Монстроловы

– Какого черта? Пропала на два года, а теперь заявляешься и…

– И это тебя злит? Понимаю.

(Шкала ярости – семьдесят шесть процентов).

– Ты вообще где была?

– У своей госпожи.

– Так ты… ты перешла к ней?! Вы совместными усилиями всех убили и школу разрушили, так?

Вместо ответа Мия оскалила зубы и направилась к кустам, волоча Натишу по земле.

– Я тебе говорила: присоединяйся.

– А ну, стоять!

(Шкала ярости – восемьдесят один процент).

Кира бросилась к кустам, но Мия буквально испарилась. Ни ее, ни цепей, ни Натиши… Бойер ринулась в номер. Лицо обжигало, глаз снова почернел. Кира ворвалась в женскую половину номера, нашла кровать Вачовски и вытащила из-под нее спортивную сумку. Кувалда на месте. Ручка, сделанная из орехового дерева, давно потрепалась от времени и частого использования. Зато верхняя часть выглядела совсем новой: за два года использования на камне не осталось ни царапинки. Может, их скрывает орнамент, выгравированный по бокам кувалды? Натиша говорила так: раздобыла оружие в одном из путешествий по мирам. Кувалда по весу тяжелая, хотя в бою Натиша без труда ею размахивала: «Когда я беру ее в руки, она мне кажется легче перышка!» Кира не знала, хвастается ли напарница, но она еле дотащила оружие до выхода.

Внезапно в воздухе что-то блеснуло. Кира вздрогнула: тонкая цепь обхватила ее талию. Держа кувалду в одной руке, Бойер нащупала пистолет, но поздно: рука Мии потянула цепь, потащила Киру по земле. В лицо впивались корни и сорняки, хвост путался в траве. Пистолет выпал. Кира стиснула зубы.

– Черт!

Цепь сдавила ребра, Бойер вскрикнула от боли, но кувалду не отпускала – та удерживала ее на земле. Между тем показались деревья. На дубе, на самой верхней ветке, стояла Мия. Натиша лежала у ее ног, извивалась и кряхтела. Бойер вцепилась двумя руками в кувалду и крикнула:

– Лови!

Вачовски соскользнула с ветки. Освободив одну руку, она схватила кувалду. Но тут Мия потянула ее за цепь. Натиша ударилась спиной о ветку. Кувалда заискрилась, засияла голубым пламенем. Вачовски замахнулась и ударила по ветке. Раздался треск, ветка почернела. Мия рухнула на землю. Цепи ослабли, Кира обмякла.

(Шкала ярости – восемьдесят девять процентов).

Натиша, сияя, спрыгнула и помогла Бойер подняться. Мия же вскочила и достала из кустов огромный черный чехол, раскрыла его. Кира не успела разглядеть предмет, как вдруг Вачовски оттолкнула ее, обе скрылись за кустами. Из оружия полился поток пламени, его языки охватили дерево. Огнемет!

(Шкала ярости – девяносто три процента).

Мия рассмеялась:

– Куда же вы?

Кира вскочила.

– Я здесь. Подойди, если не боишься.

Натиша притихла и отошла подальше – знает, что сейчас будет. А вот Мия не знала, потому не двигалась с места. Она никогда не видела ВЗРЫВ.

– Здесь какой-то подвох, я чувствую. Что ты задумала, Кира Киллер?

(До ВЗРЫВА ноль целых пять десятых процента).

– И сколько тебе платит Квин, чтобы ты убивала школьниц? – с трудом выговорила Бойер.

Рот обжигало. Кожа потрескалась, правая часть лица потемнела и загорелась красным пламенем, глаз оставался черным. Руки почернели, из пальцев показалось красное пламя, по форме напоминающее когти. Мия рассмеялась, но не ответила. Кира бросилась на нее, отшвырнула огнемет и вцепилась когтями в горло. Мия потеряла сознание, обмякла на руках. Бойер ослабила хватку:

– Кира Киллер, какова же встреча! – передразнила она хриплым голосом.

(Шкала ярости – семьдесят два процента).

Когти мгновенно исчезли, руки приобрели естественный цвет, как и лицо. Кто-то дотронулся до плеча, Кира обернулась. Перед ней стояла Натиша.

– Ты как?

Бойер кивнула.

– Я в порядке… Давай, ты за Элайзой, а я потащу эту… прошмандовку к вертолету. Позже присоединюсь.

***

Элайза не могла пошевелиться. Фонарь дрожал в руке. Ледяными пальцами Кларк едва притронулась к пистолету, как вдруг трупы зашевелились. Они поползли в ее сторону. Крики стали тише и походили скорее на зловещее шипение. Один из трупов, кудрявая девочка лет тринадцати, выскочила из дверного проема и вцепилась Элайзе в руку. Та вскрикнула, обронила фонарь и выстрелила. Конечность девочки осталась на руке, Кларк бросилась к другим дверям. От одной из них исходил странный звук. Прислушавшись, Элайза поняла: это смех. Она отбросила конечность, на руке остался след. Трупы заполняли фойе, им не было конца. «Как они вообще все в кладовой поместились?! – думала Кларк. – Допустим, кто-то убил учениц, спрятал и… Превратил их в зомби? Какого хрена!»

Внезапно дверь, за которой раздавался смех, распахнулась, и в фойе прошел боком огромный мужчина, высотой в три метра, не меньше. Его тело напоминало огромный шар. Черты лица сливались с подбородком и шеей. На мгновение Элайзе показалось, будто у мужчины на лице ничего, кроме пары серых глаз, нет. Приглядевшись, она заметила маленький нос и непропорционально огромный рот. Конечности, которые выпирали из тела неуклюжими мелкими обрубками, едва передвигали тушу. Из одежды на мужчине были только брюки с кальсонами, да полосатая красная рубашка. «Похож на клоуна», – мелькнуло в голове у Кларк.

Мужчина отдышался и, с невероятной ловкостью схватив ближайший труп, разинул пасть, обнажил клыки. Еще мгновение – и труп исчез, а уголки губ стали алыми. Трупы замерли, их стоны немного стихли.

Мужчина поморщился:

– Какой кошмар… – его голос звучал визгливо. – Просрочка, гниль. А вот ты по-другому выглядишь.

Элайза наставила на него пистолет.

– Только попробуй.

– Ну-ну, что ты так враждебно? Я-то, знаешь, джентльмен, всегда представляюсь. Меня зовут Глотт, а тебя?

Кларк выстрелила. Пуля отскочила от жира и пропала в темноте. «Какого…» Выстрел. Еще. Еще! Пули отскакивали от Глотта, словно от бронежилета. Остался один патрон. Тут Элайза заметила рядом с Глоттом огнетушитель. Если выстрелить… Нет, это его вряд ли убьет, но хотя бы остановит.

Кларк в последний раз выстрелила.

Баллон взорвался. Помещение залило пеной, но попало частично на провода. Появилась искра, она вспыхнула и перешла на картины. Они возгорелись, огонь моментально перешел к обоям, комната воспламенилась, стало ярко. Трупы разбежались по углам. Глотт же остался невредим. Он только потерял равновесие и рухнул на обломки.

Его глаза налились кровью. Он завизжал:

– Раз не хочешь говорить, я отправлю тебя в Ад!

Глотт перекатился и пополз к ней, круша обломки и подминая трупы. Элайза бросилась к единственной свободной от огня двери. От дыма и бега распирало легкие, Кларк закрыла рот и нос рукавом. Дверь вела в длинный и просторный коридор. Пламя уже разъедало стены. Элайза бросилась вперед. Из темных углов снова повылезали трупы. Кларк прыгала через них, но руки к ней тянулись со всех сторон. Они зацепились за китель, Элайза сняла его, оставшись в спортивной майке. Руки хватали ее за волосы, рвали штаны, едва не сбивали с ног. Она достала карманный нож, вонзила его в одну из конечностей. Кровь испачкала спутанные волосы и лицо. Тут двери фойе задрожали, их выбил своей тушей Глотт. Взревев, он полз вперед. Кларк вскрикнула от неожиданности, ее бросало в холодный пот.

Завернув за угол, она заметила проем. Вполне большой, чтобы спрыгнуть.