Нематериальные

– Если вы об этом, то все вопросы к Максу, я ничего не знаю! Я просто его ассистент! – протараторил он.

– Ну тогда расскажи, где вы храните все ваши разработки. Записи, формулы… Что там у вас еще?

– Я… Я не знаю… Все у Макса.

– То есть совсем-совсем ничего не знаешь?

Гость отрицательно покачал головой.

– А в Церкви ты кому-то об этом рассказывал?

– Нет.

– Ладно. А сколько у вас этих браслетов? Один? Два? Десять?.. Или вы их уже в Китае штампуете?

– Не-е, – протянул Эдди, – у нас только один браслет.

– Ты в этом уверен?

– Конечно. Мы же вместе над ним работали.

– Вместе, говоришь? Вдвоем?

– Ну да…

В руках Жало появился смартфон, и почти сразу же на его экране высветилась фотография, а экран смартфона приблизился к носу Эдди, заставив того прищуриться и отпрянуть. Легкий румянец быстро сошел с лица ассистента, сменившись бледно-серым оттенком.

– Кто она?

Голос Жало прозвучал вкрадчиво, а взгляд пробирал до костей.

Эдди узнал фотографию, которая стояла в рамке на рабочем столе у Макса в офисе. На фото они втроем: Эдди, Макс и улыбающаяся светловолосая девушка с задорными голубыми глазами.

– Кто она? – настойчиво повторил вопрос Жало.

Румянец вернулся, неестественно четкими границами покрывая щеки Эдди.

– Это… Мы… Она…

– Да что ты мямлишь?

Жало ткнул пальцем в грудь незадачливого ассистента. Тот вздрогнул и снова побледнел.

– Это его бывшая ассистентка. Они… мы… работали вместе. Но она пропала без вести два года назад.

Жало усмехнулся, глядя на фото очкарика и счастливой парочки, похоже, не просто коллег по работе…

– Вот видишь, а говорил, ничего не знаешь. Расскажи-ка мне о ней.

Эдди ничего не ответил.

Хозяин дома подошел к журнальному столику и взял лежащий на нем планшет. – Сейчас тебе нужно будет дать небольшое интервью. Смотри сюда, – Жало указал на маленький объектив на планшете, – и рассказывай о своем друге.

Эдди отрицательно покачал головой.

– То есть нет? Не хочешь давать интервью?

– Я не могу… не могу…

– Ах, ты не можешь…

Жало подошел к Эдди, взял его за подбородок и приподнял голову.

Эдди, зажмурившись, что-то бормотал, а на его висках выступили капельки пота.

Жало нахмурился.

– Дал бы я тебе по морде! Знаешь, как обычно гангстеры выбивают из людей информацию?

Эдди снова отрицательно мотнул головой.

– Ты что, фильмы про мафию не смотрел? Ну так я тебе расскажу. Гангстеры бьют людей по морде, а те все им рассказывают. Понимаешь? – И Жало снова сжал подбородок Эдди, да так, что тот взвизгнул от неожиданности и зажмурился. – Они бьют очень больно, гораздо больнее, чем я сделал тебе сейчас. Считай, что я тебя погладил, чертов ассистент. Жаль, не могу бить тебя по лицу, ведь оно нужно нам для видеозаписи. Надо, чтобы ты был красивый и бодрый.

Он замолчал и отпустил подбородок Эдди, на котором осталось белое пятно.

– Ты, прям, герой, – хмыкнул Жало. – Открой глаза. Хочу тебе кое-что показать.

Веки Эдди медленно разлиплись.

Жало кивнул Линде. Та встала с кресла и, подхватив с журнального столика небольшую коробочку, подала ее супругу.

– Спасибо, дорогая.

Он взял коробочку, а затем незаметно извлек из кармана прозрачный предмет, который показался Эдди знакомым.

– Знаешь, что это? – спросил Жало, крутя предмет перед носом очкарика. – Это стоматологический инструмент, распорка для рта… Его называют роторасширитель.

Эдди всполошился, заерзал, пристально разглядывая прозрачную пластиковую штуковину, мелькающую перед глазами, и энергично замотал головой.

– Не… не… Вы не можете! Это противозаконно! – воскликнул он, не узнавая собственного голоса.

Ему казалось, что еще немного, и он потеряет сознание. Сначала все выглядело каким-то иллюзорным, словно ему снилось, что его похитили. А теперь превратилось в настоящий непрерывный кошмар, который становился все более и более реальным. И вот сейчас это… Но они не посмеют! Все-таки сейчас двадцать первый век, и они в Нью-Йорке, а не где-нибудь в Африке.

– Да не волнуйся ты! – рассмеялся Жало. – Я вовсе не дантист и не буду ковыряться в твоем поганом рту. Я только и умею, что засунуть туда эту штуку…

Жало снова схватил Эдди за подбородок и ловко запихнул прозрачную штуковину в его полураскрытый рот. Тот не успел опомниться, как приспособление уже не давало челюстям сомкнуться.

Жало отошел.