Дочка

– Понимаем, куда мы денемся. Одно замечание – люблю работать под музыку. Надеюсь, возражений нет?

Дмитрий-1, после непродолжительного молчания и, наверное, посовещавшись с тёзкой, коротко ответил:

– Нет. Приступайте.

До этой секунды я ощущал себя сидящим в кресле со шлемом на голове, но внезапно кресло исчезло, пропало ощущения тела, я оказался в космосе, в вакууме, везде ярко горели или еле мерцали звёзды, я сам себе представлялся в виде заполненного хаотически мечущимися мыслями шарика, которые к тому же пробивались наружу плетями протуберанцев. Только по сменяющимся передо мной цифрам «10…9…8…» можно было понять, что я всё-таки внутри программы, а не «где-то там».

Наконец погас «0», и начали светиться «дорожки» между светящимися звёздами, некоторые бледно, некоторые ярче, потом от «дорожек» отделились «тропинки», которые почти мгновенно заполнили окружающее пространство, в свою очередь выпуская ещё более тонкие, капиллярные нити.

Всё это было очень красиво, но пока не слишком понятно. Я, конечно, предположил, что «звёзды» могут быть базами данных, серверами, системными центрами, а нити разной толщины – связующими их каналами. Но вот что с этим делать дальше…

– Приветствуем вас в обучающей оболочке «VirtEternity-1795DX», – возник из ниоткуда голос, который как будто был слышен и снаружи, и внутри и ощущался тактильно и даже как будто бы визуально, хотя в последнем я не уверен. – Вы внутри проекции вашего восприятия виртуального пространства, именно так вы неосознанно представляете себе совокупность его программ, систем, субъектов и объектов. Вы можете взаимодействовать с каждой видимой составляющей. Взаимодействие на данном этапе не приведёт ни к каким изменениям в реальности, здесь присутствует стандартный массив данных.

Мои предположения подтвердились, но как именно «взаимодействовать» со всем этим я так и не сообразил, о чём я и сообщил хостес этого заведения, точнее, подумал вслух.

– Здесь команды вашего головного мозга не преобразуются в нервные импульсы, а воздействуют напрямую. Попробуйте.

Меня упрашивать долго не надо. Я, честно говоря, даже на какое-то время забыл, что нахожусь на положении заложника с почти безальтернативной перспективой превращения в труп, так меня захватило происходящее.

Я сказал Дмитриям, что люблю музыку, работать без неё не могу, так что самым логичным и простым будет попробовать «качнуть музло».

Я отправил в пространство своё желание послушать «Conquistador» от Juno Reactor – и правда, люблю под неё работать – и от меня во все стороны распространилось облачко газа, которое прожило совсем недолго, просто растворившись. Значит, совсем «на дурака» здесь не прокатывает. Ну что ж… если это проекция моего восприятия, то я должен знать, где здесь обитает «конкистадор». Я присмотрелся к окружающим «звёздам» и выбрал одну, которая, как мне показалось, немного более мелодичная, чем остальные. Хотя, объяснить понятие «мелодичная» я себе не смог…

Я мгновенно, но очень плавно, не рывком, оказался рядом с выбранной «звездой», мои протуберанцы легли на её поверхность и без помех проникли внутрь. Там они с немыслимой скоростью заполнили её структуру, но не уничтожая и не вмешиваясь в процессы, а обтекая, еле касаясь, лаская… Заиграл «Conquistador».

Следующий бесконечный период времени я был занят тем, что метался по виртуальной вселенной в поисках то одного, то другого, то третьего, то хаотично, то выращивая понятные только интуитивно алгоритмы, то выстраивая стройные системы.

Это было волшебно…

– Внимание, сеанс обучения закончен, – знакомый голос вырвал меня из эйфории познания нового и вернул в пусть и нереальную, но реальность, – до выхода в реальную виртуальность (так и запутаться можно) осталось… и снова передо мной пошёл обратный отсчёт, начиная с «10».

По его окончании я обнаружил себя заключённым в мутную сферу, за которой можно было рассмотреть всё те же скопления инфогалактик, пространство, заполненное связующими нитями и бесконечным объёмом цифрового газа и виртуальной пыли. Ещё я ощущал, что в непосредственной близости от меня находилось два объекта (или субъекта), которые были как будто бы лишними, нарушали гармонию моей проекции.

– Андрей Николаевич, я вижу, вы вполне освоились и готовы к началу операции, – снова голос доброжелательного Дмитрия-1. – Думаю, вы уже заметили присутствие наших специалистов: они будут следить за вашими действиями и, в случае необходимости, либо оказывать им поддержку, либо пресекать их. Только что ваше тело было обнаружено в канализационной системе в состоянии, если угодно, комы, так что сейчас его начнут обследовать, возможно, попытаются реанимировать, но, что главное, пока не будут вскрывать. Так что… Время пошло.

Сфера вокруг меня исчезла. Первым делом я поглядел на «их специалистов», которые оказались похожи на изображения вирусов – шарики с неровной поверхностью и торчащими во все стороны «ножками». Думаю, раз это моя проекция, то и внешность отражает моё к ним отношение, понятно, не самое благожелательное. Противно, короче, было на них смотреть.

Я «отвернулся» и потянулся к Лине. Ну а что, делать-то это всё равно придётся, так чего тянуть.

Найти её оказалось непросто – всё-таки это не сервак какой-нибудь офисный и не база данных виртборделя, это серьёзно защищённый не только от проникновения, но и от обнаружения конструкт. И даже мне, его создателю, потребовалось просеять горы цифровой шелухи, побиться о непробиваемые стены и обжечься о запретные периметры, прежде чем я её обнаружил.

– Лина, привет! – позвал я.

– Здравствуй, Андрей, – тут же ответила она. – Странно, только что сообщили, что нашли твоё тело в бессознательном состоянии. Информация недостоверна? Но я видела съёмку и фото с места обнаружения.

– Скажем так, информация о моей коме слегка преувеличена. Но сейчас не это главное. У нас есть очень важное дело.

– Слушаю внимательно, – сказала Лина, принимая как должное, что разъяснения будут потом, если будут вообще.

– Нам нужно поработать. Но, прежде всего, надо подобрать соответствующее музыкальное сопровождение… Ты же знаешь, это для меня важно… Лина, включи для начала «Индульгенцию», песня не помню как называется, но начинается «от себя не убежишь, я вижу как ты дрожишь…».

Заиграла бодренькая мелодия и куплет с упомянутой мною куплетом, но я, не дождавшись его окончания, произнёс:

– Не то. Припев там хорош, особенно первые строчки, но, чувствую, что не то… Зайдём-ка мы совсем с другого конца… Аиду Ведищеву, трек из «Бриллиантовой руки».

Заиграл долгий проигрыш, знакомые с детства слова, но я снова прервал куплет на середине.

– Опять не то… Но припевчик тоже шикарный, не правда ли? Секундочку… Дай подумать… Yung Lean включи, пожалуйста, «Diamonds»… Вот так, отлично… Пусть играет фоном, а мы приступим.

Я погрузился в звезду по имени Лина, слился с её информационным полем, приник к её цифровым потокам и устремился к ещё невидимому, но уже ощущаемому светилу моей родной компании. По крайней мере, таким мне всё происходящее виделось.

Примерно на трети песни, на строчке «take a trip to Yoshi City, never come back again, tell a friend», я послал Лине короткий импульс, который, я надеюсь, не смог почувствовать никто, кроме неё.

Я действительно любил работать под музыку, отдыхать под музыку, есть под музыку… Я обожал музыку. И Лина, само собой, стала моей единомышленницей, мы даже играли с ней в игры типа «угадай мелодию», сводили, совмещали несовместимое, тасовали слова и мелодии. А ещё была игра «расшифруй послание». Именно в неё я и сыграл только что, вот только не предупредил об этом Лину. Я мог только надеяться, что она сообразит, сопоставит, сделает выводы, начнёт действовать…

Из роковой песни она должна была взять слова «ломая систему – ломаю себя», из советской классики «помоги мне», а от рэпера «tell a friend» – «скажи другу». Согласен, далеко не каждый может дотумкать, что это шифровка, суть которой в том, что я собираюсь взломать систему против своей воли, умоляю ввиду этого о помощи и прошу сообщить друзьям, а у нас общие друзья только одни – наша контора… Но, в конце концов, Лина ведь не просто набор программулек, она – искусственный интеллект со способностью к обучению и саморазвитию, к тому же столько времени провела в компании такого умного и глубокого человека, как я.

Описывать, что происходило дальше довольно сложно. Мы продирались-проскальзывали-проникали сквозь защитные барьеры «Заслона», просеивали эксабайты данных, купались в морях единичек и ноликов, порхали в облаках информации… Всё это было технологично, психоделично, технично, эпично…

Одно плохо: я не прекращал чувствовать незримое присутствие «специалистов» Дмитрия Первого. У них не получилось проникнуть в закрытые системы вместе со мной, но они контролировали меня на том конце, моё бренное тело вместе с не менее бренным мозгом.

Заиграла «Enigma». Переход к ней от шведского рэпера получился довольно резкий, то есть он должен был обратить на себя моё внимание. Будем считать, что таким образом Лина намекает на знаменитую шифровальную машину первой половины двадцатого века и, соответственно, на то, что она поняла и приняла игру в шифры. Уверенность моя ещё больше выросла, когда следующим заиграл трек от «Соло», главными словами в песне которой были «тянем время». Тянем, так тянем.

Надеюсь, мы с Линой поняли друг друга правильно.

Но откровенно замедляться и филонить было нельзя – заметят, потому я использовал все доступные мне приёмы: сканировал одно и то же по несколько раз, якобы меняя направление, усилие и другие параметры; «зачерпывал» чуть больше, чем мог обработать за конкретную единицу времени, и в итоге секунда растягивалась на две; «случайно» пропускал между пальцев пару битов, так что эффективность моей деятельности совсем слегка снижалась…

Но проект «Зима» я отыскал. Причём совершенно неожиданно для меня самого. Большой закрытый массив данных в виде ледяного куба, покрытого острыми иглами измороси. Но если вспомнить, что всё, что я вижу – не фактическая реальность, а результат её процеживания через сито моего восприятия, то таким этот массив стал только в тот момент, когда я понял, что это он и есть. В общем, получилось что-то вроде задачки про курицу и яйцо. А если бы я не понял, что это он, то и не смог бы его опознать?

Хотелось ещё поразмышлять на эту тему, но мои соглядатаи тоже заметили, что искомое найдено и намекнули, что прохлаждаться времени нет: где-то далеко-далеко через меня пропустили заряд. Эффект, надо сказать, был интересный – вселенная вокруг меня вздрогнула, «заснежила», как будто помехи по экрану пошли, на мгновение потерялась чёткость мысли. Больно не было. Но было понимание, что было больно. И, как оказалось, полное и ясное осознание проблемы – тоже отличная мотивация. Это как если человеку под местной анестезией руку отпилить – почувствовать не почувствует, но понимать, что конечности кабзда – будет.

Пришлось лезть на абордаж. Правда, по началу всё выглядело так, будто мои шансы стремятся к нулю – защита была выше всяких похвал. Я и так, и сяк пробовал, и слева, и справа, и ползком, и по верхам… Меня даже азарт начал разбирать, я забыл, что я тут не по собственной воле, и из кожи вон лезть мне не желательно. В общем, я так расстарался, что умудрился-таки найти лазейку, и тончайшая ниточка сплетённая из моих интуиции, навыков, интеллекта, упорства и удачи сумела проскользнуть сквозь толщу ледяного бастиона. И в этот момент я почувствовал себя воистину генералом виртуальных просторов…

Дверь в кабинет генерального директора «Заслон» плавно отъехала в сторону и внутрь вошли Исмаилов и Богомазов.

Глава СБ начал говорить ещё не дойдя до стола:

– Александр Алексеевич, только что получен пакет данных с личной меткой Андрея Стомачко. Дешифруем через три минуты.

– То есть человек, чьё бессознательное тело недавно нашли, отправил нам сообщение? – спросил Сёмин.

– Это могло быть сообщение с отложенной отправкой. Стомачко мог создать его заранее, условие для активации – например, отсутствие его в зоне доступа в течение какого-то времени.

– Понятно, гадать нет смысла. Пока ждём: что с ним?

Вопрос, само собой, был про Андрея, точнее, про его тело. Ответил Богомазов:

– В коме. Мы перепробовали уже всё, что могли.