Жена Нави, или прижмемся, перезимуем!

– Теперь слыхала, – проворчала я, понимая, что главное – не переборщить с шубой. – Что в лесу делала?

– Ма-ма-мачеха за подснежниками п-п-послала… – послышался слабенький голос.

– У тебя что? Мачеха оперуполномоченным работает? Вас на расставяший труп вызвали?  – спросила я, глядя на бледное лицо и трясущиеся губы. – Тоже мне, девушка по вызову! Тоже мне опергруппа Настенька выехала в лес собирать тех, кто однажды в багажник пролез! А потом его в лесу по весне нашли! Как снежок сошел, так сразу проклюнулись на радость судмедэкспертам и собачникам, которые их увидели первыми! Ну послала, так послала! А ты чего поперлась?

– Так ведь, лютая у меня ма-ма-мачеха, – простонала девица. – Свою дочку любит, а меня со свету сжить х-х-хочет!

– И ты ей всеми силами пытаешься помочь! Я поняла, – выдохнула я, затаскивая красавицу на Бурана.

– А куда мне де-де-деваться-то? – скуксилась девица, пытаясь заплакать. – Батюшка помер, а я одна на свете, как перст осталась… А замуж меня не бе-бе-берут! Приданого за мной не-не-нету! Мачеха ни соломинки не д-д-даст! А т-т-так бы вышла за первого встречного, чтобы мачеху не в-в-видеть!

А потом говорят, что нам, девушкам, от мужиков только деньги и нужны!

Где бы ей приданого взять, чтобы мачеха от нее отвязалась?

И тут я вспомнила про ларцы, что стояли в ледяном замке.

Нет, а почему бы не помочь девочке? Иначе она у нас тут будет постоянным гостем!

– Буранушка, к замку давай, а потом в деревню! – попросила я, погладив мишку. – Сейчас мы тут заедем в одно место, Настенька… Мне по делам сбегать надо будет! А ты в … эм… Шубере посидишь!

Такси «Шубер». Доставляем в деревню из дремучего леса!

Глава седьмая.  Бухабрь

Улыбайся чаще! И чаща начнет улыбаться тебе.

– Только никуда не уходи, ладно? – проверила я замерзающую красавицу. – Сиди тут! Я быстро!

Среди елей показались ледяные чертоги. Я быстро слетела с медведя, забегая в огромные, открывшиеся передо мной ворота. Через пять минут я тащила тяжелый ларец. Если честно, то я схватила первый попавшийся. И даже не удосужилась в него заглянуть!

– Вот, приданное, – погрузила я на Буранушку. «Потерпи, хороший мой, потерпи!», – обняла я медведя за шею.

– Ой, спасибо тебе де-де-девица, – послышался голос Настеньки. – Век не забуд-д-ду!

– Проживи сначала столько, – буркнула я, придерживая и ее, и приданое. – Что в ларце – не знаю. Честно, не смотрела! Пусть будет для тебя что-то вроде киндер – сюрприза!

– Ладно говорите, да не понят-т-тно, – протянула красавица, а я поняла, что с шубой пора завязывать. Сняв с нее шубу, я смотрела, как она трясется и требует ее обратно. – Без п-п-подснежников меня м-м-мачеха на п-п-порог не п-п-пустит!  Даже с-с-согреться не д-д-даст! Она м-м-меня осенью за земляникой п-п-посылала уже! Нас-с-силу выб-б-бралась! Д-д-добрый дед-д-душка из лесу вывел и з-з-земляники д-д-дал!

– Отличный дедушка, – держала я ее, пока мы двигались по лесу. – Ты рассказывай, рассказывай.

– Л-л-летом мачеха м-м-меня в л-л-лес за  яг-г-гелем послала, – продолжала Настенька, пока я вспоминала мох под снегом, который едят олени.

– Она у тебя случайно не беременна? – спросила я, с некоторым подозрением.

– Х-х-холодно мне! Д-д-дайте шубоньку согреться! – взмолилась Настенька. И протянула ко мне рученьки.

– Сейчас уже деревня. Скоро-скоро. Тебя с такими приданным целая очередь из мужиков выстроится тебя отогревать, – успокоила я, хватая ее за руки. – Смотри, ты сейчас возвращаешься домой. Показываешь в деревне ларец. Выстроится очередь мужиков. Из них выбирай самого симпатичного, неженатого и непьющего. Это важно! С избой, желательно! И, прощай, мачеха! Поняла меня?

– Мне один н-н-нравится па-па-парень, – созналась Настенька. – Егорушкой зовут-т-т! Пустите погреться!

– Не пущу! Помрешь, – выдохнула я, пока волчица вела нас по лесу, показывая дорогу. Даже метели стихли. Ни ветерка! Ничего!

– Т-т-только он с М-м-матроной гуляет-т-т, – рассказывала Настенька. – Ж-ж-жениться на ней собирался!

Я из любопытства заглянула в ларец, видя поверх серебра нитку жемчуга и перстень.

– Я бы так не сказала, конечно, – заметила я, прикидывая, сколько в ларце украшений и поглядывая на Настеньку. – Что прямо жениться… Я бы даже сказала, что у них отношения на ладан дышат… Я тебе серьезно говорю!

– Сколько до леса… Ой, до деревни? – спросила я тихо у Буранушки.

– Еще две версты, – проворчал он тихо. – Дымок уже виден!

– Их любови еще версты две осталось, – усмехнулась я, придерживая  и ларец и Настеньку. – Ну, может, две с половиной!

Деревня показалась внезапно. Если честно, то я ожидала увидеть большее. Три десятка занесенных снегом домишек, из которых в небо тянулись дымки.

– Не ходи в деревню! Нельзя тебе! – послышалось ворчание Бурана.

– Прощаться будем, Настенька! Удачи тебе! – вздохнула я, вручая ей ларец и отряхивая девицу от снега. – Дорогу знаешь, сама дойдешь!

– Ой, спасибо тебе, Бухабрюшка, – поклонилась в пояс Настенька. – Благодарствую тебя за все!

– Все, все, все! Иди, иди! – намекала я.

– Век буду помнить доброту твою! – нараспев затянула Настенька. – Век не забуду! И то, как приданое мне дала… И то, как …

– Да иди уже! – рявкнула я, видя, что мне шестой раз в пояс кланяются.

– … и детям своим расскажу, и внукам, – кланялась Настенька. – И век благодарить буду за щедрость твою!

– Дома мед есть? Если есть, тащи сюда! – потребовала я. Здесь оставишь! Вот и вся благодарность! – заметила я, глядя на мой снегоход «Буран».

– И кишочков, – провыла метелью волчица.

Я хитро улыбнулась, слыша ворчание Бурана: «Нет, чтобы просто выкатить, так она с ней, как панькалась!». Ничего – ничего, сейчас, если все нормально будет, Карачун лишиться двух верных слуг.

– Как домой доберусь, принесу медочку и кишочков! – снова раскланялась Настенька.

– Буранушка, рявкни на нее, чтобы быстрее домой бежала! – попросила я медведя, спрятавшегося в кустах.

– Домой иди, дуреха! – рявкнул Буран, вылетая из кустов и прерывая поток вежливости. Глаза Настеньки сделались круглыми – круглыми. Она дико завизжала.

– Ааааа! Медведь!!! – завопила Настенька и стремглав в деревню бросилась. – Помогите! Спасите!

– Вот так я их и отогреваю, – произнес Буран. – Да, Метелица? Как думаешь, принесет девка меду?

– Не знаю, – заметила волчица, садясь рядом. – Люди, они не очень благодарные.