Вознесенная грехом

– За вами никто не следил? – спросил он, просканировав Марселлу с головы до ног.

Она содрогнулась. Я не знал, было ли это из-за Эрла или из-за того, что она наконец поняла, кто мы такие. В отличие от нас с Гуннаром, Эрл надел свою жилетку с большой нашивкой «Мотоклуб “Тартар”» на спине и поменьше спереди.

– Никто не следил, не переживай. Мы были осторожны, – ответил я. Затем направился в дом, но Эрл поднял руку, останавливая меня.

– В собачью конуру, – приказал он, резко кивнув в сторону ряда клеток, расположенных вниз по склону от дома.

Я замешкался, мои брови сошлись на переносице.

Эрл предупреждающе посмотрел на меня.

– Покажи шлюхе ее законное место.

Марселла напряглась и, когда я начал тащить ее в сторону псарни, снова стала отбиваться. В конце концов мне это надоело, и я перебросил ее через плечо, как и обещал. Она была легкой, но недостаток веса компенсировала гибкостью и укусами. Она пыталась царапать мои шею и руки, каждый сантиметр кожи, не прикрытой одеждой.

– Ты пожалеешь об этом! Мой отец тебя убьет.

Стойко выдерживая натиск ее ногтей, я пробормотал:

– Не сомневаюсь, что он расчленит меня, но я не предоставлю ему такую возможность.

Когда мы добрались до собак, они поприветствовали нас лаем. Псарня была одним из новых дополнений к территории. Эрл никогда никуда не уезжал без нескольких бойцовых псов.

– О боже, – прошептала Марселла.

Возможно, она подумала, что я ее не услышу. Конечно, это не предназначалось для моих ушей, но я в первый раз почувствовал ее страх и ощутил его по тому, как она задрожала.

Было странно, но я не испытывал никакого удовлетворения от ее страданий.

Я отнес Белоснежку в единственную свободную конуру, несмотря на ее сопротивление. В остальных клетках находились ротвейлеры, которых мой дядя превратил в жестокие боевые машины. Они подчинялись только ему и иногда мне. При виде незнакомки их лай и рычание только усилились.

Я бесцеремонно поставил Марселлу на ноги, развернулся и захлопнул дверь клетки. Собаки окружили ее конуру и прыгали на решетку, рыча и забрызгивая все слюной. Они злобно уставились на Марселлу, горя желанием наброситься. Эрл зарабатывал большие деньги на собачьих боях, и ходили слухи, что в прошлом он расправлялся с предателями таким образом, но это было еще до моего рождения.

Марселла вздрогнула и прижалась к стене конуры, сжимая одну из своих дорогих черных туфель на высоком каблуке. Эрл наблюдал за этим с довольной улыбкой, прежде чем подошел ко мне. По какой-то причине, увидев Марселлу в клетке, я испытал то же неприятное ощущение, которое появлялось у меня каждый раз, когда я видел тигра в зоопарке. Ей там было не место, но не стоило ставить мои бредовые чувства выше мести.

Ее дискомфорт будет недолгим и не сравнится с тем адом, в котором я жил с того момента, когда ее отец убил моего.

– Лежать! – прошипел Эрл, и все собаки послушно выполнили его команду. Он остановился рядом со мной, но смотрел только на девушку в клетке. – Марселла Витиелло, наконец-то мы встретились.

– Думаете, я знаю, кто вы? – надменно спросила она.

У меня было такое чувство, что она прекрасно это знала. Ее реакция на байкерскую жилетку показалась мне слишком острой. Она не могла быть настолько слепа. Хоть я и был уверен, что Витиелло сделал все, чтобы превратить ее жизнь в чертову сказку. Но даже ее зацикленный на походах по магазинам мозг принцессы должен был знать истории о нашем клубе и Семье.

– Может, и не знаешь, – ответил Эрл, пожимая плечами. Он повернулся, показывая символику адской гончей с надписью клуба. – Я президент мотоклуба «Тартар», и нам нужно свести счеты с твоим отцом. К несчастью для тебя, мы хотим уладить это с твоей помощью.

Марселла скрестила руки на груди.

– Я не стану помогать вам с этим. Твой план обречен. Мой отец разделается со всеми вами, как ему и следовало поступить давным-давно.

Очевидно, она понимала, что произошло. Теперь, увидев ее в клетке, я больше не беспокоился о ней. Может, немного пожить с собаками пойдет ей на пользу.

– Посмотрим, как долго ты сможешь оставаться такой высокомерной. Наслаждайся нашим гостеприимством, – сказал Эрл с хриплым смешком. Кивнув мне, он развернулся и направился обратно к дому.

Марселла не шевелилась. Она продолжала размахивать единственной туфлей в своей руке. Ее ноги были босыми, значит, она потеряла другую туфлю по дороге.

– Поверь мне, здесь тебе не понадобится модная обувь, – сказал я, прислоняясь к решетке.

Марселла взглянула на туфлю, потом снова на меня.

– Я не доверяю ни тебе, ни другим деревенщинам[8 - Hillbilies (англ.) – другое значение – неграмотный, необразованный человек, обычно житель южных штатов, проживающий в глуши.].

– Деревенщинам? – Я ухмыльнулся и невозмутимо достал сигарету из пачки в джинсах. – Не очень умно оскорблять людей, ответственных за твою безопасность. – Я закурил, не сводя глаз с девушки.

Даже ее ступни выглядели безупречно. Ногти на пальцах ног были накрашены красным лаком, вероятно, в каком-нибудь дорогом салоне на Манхэттене. Такие девушки, как она, не делают себе педикюр, прическу и все остальное сами. Они привыкли, что люди выполняют все за них. Избалованные до глубины души.

Наконец, я оторвал взгляд от ее ног, не желая показаться извращенцем, которому нравится сосать пальцы. Марселла наблюдала за мной так же, как и я за ней. Ее лицо было маской самообладания, но глаза не могли скрыть страх. Это не принесло мне того удовольствия, на которое я рассчитывал. Я хотел заполучить в свои руки ее отца.

– Я даже не знаю твоего имени, – сказала Марселла, словно ожидала официального представления.

– Мэддокс – Бешеный пес – Уайт.

Я внимательно наблюдал за ее реакцией на мое имя, особенно на прозвище. Если она и узнала, то не подала виду, но мое прозвище явно привлекло ее внимание.

– Бешеный пес, – произнесла Марселла, качая головой с горькой улыбкой. Она указала своими ухоженными пальцами с маникюром на собак. – Значит, они твои?

Я усмехнулся.

– Думаешь, меня называют Бешеным псом, потому что я без ума[9 - Имеется в виду игра слов в английском языке: mad – бешеный; to be mad about – быть без ума от чего/кого-либо.] от собак?

– Откуда мне знать про байкерский этикет, если у вас вообще существует какой-либо этикет.

Я стиснул зубы.

– Бешеный пес потому, что бесстрашный, как бешеный пес.

– Значит, ты никогда не встречал моего отца.

Я тихо рассмеялся, покачав головой, и ткнул носком своего черного ботинка в грязь. Если бы она только знала. Марселла с любопытством склонила голову набок, но сейчас я не собирался рассказывать ей больше.

– Зачем ты привел меня сюда?

Должен признать, она меня удивила. Я думал, она заплачет и начнет умолять, но эта девушка до сих пор держала холодную маску, которой была печально известна. Вероятно, Марселла взяла больше качеств от своего отца, чем мы с Эрлом думали.

– Как уже сказал мой дядя, из-за твоего папаши, с которым нам нужно свести счеты.

Она покачала головой.

– Чего бы вы от него ни хотели, вы этого не получите.