Заговор жрецов

– Наша нищета исходит от нашего богатства, – заметил он.

Витгефт слегка побагровел.

– Я прошу прощения, Степан Осипович, я не понял вас.

Макаров согнал с лица улыбку.

– Это я так… к слову. Дело в том, что я приказал обуховцам провести осмотр пароходов. И вот что они мне доложили: пароходы не старые, водоизмещение каждого около 2000 тонн, вооружены малокалиберной артиллерией. Все цело. Василий Васильевич Верещагин, художник из Москвы, который прибыл со мной, тоже там побывал. И уверяет, что японские пушки можно снять и установить на берегу. Заметьте – это мнение художника. Затонувшие пароходы нетрудно поднять с грунта и использовать для надобности порта.

– Надо полагать, вы ставите мне на вид, что до сих пор японские пароходы не были осмотрены?.. – Витгефт произнес эти слова, с трудом сдерживая нервную дрожь в голосе.

– Да нет же, – ответил Макаров. – Я вас не виню. Более того, я ходатайствовал перед морским министром о назначении вас моим заместителем.

Витгефт недоуменно посмотрел на Макарова.

– А… кто будет начальником штаба? – придя в себя, спросил он.

– Я просил назначить контр-адмирала Моласа.

– И вы полагаете, морской министр согласиться с вами?

– Да, – коротко ответил Макаров.

День был уже на исходе, когда Макарову доложили, что на горизонте замечена группа японских кораблей. Прошло не менее часа, прежде чем с Электрического утеса подтвердили, что к Порт-Артуру приближаются в сопровождении крейсера «Тацута» и девяти миноносцев четыре больших парохода.

Макаров все понял – Того предпринял еще одну попытку блокировать с гавани Порт-Артура эскадру.

Быстро наступили сумерки. Были погашены все огни в порту и на кораблях.

Контр-адмирал Молас предложил подпустить японские брандеры поближе к берегу, затем включить сразу все прожектора, ослепить и расстрелять огнем дежурных миноносцев и береговых батарей.

Макаров согласился. Вместе с Моласом он отправился на Электрический утес и оттуда с тревогой наблюдал в бинокль за тем, что происходило в море. Но оно казалось пустынным.

Время тянулось медленно. Наконец, кто-то из наблюдателей доложил, что примерно в полумиле от берега замечены силуэты кораблей.

Контр-адмирал Молас дал команду включить прожектора. Через мгновение море вспыхнуло ослепительным светом от ползущих по его поверхности гигантских лучей.

Первым обнаружил брандер и открыл по нему огонь миноносец «Сильный» под командованием капитана 2 ранга Криницкого.

Японский пароход стал разворачиваться, чтобы выйти из-под обстрела, и вдруг оглушительный взрыв потряс округу. Пароход развалился на части и пошел ко дну.

Второй пароход под прикрытием крейсера «Тацута» продолжил двигаться к гавани, но когда до прохода оставалось не более четырехсот метров, наперерез ему на полном ходу пошел миноносец «Решительный» и почти в упор расстрелял огромный брандер.

Пароход стал крениться на правый борт, потерял управление, и его стало сносить к берегу.

Макаров увидел, как и третий брандер сел на мель у берега, а четвертый с множеством пробоин медленно погружался в море, окутываясь паром.

Тем временем японские миноносцы открыли ураганный огонь по «Сильному» и «Решительному», которые, бросив брандеры, устремились к ним.

Один из японских миноносцев загорелся. Сначала пламя полыхнуло у него на корме, затем стало распространяться по всей палубе.

По всей видимости, это была удача «Сильного» потому, что он сразу перенес огонь на другой миноносец, приближаясь к нему на полном ходу.

Макаров не сразу понял, что задумал капитан 3 ранга Криницкий, а когда понял, почувствовал, как холодок проникает под самое сердце. Криницкий шел на таран.

– Черт!.. – невольно вырвалось из груди Макарова. – Мальчишка!..

– Он попал в мертвую зону, – сказал стоящий рядом контр-адмирал Молас. – У него нет другого выхода…

Уже в последнее мгновенье японский миноносец все же успел уклониться от удара и стал уходить в море.

Остальные японские корабли тоже прекратили огонь и покинули место боя.

– Прикажите передать на «Сильный», – обратился Макаров к контр-адмиралу Моласу, – через полчаса капитану 3 ранга Криницкому прибыть ко мне в штаб…

В штабе, обменявшись мнением с контр-адмиралом Моласом и Витгефтом о бое, Макаров сказал:

– В городе распространяется слух, что японцы собираются применить в качестве брандеров устаревшие броненосцы, начиненные сотнями тонн динамита. Людей пугают, что взрыв этих броненосцев уничтожит не только эскадру, но и крепость с городом. Я понимаю: панические слухи кому-то нужны. Однако прошу быть готовыми ко всему. Дыма без огня не бывает…

Макаров вдруг умолк и посмотрел на часы.

– Ну, где же наш герой? – сердито спросил он.

– У него еще десять минут в запасе, – ответил контр-адмирал Молас. – Степан Осипович, вы и в самом деле решили его наказать?

Макаров хмыкнул, стараясь спрятать улыбку в уголках губ.

– А вы что, хотите его защищать?

– Если откровенно, то да, – сказал Молас.

Макаров не выдержал и рассмеялся.

– Успокойтесь. За десять минут успеете подготовить приказ по флоту о награждении капитана 3 ранга Криницкого орденом Георгия 4-ой степени?

– Успею.

– Тогда готовьте, – приказал Макаров.

28 марта крейсер «Баян» задержал недалеко от порта Дальний и привел в Порт-Артур английский пароход «Хаймун», оборудованный беспроводным телеграфом. Когда телеграфиста заставили включить аппарат, на связи оказался японский штаб…

В этот же день к Порт-Артуру приблизился германский пароход, который начал быстро уходить, как только с парохода увидели приближающийся к нему дежурный миноносец порт-артурской эскадры.

С миноносца просигналили приказ остановиться, однако пароход не выполнил приказа. Он застопорил ход только после двух выстрелов в его сторону с миноносца.

Пароход тоже оказался оборудован беспроводным телеграфом для связи с японским морским штабом. Оба парохода были задержаны.

И словно в отместку за это к исходу дня на горизонте снова замаячили японские корабли.