Гитара в руках твоих

Вадим приблизился к столу, сел за своё место, поднял взгляд и не торопясь внимательно оглядел молодую женщину, стоящую напротив него. Замшевые сапожки, уже местами проношенные, строгая узкая чёрная юбка, тонкий вязаный свитерок, волосы собраны в пучок, на бледном лице почти нет косметики, короткие розовые ноготки, тонкие пальцы без колец, из украшений – только маленькие серебряные серьги. Вадим вспомнил ухоженные холеные руки секретарш в офисе своего отца, которые подавали документы на подпись. Длинные наклеенные гелевые ногти, раскрашенные в самые невероятные цвета, пальцы унизаны кольцами, губы, пухлые от ботокса, дорогие тяжелые серьги в ушах, модные стрижки, обтягивающие платья с декольте (отец не вводил строгий дресс-код, позволяя сотрудницам показывать декольте и длинные ноги в глубоких вырезах юбок). Вадим медленно перевел взгляд на бумагу, лежащую перед ним. «Прошу уволить меня по собственному желанию…», – Вадим скользит взглядом по аккуратному почерку и вспыхивает, – «Что за хрень?!» Берет лист и демонстративно медленно разрывает его сверху вниз, а потом складывает вместе порванные половинки бумаги и разрывает ещё напополам, не прерывая зрительного контакта с голубыми глазами, не отрывая взгляда от бледного напряженного лица, затем выбрасывает разорванную бумагу в ведро для мусора и говорит:

– Сделаем вид, что вы ничего не писали, а я ничего не читал. И принесите, пожалуйста, кофе, Полина. Повторяю, что у нас много дел. Давайте ими, наконец-то, непосредственно и займёмся.

– Я не написала отчёт, – тихо и напряжённо произносит Полина.

– Хорошо, что напомнили, – Вадим берёт трубку внутреннего телефона и набирает номер бухгалтерии, даёт распоряжение главному бухгалтеру зайти в его кабинет.

Полина стоит, не шевелясь, вся в напряжении. Ничего не говорит, но и не уходит. Главный бухгалтер появляется в кабинете Вадима через минуту.

– Вот форма для отчёта. Через час жду готовый отчёт у себя на столе, – распоряжается Вадим.

– Да, конечно, Вадим Романович, – кивает головой Янина Борисовна и уходит.

– Всё, этот вопрос решён, – он поворачивается к Полине.

– А разве… разве так было можно…, – Полина пытается справиться с волнением, но у неё перехватывает дыхание и не получается выразить внятно то, что она хочет сказать, – Все эти дни… когда я так переживала… ночью не спала… Можно было просто… попросить Янину Борисовну… И она сделает это быстро за полчаса…

В её больших светлых глазах дрожат слёзы, которые молодая женщина не может и даже не пытается сдерживать. Она разворачивается и быстро выходит из кабинета. Вадим, наблюдая такую реакцию, опешил. Но быстро собрался, стремительно вышел вслед за Полиной.

Молодая женщина стояла у окна и растирала слёзы дрожащими ладонями.

– Полина Дмитриевна… Полина…. Простите меня, Полина, – произносит Вадим, опять растерявшись от вида её слёз, – Я просто привык, что все мои распоряжения исполняются чётко и вовремя. Но я имел дело с профессионалами…

– Вот видите! Значит, я правильно написала заявление на увольнение, – сквозь слёзы отвечает Полина, – Я не профессионал. Но Павел Фёдорович был доволен моей работой, не требовал того, что знал, я не смогу сделать.

– Полина, ещё раз повторяю, извините. Я был не прав. Прошу вас, примите мои извинения, Полина. Успокаивайтесь, приготовьте кофе, и я жду вас у себя.

Вадим заходит в кабинет, чувствуя при этом себя так паршиво, что портится настроение. Полина появляется только через двадцать минут с подносом в руках. Она осторожно ставит кружки на стол. Вадим замечает, что себе она налила точно такой же кофе как ему – с молоком.

– Присаживайтесь, – говорит Вадим, отодвинув ноутбук и вглядываясь Полине в лицо. Вся зажата, скована и очень напряжена, каждой клеточкой своего тела. Вадим берёт кружку и отпивает кофе, с удовлетворением замечая, что Полина приготовила кофе так, как он любит – не горячий. Он терпеть не мог обжигающий кофе и не чувствовал в кипятке его вкуса. Полина же к своей кружке так и не притронулась.

– Кофе отличный, спасибо, Полина, – произносит он и сразу же переходит к делу, – Я назначил совещание на три часа дня. Вам там, Полина, присутствовать не обязательно. К тому же после совещания я распущу всех домой, готовиться к Новому году. Вы сегодня можете уйти домой пораньше, после часа вы будете мне уже не нужны. Сейчас приготовьте документы к совещанию, – Вадим протягивает Полине папку с бумагами, – К сожалению, Полина, я не могу найти электронный вариант протоколов. Ни на флешках, ни в ноуте в Павла Фёдоровича, которые он мне оставил. У меня к вам просьба, Полина, перепечатайте их заново. Как видите, делать это самому просто нет времени. Только смотрите, я карандашом внёс. Печатайте уже с исправлениями. Здесь шесть листов всего.

– Хорошо, – быстро соглашается Полина, удивляясь тому, что Вадим Романович не требует, а просит.

– Сейчас мне нужно уехать часа на два. Вы, естественно, на звонки отвечайте. Если что-то важное, то скиньте сообщение мне на сотовый. А если не очень срочное, говорите, что я буду после двенадцати. И, возможно, из пожарной службы приедут сигнализацию перед праздниками проверить. Вы тогда в их документах вместо меня распишитесь, хорошо? Завхоза вызовете, пусть он проконтролирует, во всех ли помещениях проверят.

– Да, хорошо. Я могу идти? – Полина поднялась со стула, так и не притронувшись к кружке с кофе. Вадим невольно снова остановил взгляд на её лице. Глаза красивые, всё ещё влажные.

– Можете, если возьмёте свой кофе с собой и выпьете его.

Полина взяла папку с документами и кружку с кофе. Но рука её предательски дрожала, а тёмные капли кофе выплеснулось на пол. Молодая женщина отчаянно зажмурилась и застыла.

– Всё в порядке, Полина. Идите, – с досадой произнёс Вадим, но досада эта была направлена на себя, – Или вам помочь?

– Нет, нет, – Полина испуганно встрепенулась и поторопилась выйти из кабинета.

Вадим с раздражением отодвинул стул. Молодой мужчина был недоволен собой, очень недоволен. Он хотел, чтобы его уважали и с ним считались. Но он не хотел, черт побери, чтобы его тупо боялись! И совсем некстати вдруг вспомнились слова отца: «Остерегайся тех, кто тебя боится. Они предадут первыми». Но в случае с Полиной дело было совсем не в предательстве – зачем ему нужно, чтобы хорошая красивая девушка боялась его? Зачем ему нужно, чтобы простые люди смотрели на него с осуждением? Именно так вчера бы посмотрела на него баба Тоня, если бы узнала истинную причину его вечернего визита в дом Полины. А он ведь совсем не знает их жизни здесь. Ворвался сюда самоуверенным хозяином жизни, не зная, что и до него здесь была своя жизнь, свой уклад. Да, другая жизнь, совсем другая. Не та, к которой он привык и какую знал. И люди – другие. И подход здесь нужен другой. И нужно забыть о замашках своего отца, которым Вадим следовал, копировал и позволял себе в городском офисе их компании.

Когда Вадим выходил из своего кабинета, он заметил, что Полина уже успокоилась, сидела за своим столом и печатала на компьютере протоколы. Она несмело окликнула его, когда он уже дошёл до двери.

– Вадим Романович, я вам билеты вчера так и не купила…

– Я сам купил, не беспокойтесь, Полина, – ответил Вадим, желая, чтобы его ответ прозвучал не как упрёк, а как можно мягче. Но чувствует – опять не вышло, опять упрёком прозвучало, потому что Полина вмиг снова вжала в себя плечи и взгляд опустила.

Он вышел из офиса, на ходу набирая номер Максима. «Наверно, уже весь в празднике. Не ответит», – думал Вадим, садясь за руль «лэнд крузера». Но брат, как ни странно, ответил, хоть и не с первой секунды.

– Брат, извини, занят был, – доносится до него весёлый голос брата. Как всегда, на позитиве.

– Макс, выручай, – без предисловий начал Вадим, зная, что с братом можно вот так, сразу к делу, – Ты в городе?

– Да.

– Тогда слушай. Заедешь в торговый центр. Нужен подарок ребёнку. Мальчику… лет пять-шесть ребёнку, – и прежде, чем продолжить, всё-таки помедлил немного, – И ещё… девушке.

– Понял, понял, – в трубке послышался раздражающе-весёлый смех брата.

– Да ни черта ты не понял! – в один миг вышел из себя Вадим, – Просто вежливость, вот и всё. К Новому году многие компании своим сотрудникам дарят подарки. Девушке духи выбери, ты умеешь, я знаю.

– Конечно, умею, – (опять ржёт). Вадим пытается сдержать себя, не разделяя веселья брата, – Ты ведь именно поэтому ко мне обращаешься.

– Да. И не только поэтому. Ещё потому, что ты мой брат, к сожалению.

– А вот это правильно, братка, – Максим не замечает раздражения старшего брата, – Девушка какая? Ну, это нужно, чтобы знать, что именно ей выбирать. Случаем, не та ли большеглазая крошка в твоей приёмной?

– Да, – сквозь зубы цедит Вадим, желая быстрее отделаться от навязчивых вопросов младшего. Сейчас ещё и похабные шуточки в дело пойдут. Макс может. Это его стиль.

– Понятно, – всё с тем же весельем отвечает младший брат.

– Что тебе понятно? – вскипел Вадим, – Это просто формальность. Знак уважения и вежливости. Ничего личного!

– Ну конечно, – послышалось ехидное в трубку, – Я именно так сразу и подумал. А понятно то, что пряные духи не подойдут. Нужно что-то тонкое, нежное.

– Вот и займись этим. Мне, к сожалению, некогда. Иначе не стал бы к тебе обращаться и слушать твои подколки. Мне нужно на пилораму съездить, посмотреть там всё, чтобы решить вопрос с оборудованием. Сам видишь, духи нюхать времени нет.

– Ага, а у меня только на это время и есть, – беззлобно парирует младший брат.

– Слушай, младший, не зли меня, – предупреждающе произносит Вадим, – И мальчику что-нибудь, не забудь. Только, блин, не гитару. И не аккордеон. Конструктор какой. Лего.

– Да, понял, понял. Это всё, братка? Вино, цветы?

– Цветы, – спохватывается Вадим, – Хорошо, что напомнил. Цветы только не красные, белые.

– Как хорошо, что у тебя есть я. Согласен, братка? Всё сделаю, часа через полтора сам всё подвезу. Тебе к офису? Или домой?

– Домой лучше, – Вадим вовремя вспоминает, что в офисе много любопытных глаз, добавляет смущенно – И… спасибо, брат.

– Да ладно, – отмахивается Максим, – Новый год не передумал в Брусничном встречать? Может, лучше ко мне. У меня весело будет, вечеринка намечается.