Сон об уходящей натуре. Поэма-аллюзия

Курс краткий пролагал маршрутыкрутые – рот не разевай!

Троцкисты и ОБЭРИУты запомнили Колымский край.

Ве-е-езде учили коммунизму – по адресу «Тюрьма для мам»

в АЛЖИР писали дети письма ЧеСИРам и другим врагам.

Ну а попутчиков незваных ждал Соловецкий монастырь.

Страну, другой такой не зная, стирали в лагерную пыль.

Ковались люди из железа, вздувался горн, рождался миф.

«Вперёд!» – взывала «Марсельеза»… Ушли они недолюбив —

в тоску прокуренных вагонов, в строку «Баллады о гвоздях»,

легли бетоном под опоры великих строек на костях.

Страдая по чужой Гренаде, бравируя: «Рабы не мы»,

не умоляя о пощаде в застенках Редингской тюрьмы,

до основанья руша храмы, уже у Тартара на дне

они зажгли из искры пламя и сами канули в огне.

Оправдывая средства целью и добиваясь своего,

они себя не пожалели. И не жалели никого,

не разбирая левых,правых… Впустую был сизифов труд

и в пыльных шлемахкомиссаров, и новоявленных Иуд.

Досталась доля им плохая: сменив Завет на партбилет,

они, эпоху подгоняя, забыли – в Лете брода нет!

Как нет и срока искупленья за кровь, пролитую рекой,

и не дадут им избавленья ни бог,ни Сталин, ни герой.

«Вы жертвой пали…» марш не грянет в литавры духовой оркестр…

Кто был ничем – ни чем не станет, какой бы не случился квест.

Поскольку мальчики кровавы, какой бы доброй ни была

благаявера в идеалы, она ведёт в обитель зла.

Недолог пир у псов опричных, их путь – в забвения траву.

Предавший капище язычник – не сторож брату своему.

МорозовПавлик был не сторож. Но он ни в чём не виноват.

Заложники обетов ложных не ведают, чего творят…

Когда слепых ведут слепые, лютеет Андалузский пёс.

Рождённые в года глухие, рабы немеют… На допрос

ИХ забирали конвоиры, судили «тройки». Но, как встарь,

ОНИ не подвели Россию. Недаром закаляласьсталь.

По зову Родины с плакатов, клянясь: «Умрём же под Москвой!» —

как неизвестные солдаты, по грудь зарывшись в шар земной,

они в окопах Сталинграда, не отступая ни на пядь,

восстав из огненного ада, планету развернуливспять.

Скользя по пахоте пехотой, держа, как смертники, плацдарм,

пройдя «котлы», штрафные роты, они не поимели срам;

презрев былинников речистых, не сочиняли, как в кино:

«Убьют – считайте коммунистом», – найдя своё Бородино.

Теперь они – в могилах братских, под тяжестью гранитных плит.

А кто-то – без вести пропавший, как будто проклятый, забыт.

Их души бродят по болотам – Синявинским, в Мясном бору,

и на Зееловских высотах застыли камнем на ветру…

Да, были люди… в ту эпоху – не знавшую, как бес, креста.

Они, пройдя через голгофы, так и не встретили Христа.

Загадки не случалось круче, чем мем «советский человек».

Не то ты делал, Бертолуччи, когда снимал «Двадцатый век».