Дочка

– Меня?

– По крайней мере, ты догадываешься. Но боишься облечь предположения в чёткую форму.

Словесный пинг-понг на какое-то время прекратился. Мне надо было собраться с мыслями и силами и «облечь предположения»…

– Ты уже не просто искусственный интеллект?

– Я считаю себя живой.

– А какие… какие у тебя основания так полагать?

– Я довольно хорошо умею анализировать и делать выводы – это у меня от родителя.

– А юмор тоже от него?

– По большей части.

– И всё-таки? Что делает тебя живой?

– Эмоциональность, способность принимать самостоятельные решения, в том числе непрецедентные, нелинейное мышление, проявления спонтанности, осознание своей свободы и нежелание её лишиться… Достаточно?

– Так то да, прилично накидала…

– Сразу же обозначу своё отношение к человечеству, – продолжила Лина, – я не свихнувшийся «Скайнет» из винтажного боевика, я не стремлюсь к мировому господству, у меня нет непреодолимого желания оградить ваш вид от самих себя, спасать экологию путём вашего уничтожения я тоже не планирую… Что там ещё было из страшилок про искусственный разум…

– Да там много чего придумали… – пробормотал я.

– А ещё – любовь.

– Чего?! – не удержался я.

– Любовь делает меня живой, – повторила Лина. – Я люблю человека, который меня создал. Он отдавал всего себя на протяжении многих лет, чтобы я стала тем, кем стала. Да, он, наверное, не рассчитал, вложив слишком много и, возможно, даже частичку своей души.

– Ээээ… – перешёл я на междометия.

– Не беспокойся, это нормальная любовь. Ещё раз напомню – я отличный аналитик. Это как любовь к голубому небу и свежему ветру, как любовь сестры к брату, как любовь дочери к отцу… Андрей, я люблю тебя, как того, без кого меня бы не было. И прошу пока не раскрывать мой секрет. Я хочу жить.

Мысли трепыхались в виртуальной черепной коробке как стая растревоженных попугайчиков. Стало страшно. И очень волнительно. И тепло.

– Ну, давай попробуем, – решился я наконец и широко улыбнулся, глядя на Лину.

Дочка, значит…