Кукла для кандидата. Детективный триллер

Ника покосилась на Леди и решила промолчать. Не поймёшь её, когда серьёзно говорит, когда надсмехается.

– Что ж, почему бы и не подстава?.. Так ты не передумала?

– О чём вы?

– О задании.

Ника «зависла» на несколько секунд и ответила вопросом на вопрос:

– А я справлюсь?

– Ты же хочешь разобраться в тех событиях и, возможно, помочь отцу?

– Хочу.

– Вот и отлично. Если человек чего-нибудь по настоящему хочет, он всегда этого добьётся. А пустые мечты – удел слабаков и нытиков.

– А что я конкретно должна делать?

Леди затушила сигарету.

– Главная задача – ты должна стать моими ушами и глазами. Поняла? Только не переусердствуй. Там дураков нет, включая Клару. Очень хитрая особа. И капризная. Но Эйдус для неё, что собака для кошки. На этом мы и должны сыграть.

– Я что, должна стать шпионкой? Как эта самая, Мата Хари?

– Не шпионкой, а разведчицей. Разницу улавливаешь?

На этот раз Леди явно насмехалась.

– Улавливаю. Это типа Штирлица, что ли?

– Ага, типа… И помни – если повезёт, ты сумеешь узнать что-то из того, что может помочь твоему отцу. Фернштейн?

– Я помню.

– Теперь поводу Клары. Ты ей должна не просто понравиться, а под кожу к ней залезть. В буквальном смысле.

Леди замолчала и внимательно посмотрела на Нику. И что это за намёки?

Ника ощутила, как у неё начинают гореть уши.

– Вы это… о массаже?

– Можно и так сказать.

Я, наверное, сейчас как помидор, подумала Ника. Фрейд писал, что покраснение, это сложная реакция, возникающая в результате подавленного сексуального возбуждения и эксгибиционистских желаний в сочетании со страхом кастрации. Во как! Не зря учила на втором курсе. Если старикану верить, так я просто сексуальная маньячка, помешанная на своём клиторе. А на самом деле меня элементарно угораздило родиться рыжей. Кожа у меня такая – чувствительная…

– Ты очень мило краснеешь. Эйдусу, наверняка, понравится. – Леди, похоже, опять решила приколоться. – Нет, и, правда, очень мило. Где-то я слышала, что покраснение снижает уровень враждебности.

– А я слышала, что никогда не краснеют только бессовестные люди, – огрызнулась Ника. Что она меня, совсем за дурочку держит?

Леди в ответ неожиданно расхохоталась.

– Ох, Ника, с тобой не соскучишься… Ты обо мне, что ли? Так я тоже иногда краснею. Особенно, когда сильно волнуюсь или злюсь. Но у меня пятна идут, а ты – настоящая милашка.

Она приложила палец к щеке и слегка наклонила голову. Лицо добродушное, а глаза – словно булавки, – вдруг заметила Ника. Сейчас наколет меня, как мотылька, и посадит в свой гербарий.

– Я ведь тебя не случайно спросила. Видишь ли, Клара, как бы точнее выразиться, она склонна к лесбийской любви. Нет, не так. К бисексуальным отношениям – так будет точнее. Тем более что с Эйдусом, судя по всему, сексуальные отношения у них давно закончились. А жить ей приходится почти взаперти.

– А почему они тогда не разведутся? Зачем нужна такая жизнь?

– Клара-то, возможно, и развелась бы, если бы ей Эйдус денег дал. А вот Эйдус… Видишь ли, он хотя и либерал, но такого, я бы сказала, национально-патриотического толка. Поправел в последние годы в поисках электората. Всё время ратует за крепкие семейные устои и прочее, и прочее… и прочее. И развод в его ближайшие планы не входит, избиратели не поймут.

Леди помрачнела – словно облачко по лицу пробежало.

– Так как, насчет массажа и прочего? Справишься?

– Я что, с ней сексом заниматься должна? – хмуро спросила Ника.

– Нет-нет, я такого не говорила. – Леди успокаивающе покачала ладонью. – Прежде всего, для тебя это обычная работа. Массаж предусматривается условиями контракта… Да-да, с тобой будет заключён контракт через одну фирму. Тебе дадут соответствующие рекомендации, но это – наша забота. Твоя забота – выучить, как отче наш, свою «легенду», произвести нужное впечатление, а дальше действовать в заданном направлении. Но моральную грань преступать тебя никто не заставляет.

Леди выразительно вздохнула.

– Нет, если ты в чём-то сомневаешься, ещё не поздно соскочить с подножки. Пока поезд не набрал ход. Это твой добровольный выбор. Так что…

Я не отступлю, подумала Ника, поймав прищуренный взгляд Протасовой. Она меня специально провоцирует, берёт на понт. Хочет понять, на что я гожусь, и где мои слабые места. Не дождётся! Такими знакомствами не разбрасываются. Особенно в моём положении. И всё же… Не совсем такой работы я ожидала, когда Леди говорила об ответственном задании.

– А вы и вправду думаете, что это как-то может помочь отцу?

– Я предполагаю. Знаешь, главное – поставить цель. Под лежачий камень вода не течет… Ты, кстати, давно отца видела?

– Я не езжу на свидания.

– ?

– Он не хочет. Совсем запретил.

– Вот оно чего… Знаешь, я попробую что-нибудь разузнать. Есть же ещё юридические каналы.

– Это очень дорого стоит.

– А что у нас, денег нет? – Леди укоризненно посмотрела на Нику, словно говоря: как тебе не стыдно. Ника сглотнула комок, внезапно образовавшийся в горле. Какая она… а я её ещё в чём-то подозреваю. Конечно, у неё свои интересы, но, а как же без них? Разве я не свои интересы преследую?

– Если что-то получится… Я имею в виду, с отцом. То я… я до конца жизни…

– Не будем забегать вперед, Ника. Жизнь – сложная штука. Считай, что вопрос на контроле. А сейчас тебе пора к следователю, ведь так?

Она находилась в курсе едва ли не всех её дел. Прямо «всевидящее око», а не Леди. Как говорит бабушка, не голова, а дом Советов.