Небесные огни. Часть первая

– Господин Шаубергер, мы хотели бы переговорить с вами относительно вашей дальнейшей деятельности, – обратился к изобретателю один из них.

– Вы от руководства «Кёртль Машиненбау»? – нахмурился Шаубергер, не ожидавший ничего хорошего от предстоящего разговора.

– Нет, мы из гестапо.

Они прошли в небольшое конторское помещение, отгороженное деревянной перегородкой в углу мастерской.

– Эрнста Хейнкеля[8 - Эрнст Хейнкель (1888 – 1958) – немецкий авиаконструктор, основатель фирмы Heinkel. (прим. авт.)] заинтересовал ваш патент на устройство по самоорганизации пограничного слоя и его управления, – сухо сообщил второй из пришедших, когда они присели у стола, и добавил. – Вы готовы переписать патент на условиях Хейнкеля в обмен на его поддержку ваших разработок?

– Я не буду ничего менять в патенте! – сказал Шаубергер.

Представители тайной полиции переглянулись.

– Принято решение о переводе вас в одну небольшую фирму в город Габлонц[9 - Я?блонец (нем. Gablonz) – город в Чехии, на реке Ныса-Лужицка. (прим. авт.)], это под Прагой. Там вам будет плодотворнее работать, – поставили перед фактом сотрудники гестапо. – Фюрер придает большое значение вашим разработкам!

– Я никогда не забуду мою встречу с ним и длительный разговор о моих идеях, – произнес Виктор Шаубергер, зябко ежась плечами.

* * *

Россия

Санкт-Петербург

Невский проспект

март 1995 года

В первые дни, выступая в новом для себя амплуа переводчика и гида, кроме посещения научного симпозиума, где основным переводом выступлений докладчиков, слава Богу, занимались другие, пришлось много поездить по Питеру.

Его работодатель одолжил ему для сопровождения Руига один из своих легковых автомобилей, подержанный «БМВ». У Виктора были права автолюбителя, и он часто пользовался отцовской «Ладой». Семья могла купить и легковушку получше, но привыкла жить скромно, не выпячивая свой достаток.

Шелест встретил доктора у парадной и они не спеша пошли к автомобилю. Ханс Руиг был одет в длинное пальто, неброский шарф, без головного убора. Он выглядел безукоризненно, предпочитая консервативный стиль и дорогие вещи. Это был крепкий, но обаятельный мужчина, среднего роста, с обезоруживающей улыбкой. Такие женщинам нравятся, сразу располагая к себе. Предпочитал короткие стрижки, всегда был тщательно выбрит. Держался непринужденно, раскованно. Был вежлив, обладал чувством юмора, умел выслушать собеседника. В нем чувствовался большой опыт общения с людьми. Свободно говорил на нескольких европейских языках. Это был человек не среднего класса, а несколько выше.

За эти дни они много попутешествовали по городу.

Руиг оказался человеком немногословным, больше слушал комментарии Шелеста по интересующим его историческим местам Питера. Побывали в Эрмитаже, Русском музее. Пару раз были на балете в Мариинском театре.

Обедая в ресторане на Невском, доктор завел разговор о планах Виктора на будущее.

– Так и будете заниматься ремонтом квартир, а в перерывах показывать свой город иностранцам? – пошутил Ханс, когда закончили с трапезой.

– Да, пока так. Сейчас тяжело найти подходящее место по профессии, – немного смутился Шелест. – Очень мало платят из-за инфляции, поэтому и занимаюсь ремонтом квартир тем, у кого есть деньги.

– Я сейчас работаю в Германии над практической реализацией моих проектов и разработок в экологическом центре. Арендовал усадьбу с прилегающими полями и подсобными постройками. Там будет и конюшня, перевезу туда моих лошадей. Хочу соединить все вместе, а то разбросано по разным местам, – начал рассказывать доктор. – Работников по посевным культурам и обработке земли у меня достаточно. Но не хватает людей для проведения полевых экспериментов, К тому же, главный дом усадьбы нуждается в ремонте. Я и подумал, почему бы вам не поработать в Германии некоторое время?

– Неожиданное предложение, – задумался Виктор. – В какой области науки вы ведете исследования? Я ведь могу ничего не понимать в экологии.

– Вы не усложняйте себе предварительную оценку. В любой лаборатории, в любом проекте есть вспомогательные задачи, которые не требуют специального образования. Вы инженер-химик, это уже хорошо. А какая специализация?

– Общие химические технологии, – ответил Шелест.

– Вот и прекрасно, Значит, имеете представление о разных областях. Я навел о вас справки у вашего работодателя, и он отозвался весьма положительно. Кроме того, полагаясь на свой жизненный опыт, я думаю, что не прогадаю, делая вам это предложение. Мне нужны порядочные молодые люди. Я видел на симпозиуме по экологии, прошедшем в вашем городе, на что способна русская молодежь, если в нее вкладывать средства. У меня в экологическом центре работают ребята из разных восточноевро-пейских стран и я доволен их усердием.

Шелест медлил с ответом.

– Тяжело решиться? Конечно, это же не в баню сходить, – усмехнулся Ханс. – Так у вас говорят в подобных случаях?

Какое-то время они сидели молча. Руиг смотрел в окно, наблюдая за жизнью Невского проспекта.

– Вас что-то держит в Санкт-Петербурге? Есть неотложные дела? – поинтересовался доктор.

На Шелеста в упор смотрели излучающие большую силу зелено-золотистые, как у тигра, глаза Руига.

– Нет, не держит, – ответил Виктор.

– Платить буду точно не меньше, чем вы зарабатываете дома. Поедемте, посмотрите, как у меня обстоят дела. Дорогу я оплачу. Все равно сразу с длительной визой не получиться. С этим в Германии довольно строго. Но это решаемый вопрос. Ваш немецкий меня устраивает.

– А на какой срок я уеду из России? – поинтересовался Шелест.

– Там будет видно, может года на два-три, – пояснил Ханс и пошутил. – Может, жену себе найдете и останетесь.

Через день Виктор дал свое согласие работать у доктора Руига. Ханс уехал к себе в Германию и через месяц пришло официальное приглашение от его центра.

Оформив загранпаспорт, Шелест прождал в ожидании немецкой визы еще некоторый срок. Когда он пришел в немецкое консульство на Фурштатской улице, то увидел любопытную картину.

У входа в консульство, по обе стороны от крыльца, на узком тротуаре стояли две очереди. Справа стояла общая очередь из числа российских граждан. Слева смиренно стояла очередь евреев, желающих эмигрировать в Германию, которая таким образом замаливала грехи Холокоста и принимала «сынов израилевых» на постоянное место жительства.

Перед крыльцом по тротуару прогуливался рослый офицер милиции, регулировавший порядок в очередях.

На крыльцо, время от времени, выходил представитель службы безопасности не-мецкого консульства в хорошем костюме и спускался к подъезжающим автомашинам, где о чем-то оживленно говорил с пассажирами из числа «новых русских», принимая от них бумажные свертки и проводил их в консульство без очереди.

Виктор слышал, что в службе безопасности немецкого консульства на рядовую роль охранника обычно брали бывших советских граждан из числа русских немцев, ставших гражданами ФРГ. МИД Германии не учло российский менталитет и уже пару раз отправляло домой проштрафившихся за взятки сотрудников.

Шелест встал в общую очередь и стал ждать.

Его внимание привлек молодой негр, видимо из числа студентов развивающихся стран, учащихся в наших вузах, который встал в очередь евреев.

Немного выждав, к негру подошел милиционер и попросил перейти в общую очередь, считая что тот ошибся в выборе. Но то ли негр оказался тугодумом, то ли плохо понимал по-русски и продолжал стоять с евреями.

– Вы тоже еврей? – теряя терпение спросил милиционер негра.

В общей очереди послышались смешки.

– Может быть вам удастся объяснить гражданину, что он ошибся местом? – обратился блюститель порядка к католическому священнику, стоящему в своем одеянии на пару человек впереди Виктора. – А то у меня аргументы кончились.

Люди из очереди посмеивались и убивали время, наблюдая за происходящим. Очередь с евреями стояла со скорбными лицами.

Удивляла развязанность поведения блюстителя порядка. В студенческих кругах, где ранее вращался Шелест, было убеждение, что милиционеры у консульств на самом деле сотрудники КГБ, имевшие куда больше прав.