Узы крови

– Посмотрите вот на этого! Вот на этого громилу, которому не хватило ума убрать свою жирную рожу подальше от зверя, оказавшегося лишь ненамного глупее его самого! Эй ты, Бык! – крикнул Ренар, обращаясь к гиганту. – Ты знаешь хоть что-нибудь, кроме сточной канавы, где живешь? А?

По окончании потока французских слов слуга поднялголову с недоумевающим лицом, как бы смутно догадываясь, что эта тирада была адресована ему.

– Еще вина, сэр?

Ренар улыбнулся и ответил на его языке:

– Да, почему бы и нет? Мне нужно развязать язык!

Он посмотрел на Томаса, который чуть наклонил голову – как от него и ожидалось. Едва Ренар одержал победу, его лицо снова приняло выражение привычного спокойного пренебрежения.

– Итак, о чем мы говорили? Ах да, о сходстве двух моих слуг в желании иметь ясную голову и сдержанный язык.

– Возможно, в этом – единственное наше сходство, милорд.

– Опять критикуете, Томас?

– Нет, просто высказываю мысль.

– Но ведь вам не нравится этот итальянец? Почему? Он кажется почти таким же набожным, как и вы.

– Уверен, что это так. Но его вера темна. Похоже, она основана… – Томас немного поколебался, но все же договорил: – На ненависти.

– Тогда как ваша на… На чем? На любви? Значит, это любовь спасла сегодня того молодого еретика?

– Да, мне так кажется. Но не моя. Я – всего лишь проводник любви Нашего Спасителя.

– А завтрашнее сожжение? Вы его осуждаете?

– Нет… милорд. Я… не могу осуждать. Казнь прискорбна, но… порой меч бывает необходим. И пламя.

– А этот юноша, этот Джанни, он остер. Он – обнаженный меч, да? Тогда как вы, Томас, вы – меч, окутанный бархатом. – Ренар захохотал, откидываясь назад, чтобы слуга, вернувшийся с вином, смог наполнить его чашу. – Джанни… Ромбо. Вы заметили, как неохотно он говорил о своем отце?

– Я заметил, что вас заинтересовала эта тема, милорд.

– О да. Меня интересует этот палач. Меня всегда волнуют загадки. Когда маленькие люди вмешиваются в великие события. Чудовище с мечом палача заполучило руку королевы – и, судя по рассказам, это была больше чем королева и больше чем рука, – заполучило и зарыло на перекрестке дорог во Франции! Зачем? Разве вас не снедает желание раскрыть эту тайну? И это еще не вся история, далеко не вся. Даже наш немногословный друг дал понять, что за ней таится гораздо большее. Нет, любые сведения, которые мне удастся собрать об этой истории, могут только помочь мне в моей… моей игре с принцессой Елизаветой.

Тонкие пальцы посла пробежали вверх-вниз по острым костям хитрого лица. Темные глаза Лиса смотрели в огонь, и в их глубине отражалось пламя.

– О да. Я бы многое дал, чтобы встретиться с палачом, казнившим Анну Болейн.

* * *

«Сколько именно?» – подумал Урия Мейкпис, следуя за имперским послом вдоль внутренней стены крепости. Несмотря на свой внушительный рост, он двигался осторожно, прижимаясь к стене, – в отличие от человека, который шагал впереди в туфлях на каблуках с металлическими набойками, постукивавшими о булыжники в самом центре дороги. Не считая нужным хранить тишину, Ренар даже напевал на ходу какую-то испанскую балладу. Ибо – что может случиться с ним здесь, в каменном сердце королевства?

Урия знал, куда направляется Ренар, как знал и все покои гостей крепости, как добровольных, так и невольных. До недавнего времени Мейкпис поставлял провизию для всех. Ему было известно, где располагаются комнаты Ренара. Для Урии не составляло тайны, что Ренара в качестве одного из основных советников королевы часто призывали на заседания совета, которые происходили на верхних этажах Белой башни. Являлся Ренар и на пытки, которые проводились в глубинах той же башни, и на казни, которые совершались перед ней, на лужайке. И та казнь, которая должна состояться на следующий день, – не исключение.

Урия посмотрел в сторону Садовой башни, где три фигуры в плащах жались к жаровне. Он поднял руку в приветственном знаке и получил ответный: в этих стенах его привыкли видеть. Однако присутствие стражников подтвердило правильность составленного им плана. Лучше не подходить к Ренару у них на глазах, а подождать, пока тот не окажется у Соляной башни. Урия знал потайную лестницу, которая приведет его незамеченным прямо к дверям спальни посла.

От плана пришлось срочно отказаться, как только Урия перевел взгляд обратно, на мощеную дорожку, терявшуюся в сумерках. В те секунды, когда он поднял голову, чтобы помахать стражникам, преследуемый исчез. Двигаясь стремительно, Урия остановился у башни Вейкфильда. Он услышал журчание Темзы, текущей через ворота Предателя, и собрался было двинуться дальше, когда до него донеслись новые звуки. Первый принес чувство облегчения, второй заставил улыбнуться. Соглядатай заглянул за угол стены и убедился в своей правоте: посол, чью чашу Урия держал наполненной весь вечер, стоял на верхней ступени каменной лестницы и, напевая, облегчался в воду прилива.

– Славная ночь для этого, не так ли, милорд? – проговорил Урия, отступая от стены.

– Шлюхин сын! – вскрикнул Ренар, одной рукой хватаясь за шпагу, а второй пытаясь заправиться, так и не закончив своего дела. – Кто это? Я кликну стражу!

– Не стоит тревожиться, милорд. Это всего лишь я, Урия Мейкпис. Прошу прощения, что помешал.

И он сделал еще шаг вперед, поднимая фонарь, который до сих пор прятал под плащом, и поднося его к своему лицу.

Ренар, который уже почти справился с застежкой, обнажил шпагу и вытянул ее вперед. Щуря глаза, он посмотрел поверх клинка.

– Я тебя знаю?

– Надеюсь, сэр. Я подавал вам вино всю ночь. Урия не мог решить, когда у посла было более забавное выражение лица: сейчас или за несколько мгновений до этого.

– Но ты говоришь по-французски!

– И по-итальянски, хотя не так бегло, как раньше. И, кстати, по-немецки. Наемнику полезно знать несколько языков помимо родного.

Ренар немного успокоился.

– Значит, ты был наемником, а теперь ты – шпион. А это что? – Шпага устремилась к руке Урии, в которой тот держал фонарь. Ее кончик уколол в центр буквы «У», так что вытекла капля крови. – И к тому же убийца! Думаю, мне все-таки следует позвать стражу.

Урия лизнул ранку.

– Если я и шпионил, милорд, то только для того, чтобы оказать вам услугу.

– Вот как! – Ренар шагнул вперед, держа шпагу перед собой и заставляя Урию отступить. – И какую же услугу ты собрался мне оказать?

– Ваше превосходительство за ужином выразили желание познакомиться с неким палачом королевы.

– Да?

Еще один шаг вперед, еще один шаг назад.

– Он – мой друг, – продолжал Урия.

– Неужели? И насколько хороший друг?

Шпага уперлась в камзол Урии на уровне груди. Тот даже не посмотрел на нее.

– Ну, не бесценный, милорд. Определенно не бесценный.

* * *

Хотя солнце встало всего час назад, Лондонский мост уже был заполнен народом. Однако не это шумное, суетливое человеческое море замедляло шаги Жана, и не тяжесть тележки, нагруженной бочонками с элем Урии, заставляла его тяжело дышать. Это сделал всего один взгляд, брошенный в пространство между зданиями. Жан поспешно отвел глаза, но было уже поздно. Башни Тауэра заполнили его мысли воспоминаниями. Они нависали над рекой, серые и суровые, и Ромбо с трудом заставил себя двигаться дальше. Ему стало холодно.

– Какой сегодня день?