодня к врачам с огромной благодарностью и положительным тестом на беременность! Такие ситуации очень мотивируют жить…

Я слабо улыбаюсь, только сейчас осознавая, насколько соскучилась по маминому голосу.

– Не знала, что ты хочешь забеременеть, – говорю я, подавляя легкий смешок.

В трубке раздается веселый раскатистый смех мамы, и я улыбаюсь.

– Ну, уж нет. Теперь я буду ждать только внуков. Теперь они моя мотивация к жизни… Ах, да, совсем забыла! Как твоя работа в ресторане? Справляешься?

– Да, мам, все хорошо. Уже завтра перекину тебе первую зарплату. Там немного, но я заработаю еще, – отвечаю я, разглядывая пышный букет кровавых роз, который Карен притащила ночью ко мне домой, пока я спала.

– Милая, прошу тебя, не забывай отдыхать, всех денег не заработаешь!

– Хорошо, мам… я скоро приду к тебе, как появится свободная минутка.

В трубке раздается медленный вздох.

– Нет, Эли, не хочу, чтобы ты видела меня в такой обстановке. Давай чуточку попозже, – грустным голосом проговаривает она.

– Что? – удивляюсь я. – Но, мам!

– Эли, прости, но таково мое желание…

* * *

Почему Чарльз не звонит и не отвечает уже третью неделю?

Я живо беру в руки телефон, пальцы быстро стучат по сенсорной клавиатуре, набирая ему тревожное сообщение с бесконечными знаками вопроса. Какое это сообщение по счету? Седьмое или десятое за неделю?

– Хансен, прекрати сидеть в своем телефоне и займись работой, посетители ждут! – на одном дыхании проговаривает Вероника, грозно складывая руки на груди.

Я молча убираю телефон в карман, беру блокнот в руки и направляюсь в зал, полностью погруженная в свои мысли. Может быть, у Чака что-то случилось? Наверное, стоит позвонить его маме сегодня вечером.

После последней встречи с Максом, мы с Карен не разговариваем уже пятый день подряд, проходя мимо друг друга. Безусловно, я уже успела соскучиться по нашим разговорам, шуткам и бесконечным перепалкам по пустякам, но для меня сейчас приоритетнее работа и подготовка к отбору. Я не собираюсь после пятнадцатичасовых смен еще с кем-то встречаться и уделять внимание кому-то еще, кроме своей кровати, которая каждый день ждет меня с распростёртыми объятиями.

– У тебя все нормально? – обеспокоенно спрашивает Аарон, снимая белый колпак с головы. – Ты уже десять минут не можешь выдать нам чек.

Я не сразу поднимаю голову, еще какое-то время думая, что его голос мне лишь кажется, но, когда он мягко дотрагивается до моего плеча – резко вздрагиваю.

– Что? Я? Да, у меня все хорошо, – растерянно произношу я, прикрепляя готовый чек небольшим магнитом к стойке и ухожу обратно в зал, принимать заказы у новых посетителей, оставляя су-шефа наедине в полном недоумении.

* * *

– Элизабет, не переживай. Он просто очень занят, – успокаивает меня мама Чака, когда я все-таки решаюсь позвонить ей поздно вечером после работы. – Он даже мне не каждый день звонит. Отец уехал на сделку по поводу нового объекта, а Чарли оставил за главного и, сама понимаешь…

– Да, конечно, я все понимаю, – тихо проговариваю я, вырисовывая кривоватые узоры на листке бумаги. – Мне главное нужно было услышать, что у него все в порядке.

– Безусловно, у него все хорошо, просто дай ему немного времени, – отвечает Ребекка, громко вздыхая. – А у тебя все хорошо? Я так надеялась, что ты придешь к нам на ужин тогда. Чарли так ничего и не объяснил…

Закрывая глаза, я делаю глубокий вдох.

– Да, то есть, не все так гладко, – я громко выдыхаю, направляя взор на потолок. – У мамы проблемы со здоровьем, и я пытаюсь ей помочь чем могу.

– Боже, что случилось? Что-то серьезное? Может, мы можем чем-то помочь? – быстро проговаривает растерянным голосом она.

Некоторое время я молчу и, напряженно сжимая губы, стараюсь сдерживать слезы.

– Нет, нет, ничего серьезного, – всего лишь выпаливаю я.

– Если что, ты можешь спокойно рассчитывать на нашу помощь, ведь с каждым может случиться какая-то беда и никто от этого не застрахован, – ласково проговаривает Ребекка, словно успокаивая младенца.

– Хорошо, буду знать. До свидания.

Я кладу трубку и сгибаюсь пополам от боли, которая выворачивает изнутри. Слезы заполоняют весь взор, стекая по щекам, шее, рукам. До сих пор не могу поверить, что это случилось с моей мамой. Почему? И главное – за что? Это испытание, которое послано нам свыше или просто череда совпадений?

Я прихожу в себя от невыносимой боли в коленях. Оказывается, все это время я лежала и заснула в позе эмбриона прямо на диване в гостиной. Часы над телевизором констатируют около восьми часов утра, и я резко подрываюсь с дивана, направляясь в ванную комнату.

Черт, Вероника меня убьет, если я опоздаю на смену!

– Тебе повезло, Хансен, – встречает меня у дверей администратор, грозно складывая руки на груди, – а я уже было приготовила для тебя наказание. И что у тебя с лицом? Пока не приведешь себя в порядок, в зал можешь не выходить!

Я громко выдыхаю, направляясь в раздевалку. Заходя внутрь, я обнаруживаю Карен, улыбающуюся своему телефону. Не обращая на меня никакого внимания, она продолжает энергично щелкать по клавиатуре.

Со скоростью света я переодеваюсь в рабочую одежду и мельком оборачиваюсь к зеркалу. Меня окутывает волна ужаса, паники и легкого недоумения, когда я вижу опухшие веки и синяки под глазами, размером с космос. Неужели Вероника подумала, что я всю ночь пила как не в себя? Черт, похоже, мне нужен выходной. Копаясь в сумочке, я достаю консиллер и пудру, чтобы хоть как-то замаскировать эти недоразумения на лице. Пропуская волосы сквозь пальцы, я быстро делаю высокий пучок, оборачиваясь на громкую усмешку Карен.

– С тобой все нормально? – интересуется она то ли из вежливости, то ли усмехаясь.