Нулевой год

– Пока ничего, – развела она руками.

– Да не приснилось же нам все это?

В ожидании прошло два часа. Многочисленные зеваки рассосались, осталось человек сто – не больше. И вот наконец:

– FW-1 вызывает Новоземную Республику. FW-1 вызывает Новоземную Республику.

Дядя что-то невразумительно пробурчал, но его тон не оставлял сомнений, что это "что-то" было еще и весьма неодобрительным.

– Новоземная Республика слушает, – произнес я в микрофон. – Говорите! Прием!

– Мы летим над архипелагом островов в тропических широтах. Два мотора отказали, вернуться, по всей видимости, не сможем. Связь в Новым Нью-Йорком потеряна. Слышим вас плохо. На тот случай, если мы погибнем – вот координаты Нового Нью-Йорка.

Здесь летчик назвал несколько цифр, которые астроном тут же записал.

– Где вы находитесь сейчас? – спросил Миша у американца.

Аэронавт назвал еще несколько цифр. Я оттолкнул парня от приемника.

– У вас есть оружие?

– Ха, есть ли у Техасца оружие! – последовал ответ.

– Замечательно! Постарайтесь сесть. Мы вас найдем. Главное – не выходите из самолета, не ешьте незнакомых фруктов и не позволяйте никому съесть вас самих!

– На строгом пайке провианта нам хватит на пару недель, – ответил американец. – К тому же мы – пилоты USAF, выживем как-нибудь.

– Ну-ну, – сомнительно покачал головой дядя.

– А, еще – и остерегайтесь медуз! – добавил я.

– Каких еще медуз?

– Увидите – поймете.

– Третий мотор отказал! Идем на экстренную…

Передача оборвалась. Мы ждали. Вокруг снова образовалась толпа. Прошло десять минут. Еще десять минут. Полчаса.

Американцы заговорили только через час.

– Мы посадили машину. Самолет сильно поврежден, но все живы. Аккумуляторы сильно разряжены, так что будем подавать только позывные два раза в сутки.

– Наши-то координаты какие? – завопил Родин в передатчик.

Пилот, пошелестев бумагами, назвал цифры.

– Вот зачем тебе это? – проворчал я. – Ты не знаешь, где мы находимся?

– А ты знаешь, какой меридиан они приняли за нулевой? – возразил Миша. – Или хочешь всю параллель обшаривать?

Я немедленно выехал в Порт-Артур. Мы располагали полутора кораблями – "Ришительным", готовым к выходу в море в любой момент, и "Адмиралом Колчаком", который уже был на плаву, правда без вооружения, силовой установки и подводных крыльев. Планировалось оборудовать его паровой турбиной, спецификации которой уже были на заводе. С ней расчетная скорость крейсера составляла порядка 40-45 узлов. Выбирая из того, что есть, оставался единственный вариант – поставить дизель с тепловоза, значительно урезав возможность судна. Зато такое решение позволит довести его до готовности всего за неделю.

Посовещавшись, мы решили, что Семенов останется ждать завершения работ над "Адмиралом Колчаком", на котором отправится в Новый Нью-Йорк, где ситуация не казалась критической. А мы возьмем "Ришительный" и пойдем на поиски самолета. Вот там дорог каждый час. Непонятно, в каких условиях оказался экипаж FW-1, какие опасности им угрожают. Там, в тропиках, мы еще никогда не были. И, если не поторопимся, имели все шансы вместо живых людей обнаружить обглоданные косточки. Это – если повезет. С фауной Новой Земли могли даже костей не найти.

Я набрал в экипаж судна двадцать человек, включая Родина, Белкина и Молодцова. Мы погрузили продовольствие, закрепили на палубе "Бандерлога" – трехосный броневик, собранный из деталей автомобилей, не подлежавших восстановлению по тем или иным причинам. Его вооружение составлял курсовой ПКМ и еще один такой же пулемет, спаренный с ракетной установкой на башне.

Тихим ходом прошли по реке. На выходе из устья Урала я послал позывные. Экипаж самолета отозвался. В ту же минуту "Ришительный" покачнулся на волне – мы вышли в открытое море.

На четвертый день вдали показалась земля, хотя мы все время шли одним курсом. Вероятно, материк здесь изгибался, или это был какой-то остров. Мы приближались к тропическим широтам. Жара стояла нестерпимая – термометр в тени показывал сорок два градуса. Обшивка броневика накалилась до такой степени, что кузнец кипятил чайник прямо на нем. Палубу обливали водой ежечасно.

Я связался по радио с Верхнезаводском. Дядя сказал, что, несмотря на все усилия, установить связь с Новым Нью-Йорком пока не удалось, зато Семенов смог ускорить работы над "Адмиралом Колчаком" и судно сегодняшним утром вышло из порта.

На восьмой день пути на горизонте показались острова – где-то здесь и разбился самолет. По словам пилота, на острове был лес и горы, но под эти признаки подходил абсолютно каждый клочок суши. Провиант у американцев подходил к концу – нам следовало торопиться.

После полудня Миша ворвался в мою каюту и вытащил меня на палубу. Я изо всех сил сопротивлялся – внутри была хоть какая-то тень. Но сразу забыл про жару – над одним из островов поднимался дымовой столб.

Я связался с американцами, уточнить – не они ли развели костер, чтобы привлечь наше внимание. Оказалось – нет. Тогда я спросил, не видят ли они дым. И на этот вопрос ответ был неутешительным – вокруг слишком густая растительность, чтобы видеть хоть что-то. Но попросили поторопиться.

Что же… Кинжай говорил, что их предки пришли с юга, из-за большой воды. Похоже на этих островах и живут предки наших знакомых скагов. Помня, чем началось наше знакомство с чертями, я приказал удвоить посты и выдать экипажу автоматы.

Мы еще полтора дня искали нужный нам остров. Аэронавты матерились по радио, недоумевая, как можно не найти четвертый с севера большой остров. Нет, маленькие острова они не считали. И на кадрах аэрофотосъемки их слишком много, чтобы попытаться сосчитать. Плюс, была облачность, потому сколько маленьких островов – они не знают. Но клянутся демократией, свободой и независимостью, что если считать только большие острова, то они на четвертом с севера. И вообще у них кончается провиант, а таблеток для обеззараживания воды осталось всего две.

Меня уже подмывало утопить судовой журнал и по возвращении отрапортовать, что нашли только трупы. Но под вечер мы увидели остров, наиболее подходящий под описание. Однако берег нас разочаровал: деревья поднимались прямо из моря, толпились на илистых топких, отмелях, где кишели неведомые гады, а воздух был отравлен невыносимо зловонными испарениями. О высадке не могло быть и речи.

Мы поплыли вдоль побережья, отыскивая местечко погостеприимнее. Через несколько километров "Ришительный" достиг устья мутной реки. Несмотря на быстрое течение, нам удалось в него войти и подняться километров на пятнадцать. Но и здесь илистые наносы окончательно преградили нам путь. Гребные колеса черпали грязь со дна, забрасывая ею палубу. "Бандерлог", не успев сойти на берег, уже уделался от колес до верхушки башни.

Вокруг на заболоченных берегах шевелились, хлюпали и шипели в тине омерзительные, почти протоплазменные создания. Странные серые или ядовито-зеленые кучи живого студня амебовидными движениями переползали из лужи в лужу. Мы задыхались от запаха гнили; термометр показывал сорок пять в тени! Когда настала ночь, берега осветились фосфоресцирующими пятнами разных цветов, размеров и форм, которые медленно передвигались в удушливом мраке.

После долгих поисков мы обнаружили на правом берегу скалистый выступ, на котором, по-видимому, не было живых существ. "Ришительный" пристал к нему. Мы пришвартовали судно канатами, вбив в мягкий сланец железные клинья. С борта на берег лег бревенчатый помост, по которому броневик осторожно съехал на сушу.

– Кто пойдет? – спросил Миша. – Ты, я, Паша и Дима?

– Ты и Дима останетесь, – возразил я. – На судне должен остаться хоть кто-то, кто сможет довести его до порта. И достойный механик. Белкина я брал именно как механика.

Взяв с собой, кроме геолога, еще одного матроса, я вызвал самолет. Узнав, что мы по столь расплывчатым ориентирам умудрились найти нужный остров, американцы завопили от радости.

– Будем у вас часа через два, – проинформировал я их. – Если у вас осталось горючее – зажгите костер. Дым будет служить отличным ориентиром.

Я проверил напоследок автомат. Зарядил подствольный гранатомет. Загнал патрон в патронник Стечкина и, убрав пистолет в кобуру, забрался в башню к ракетнице. Паша сел за штурвал, матрос устроился в грузопассажирском отсеке и мы тронулись в путь.

Глава 15. Леденящий ужас

Молодцов уверенно вел машину на юго-запад. Я крутил башней по сторонам, осматривая окрестности. Каменистая полоса протянулась всего километра три, после чего пошел мягкий, скользкий грунт. Несмотря на все три ведущих моста "Бандерлога", автомобиль то и дело буксовал, пытаясь закопаться в грязь. Сказывалась кустарная сборка машины. Да и все было изношенным – шины, двигатель, ходовая. Я в очередной раз пожалел, что мы не смогли взять испытанный БТР, но мы элементарно не смогли бы разместить его на палубе "Ришительного".

Броневик продвигался с большим с трудом. Возможно, я погорячился, обозначив американцами столь короткий срок прибытия. Вода фонтанами вылетала из-под колес. Кенгурин раздвигал заросли тростника, а катки с хрустом перемалывали их в труху.

Запах тухлых яиц, вызванный гниением этих трав, а может быть, желатинообразных существ, преследовал нас неотступно. Через два часа этой мучительной езды мы увидели, наконец, далеко впереди столб дыма. Местность начала повышаться и отвратительные ползучие твари исчезли. Грунт снова пошел твердый, каменистый. И вот я увидел вдалеке силуэт транспортного самолета бородатых годов. Он, небось, еще живым Рузвельта застал.