Хмурое небо

– Ладно, договорились, есть небольшой пистолет, но обладающий высоким останавливающим действием?

– Так, что-нибудь компактное. Глок 32 великоват будет?

– Да, что-нибудь совсем незаметное.

– Так, так, так… Тогда предложу Вам кольт калибра 38 спешал. При малом размере, – торговец прокрутил пистолет на пальце. – шесть довольно убойных патронов.

– Что по цене?

– 20 килограмм смеси дорогой.

– Давай за 15.

– 20 килограмм и не грамма меньше. Это модель 1960 года, очень редкое оружие, я бы даже сказал коллекционное. Хочешь отдам пистолет Макарова, всего два, да что там за один отдам, если есть с курицей.

– Как знаешь, – буквально я отошел пару шагов, как в спину мне послышался крик.

– Стой! Будь проклята эта пустыня! За 15 отдаю.

– И расскажешь про штуку у тебя на голове, как договаривались.

– Хорошо, хорошо, только сперва еду.

Взяв одного грузчика и отсыпав на вскидку 15 килограмм смеси, я вернулся к торговцу. Положив смесь на весы, рабочий удалился.

– Семнадцать килограмм шестьсот грамм.

– Значит все девятнадцать?

– Обижаешь дорогой, весы правильные. Вот смотри.

Убрав в сторону мешок со смесью, он достал из-под прилавка автомат Калашникова.

– Вот смотри, АК-74 – три тысячи триста грамм.

Торговец положил на весы автомат и те ровно показали 3 кг 300 грамм.

– Удивил.

– Моя репутация дороже, чем лишние 500 грамм смеси, есть куда более хитроумные пути к богатству, – с нотами гордости произнес Али. – Правда, какое тут богатство, один смех.

Последняя фраза уже прозвучала из уст уставшего старика, пытающегося дожить свой нелегкий век. Произнося слова, казалось и глаза его потускнели. Он явно о чем-то задумался, быть может, уйдя в свои неведомые грезы, архивы памяти, обточенные временем словно крысами. Затем он встрепенулся и в его взоре вновь загорелось пламя.

– Так, о чем это я…, точно, о чалме.

– О чем?

– Чалма, тюрбан, так называется мой головной убор. Когда-то давно мои предки жили на Ближнем Востоке.

– Это где Средиземное море?

– О, эрудированный молодой человек! Именно там. Моя семья попала в немилость у тамошнего правителя, и они были вынуждены бежать сюда, в маленький городок Новый Элизиум. Не знаю, почему он так назывался, но слово из рассказа не вытащишь. Несмотря на новое место, мои предки чтили традиции, как и я сейчас. Кому-то кажется глупо, но, по-моему, память связывает нас с загадочной родиной, где возможно лучше, чем здесь, по крайней мере в мечтах. Эх, как бы я хотел ее увидеть… И мой головной убор, собранный из полос ткани, дань прошлому.

– А как твоя семья выжила в Великой войне?

– Они поселились в тесной квартире, купленной на остатки после переезда средства, и упорно работали, не гнушаясь никакого занятия и копили, пока не собрали денег на маленькую… как слово… кофельню… кофейню – точно, в большом торговом доме, где были одни магазины.

Яркая вспышка озарила небосвод в разгар рабочего дня, тогда и взошли несколько солнц, карающей дланью испепеляющих грешную землю. К счастью, боезаряд не ударил в город, и мои родители успели спуститься в подземный этаж. В том доме действовала противопожарная система, такая, что дождь пошел с потолка, поэтому здание выжило, когда многое вокруг пожрал огонь. Несколько часов работали резервные генераторы, пока люди приходили в себя и заделывали щели, дабы не пустить радиацию. Когда погасли лампы, выжившие инстинктивно прижавшись ближе друг к другу, в бесконечной печали сидели под светом самодельных свеч и довоенных личных устройств, не таких как у тебя, тогда они еще были редкостью. На следующий день, пережив Ночь слез, уцелевшие, чуть менее сотни, совершили первую вылазку из-под земли. Восемь человек, отправились на верхние этажи за пищей и водой и узрели пожары, бушующие по всей округе, как черный дым с пеплом заслонили собой солнце, которое отныне станет призраком на вечно хмуром небе. Смрад стоял такой, что некоторых из первопроходцев вывернуло наружу.

Питаясь запасами торгового дома, испражняясь в угол, далеко не всем удалось выжить. Кто-то ушел на поиски родных, кого-то находили повешенным в одном из закутков торгового дома, кого-то убил стремительно развивающийся рак и прочие болезни, катастрофически обостряющиеся от стресса и пропитанного ядом воздуха, но более всего косила лучевая болезнь. Вот так и умирали при свете свечей и костров в страшных мучениях. Через год, когда закончились запасы еды и воды, в живых осталось не более тринадцати человек. Должно быть у тех, кто спасся в бомбоубежищах доля была лучше, чем у нас, но именно мы первые, самые стойкие к радиации, начали отстраивать мир. Через несколько лет скитаний, разграбляя уцелевшие запасы пищи, группа выживших с моими родителями, решила осесть в этом городе, посчитав уровень радиации приемлемым. И именно они и заселили бывший университет, чей водопровод питался от подземной реки, которая течет и по сей день. В том же году родился и я.

– Вот это да! Так получается твоя семья была одной из основателей Вулмарта!

– Получается так, откуда и название города, в честь того торгового дома. Только там у моей семьи была маленькая лавка, а здесь я вхожу в городской совет, как один из самых влиятельных торговцев.

– Так чего ты жалуешься, для тебя перемены стали к лучшему.

– Не стоит так думать, молодой человек. Нынешний мир жалкая пародия старого, я много слышал и читал о нем.

– Не могу не согласиться с Вами. Спасибо за рассказ. Я вижу Вы очень информированный человек, может, Вы также смогли бы мне помочь в одном вопросе.

Старик ухмыльнулся.

– Знаешь почему я дожил до глубокой старости, вопреки всем обстоятельствам?

– Были осторожен?

– Правильно мой мальчик. И рассудителен и поэтому иногда стоит беречь слова.

– Ваша правда, вот возьмите весь мешок, я давно не слышал столь интересное сказание.

Видно, старика порядком удивило мое решение.

– Спасибо, это очень редкий жест в наше сложное время. Ступай и пусть пески Вельда благоволят тебе.

Поблагодарив еще раз торговца, я пошел дальше по улице, а вслед мне слышались странные слова.

Торговец приложил ладони к лицу произнося древнюю, возможно знакомую только ему на ближайшую тысячу километров молитву: «Аставди‘ул лааха дийнэкя ва амаанатакя ва хаваатиимэ ‘амаликь, ва акра’у ‘аляйкяс саляям. Аллаахумма тви ляхуль ба‘ийд…».

По мере отдаления от прилавка слова растворились в шуме снующего по улице народа.

Рынок Вулмарта представлял собой действительно крайне любопытное зрелище. Возле одной лавки торговец эмоционально рассказывал ирокезам о прочности его бронежилетов, стреляя в выставочный образец из пистолета. Еще один лавочник хвалился перед другим качеством кур и яиц, некогда сворованных с одной из ферм Новасити. Пираты катили металлические бочки с самогоном, привезенные для обмена. Рабочим накладывали миски с крысиной похлебкой, приправленной ботвой. Бойцы Корпуса, что-то горячо обсуждали, закупая запчасти тут же разобранных довоенных грузовиков. Небольшая разношерстная очередь столпилась вокруг клетки с двухголовым человеком, люди потешаясь над несчастным или… несчастными, кидали ему по патрону, на радость владельцу аттракциона.

Мой информатор, расположился далеко от главной улицы в трущобах, где жили рабочие и мусорщики города. Уйдя на прилегающую дорогу, мой путь пролегал через невольничий рынок, где я как раз попал на проведение торгов, что отвлекало от меня ненужные взгляды.

– Лот № 2! – провозгласил работорговец. На металлической площадке, напоминающей эшафот, стояла рыжеволосая, полностью голая молодая девушка, пытающаяся прикрыть грудь руками, за что получила пощечину от владельца, после чего со смесью боли и отчаяния на лице, опустила руки. А торговец живым товаром продолжал – Молодая, прелестная, без болезней, зубы все на месте! Из недостатков – шрам справа внизу живота! Но разве это изъян для такой красоты!? Это ее изюминка! Умеет готовить, шить, играет на гитаре! Идеальная жена или наложница! Мужчины спешите, стартовая цена – 50 килограмм еды или полторы тысячи патронов[49 - Самое распространенное соотношение в Вельде 1 килограмм приемлемой пищи равен 30 патронам от АК или штурмовой винтовки.].

– Полторы тысячи! – выкрикнул тучный человек, сидевший в первом ряду.