И снова в путь

Дмитрий, раздавал короткие команды по рации, машины продолжали кучковаться и образовывать хитрый оборонный рисунок. Он никак не прореагировал на приказ с той стороны.

– Вы окружены, сопротивление бесполезно! Мы давно следим за вами, знаем базу откуда вы едете. – Значит не знают, куда мы едем, заключил Андрей.

– Что вам от нас нужно? – Крикнул Дмитрий, слегка высунувшись из укрытия.

– Что нам нужно? – Через несколько секунд переспросил голос. – Нужно ваше оружие, ваши машины, ваши запасы. Мы видели, как вы грузились, видимо, решили смыться из города. Ничего не имеем против, но делайте это пешком и налегке – тогда мы вас выпустим. – Хрипящий громкоговоритель свидетельствовал о том, что человек смеялся.

– Интересно, сколько их? – Марат продолжал сидеть за рулём.

– Думаю, что меньше, чем нас, но они хорошо подготовились, заняли доминирующую высоту. А ты чего не прячешься?

– Дмитрий приказал всем водителям оставаться на местах и быть готовыми.

– К чему?

– Он этого не сказал. – Не теряя уверенность в себе ответил Марат, поигрывая чётками, оставленными хозяином машины на зеркале заднего вида.

– Сдавайтесь! Или мы расстреляем машины и вы уже точно никуда не уедете!

– Нас больше! У нас много оружия и бронированные машины! – Ответил Дмитрий в импровизированный рупор, явно готовился говорить долго. – Когда мы будем прорываться, то многие из вас погибнут, вы станете слабыми и не сможете больше никого грабить. Оно вам надо? Давайте из этой патовой ситуации разойдёмся мирно, каждый при своём. Мы можем вам оставить часть припасов, если уберёте битую технику с дороги.

Пока говорил главнокомандующий, говорил медленно, убедительно, растягивая слова, Андрей заметил краем глаза движение справа – два человека, низко пригибаясь, забежали в музыкальный магазин. Он не успел как следует рассмотреть, но у них точно было какое-то тяжёлое вооружение.

– Отвлекает внимание, – усмехнулся Марат. – Думаю, минут через десять начнём действовать.

– Мужик, ты гонишь! Вам никак не выскочить из этой волчьей ямы, мы всё отлично рассчитали – не в первый раз, так что не понтуйся! Может у тебя и есть яйца, но тут они тебе не помогут.

Ну да, тут помогут мозги, а не яйца, ответил за друга Андрей.

– Шнурки в стакан. – Раздалась короткая команда по рации.

– Андрей, запрыгивай! Сейчас что-то начнётся.

У водителя на коленях лежал тяжёлый винчестер, Андрею досталось, кроме его любимых пистолетов, простое, но солидного калибра, охотничье ружьё. Всего два выстрела, но в нужный момент могут сделать многое. И ещё десяток запасных патронов, симпатично блестящих медными гильзами.

– Жук в муравейник!

Справа ухнуло и броневичок с громкоговорителем подпрыгнул на яркой вспышке, медленно покосился, замер в неуверенности и окончательно завалился на бок. Тут же, видимо заранее инструктированные, вперёд рванулись два мощных внедорожника. Кажется, вспомнил Андрей, Дима их разгрузил чем-то не очень ценным, но тяжёлым. Эти машины ехали где-то в середине колонны, но сейчас перед ними образовался пустой коридор, по которому они неостановимо разгонялись. Противник поздно сообразил и ни один из немногочисленных выстрелов не попал в цель.

– Что они делают? – Изумился Марат.

– Расчищают нам дорогу, – с горечью в голосе ответил Андрей. – Заводи.

Он не разглядел, успели ли выпрыгнуть водители таранов, но дело было сделано: импульс разогнанных машин раскидал заграждение, освободил середину проезжей части. Почти сразу же за ними в образовавшийся проём проскользнул автобус, слегка зацепив бортами, и открыл отвлекающий огонь во все стороны. Замыкающая инкассаторская машина уже стращала нападающих пулемётным огнём, чисто для страха, так как у неё не было ни одной реальной цели, во всяком случае, пока она не выбралась из окружения. Колонна, в заранее установленном порядке, покидала засаду. Правда, не полностью: Андрей заметил, что как минимум две машины остались на месте с пробитыми колёсами и разбитыми лобовыми стёклами.

Дмитрий не торопился покидать место боя на углу рядом с Римским-Корсаковым и Мариинским театром. Он прекрасно понимал, что нельзя дать их выследить – в этом случае им не будет покоя в собственном доме, даже если врагов останется два-три человека. И нужно было прикрыть отход тех, кто подрывал броневик из базуки. Потому автобус, выехав на стоянку около театра, остановился и повернулся длинным бортом, усиленным металлическими листами, к перекрёстку. Два люка на крыше стали отличными снайперскими точками, откуда можно было держать под прицелом всё открытое пространство вокруг и нести опасность в окна окружающих домов. Нападавшие молчали, никакого движения не было заметно. Главнокомандующий пересадил всех лишних из автобуса на прочий транспорт и приказал ехать дальше два квартала до Никольского сада и объезжать его слева.

– Следующая контрольная точка, точка сбора – перекрёсток с Садовой. Езжайте максимально быстро, мы прикрываем и при первой же возможности догоняем вас. Вы, – Дмитрий показал на водителя инкассаторской машины, – не останавливаетесь, а едете по Садовой вдоль канала до Семимостья. Знаешь, где это? Отлично! Молнией туда и берёшь под контроль все мосты. Чтобы мышь не проскользнула. Патронов хватит?

Манёвр удался: преследователи догадались о направлении движения и решили срезать там, где можно пройти только пешком, но Гриша оказался быстрее и уверенно закрепился на самом видном месте, откуда пулемётные очереди могли зачистить любой из трёх ближайших мостов, а винтовки – ещё четыре. Минус четыре человека. Интересно, сколько ещё осталось?

Следующий бросок, до площади Репина, опять прикрывал автобус. Здесь, у самого моста, выставив дозорных на всех углах, проверили перекличку и рекогносцировку. Потери вгоняли в тоску: пять убитых, трое общинных и двое университетских, восемь пропали. Кто-то из них отстал в машинах с пробитыми колёсами, живы ли они, в плену или свободны – не известно. Многие про себя подумали: лучше мертвы, чем в плену, не расскажут ничего, а то ведь могут привести к крепости да ещё и рассказать пароли и секреты обороны. Кроме людей, были потери вещей, битый транспорт, огромный расход патронов. Не то чтобы критично, но следующая победа может стать пирровой. Особенно это касалось транспорта: машин вокруг много, найти ключи тоже можно, с бензином всё хуже, но пока тоже терпимо – плохо то, что машины нужно переделывать, адаптировать к постпандемическим условиям, оборудовать для атаки и обороны. На это требуется металл, пуленепробиваемое стекло и, главное, человек с руками из правильного места. Марат как раз такой, но в одиночку получается очень долго, а людей мало. И потери – больше десяти человек.

Стрельба в углу площади завершила перегрузку машин и раздачу команд – пора уходить, но так, чтобы погоня кончилась.

– Время раскидывать камни.

– И сжигать мосты. – Грустно продолжил Андрей. – Едем!

Площадь Репина с одной стороны ограничивалась набережной Фонтанки, через которую перекинулся старый мост. Красивый, с декоративными башенками на пешеходных частях, каменными фонарными столбами и даже гранитными скамейками. Замечательный мост, простоявший больше двухсот лет, но действительно настало время сжигать за собой мосты, тем более никто не собирался возвращаться обратно в центр. Оставлять за собой прошлое, отобрать у себя возможность оглянуться, передумать.

Колонна отъехала достаточно далеко, но ещё не потеряла из вида мост – чтобы быть уверенным, что никто не перебрался на этот берег, когда раздался мощный взрыв. Дрогнула болотистая земля, зазвенели стёкла, кое-где даже вывалились, заброшенные трамвайные провода закачались.

– Дима не пожалел взрывчатки…

– Марат, он правильно сделал, – откликнулся Андрей, – мост каменный, сделанный ещё в те времена, когда делали на совесть и на века. Просто так его не сломать. Дима сработал с гарантией.

Оставшийся путь пролетел быстро, больше никто не встретился. Андрею казалось, что люди настолько на взводе, что покажись даже кошка, любое движение, её бы сначала расстреляли бы в три ствола, а только потом стали бы думать. Уже на подъезде, буквально за пять минут, Дмитрий по рации предупредил о возвращении и о наличии раненых – без уточнения количества.

Въезд на территорию несколько напоминал траурную процессию. Тишина и печаль, только настороженность портила впечатление. Сразу же стали делить людей на своих и чужих – чтобы не разносить потенциальную заразу. Правда, из-за перестрелки в дороге об этом все забыли и смешались. Настроения и желания что-то решать ни у кого не было, потому оставили как решили раньше – в надежде, что критического вируса ни у кого нет. Но выделили ещё одну категорию – раненные, в лазарет решили помещать всех без разбора. Первым туда попал главнокомандующий, оказалось, что Дмитрия ранило в ногу почти в самом начале столкновения, но он перевязал сквозную рану чьей-то курткой и забыл о ней до самого приезда домой. В итоге его пришлось вынимать из автобуса, сам идти он уже не мог.

– Съездили, называется, – почти шёпотом не то негодовала, не то расстраивалась Мира, помогая Андрею разгружать джип. – Привезли неизвестно кого, да ещё и потеряли чуть ли не столько же, сколько привезли. Чтобы больше и не совался в центр. Слышишь? Только попробуй.

Андрей благоразумно молчал – Мира не тот человек, с которым стоит ссориться.

Уже в ночи, пришли двое отставших. Они подтвердили, что остальные погибли, во всяком случае те, которых они знали, свои, а они долго отрывались от хвоста и точно никого не привели за собой.

Община легла спать уже за полночь, завершив все необходимые дела, включая усиление обороны и двойное количество ночных дозорных. Легла неспокойно, некоторые даже положили пистолет под подушку или уснули держа в руке винтовку, одним ухом прислушиваясь к стонам в лазарете или тишине на улице. Андрею тоже не спалось и он думал, как обычно – в перемешку, о прошлом, настоящем и будущем, стараясь концентрироваться на будущем, но взрыв под инкассаторской машиной и её переворот отвлекали, не выходили из головы. Чтобы быстрее заснуть и забыться, он притянул к себе давно спящую Миру, поцеловал в тёплую щёку и зарылся лицом в разбросанные по подушке длинные волосы.

Глава 8

– И снова в путь, время не обмануть, эту ночь нам не вернуть. – Вполголоса напевал Андрей, сидя на широком подоконнике и смотря в окно. Он постоянно вспоминал эту песню, когда думал про мини-состав с дрезиной.

За окном же бушевала весна: мать-и-мачеха отцветала, на солнечных местах уступая оранжевый цвет одуванчикам, кустарник и деревья нежно зеленели. Асфальт ещё несколько лет будет держаться, но зимняя грязь уже копится, скоро он просто зарастёт. И это уже будет трудно назвать культурным слоем. Трупа около соседнего бизнес-центра уже нет, но в углу, выглядывая из-за поребрика, что-то белело. Природа набирала силу и, не чувствуя сопротивление человека, не собиралась останавливаться в развитии. Люди предпочитали не сражаться, а бежать.

Работа кипела вовсю – можно сказать, мечта Андрея сбывалась. Конечно, как это всегда бывает с мечтами, реализовывалась она совсем не так, как он себе представлял. Перед его взором стояла деревянная, с гнильцой, дрезина, буквально на трёх-четырёх человек, посередине которой – качалка. Такая длинная двуручная перекладина, концы которой нужно по очереди опускать, чтобы крутились колёса. Дрезина на ручном ходу: медленная, но тихая, только слабый скрип узлов. Печальная дрезина уходящая в молчаливую ночь, от страшного города в неизвестность провинции… и только два человека вверх-вниз, вверх-вниз. Отличный вариант для маленькой компании, но в общине уже семьдесят человек и всех такая дрезина не увезёт. Не говоря уже о скарбе, имуществе, копящемся каждый день.

В реальности дрезина получилась больше и солиднее. Стандартная трёхметровая железнодорожная платформа, с которой сняли всё, что можно и неможно, даже две лишние пары колёс – лишь бы не развалилась. На переднюю ось поставили дизель и подключили небольшой электромотор. Последний этап был ещё в работе, сложнее всего давался мастерам общины, первый раз работающим с железнодорожными колёсами. Дизель максимально заизолировали, чтобы его шум был слышен не более, чем на десять шагов. Задняя ось приняла на себя тяжесть огромного бензобака – пары кубометров топлива должно хватить надолго. Небезопасно, но самый подходящий из того, что нашли. По краю платформу обшили металлическими листами, в середине сделали низенькую крышу – машинист с двумя-тремя помощниками могут даже спать не уходя с рабочего места. Вот и всё устройство дрезины, которая должна будет утянуть маленький состав из двух вагонов и платформы.

Сразу за дрезиной запланировали поставить ещё одну платформу. В центре её загрузить крупногабаритными вещами, настелить крышу, а по краю пустить нары в три этажа. Не то чтобы для полноценного сна, но отдохнуть можно, даже поспать одним глазом после тяжёлой работы. Тут будут дозорные, путевые рабочие и прочий люд, которому нельзя нежиться в утробе вагонов. Для транспортировки остальных людей и более хрупких грузов взяли два грузовых вагона, таких же стандартных, как и платформы, и переделали в то, что традиционно в нашей стране называется теплушкой. И реально сделали их тёплыми, оправдывающими название, а не так, как было во времена войн и ссылок двадцатого века. В первом вагоне люди и личные вещи, в последнем – багаж и парочка дозорных.

Испытания мотора показали, что его мощности должно хватить, что дрезина потянула такой состав, во всяком случае, в пустом состоянии, а учитывая, что масса вагонов больше массы груза, должна справиться и с общиной на борту. Могло показаться, что это всё лишняя работа: зачем так напрягаться и так оборудовать вагоны, если до Гатчины всего пятьдесят километров рельс? Да, близко, но, с одной стороны, быстро не поедешь, нужно проверять и расчищать рельсы, переключать стрелки. И вообще дрезина получилась медленная – не черепаший шаг, но человек может обогнать. С другой стороны, в вагонах можно будет первое время жить после переезда. Или поехать ещё куда-то. В город, в Петербург ездить за припасами, стройматериалами и прочим полезным скарбом.

Работы, как всегда, шли медленнее, чем хотелось, несмотря на то, что чуть ли не половина общины жила на заводе. Проблем с электричеством там нет, строительные тепловые пушки позволяют прогреть помещение для сна, готовить можно и на кострах – никто не заметит, благо сухих досок более чем достаточно. Вообще огромная территория завода, закрытая со всех сторон глухими высокими заборами, отлично подходила для жизни, Андрей иногда жалел, что не додумался до этого с самого начала.

Руководитель из Андрея получился хороший: все работы двигались и не требовали его участия, после обсуждений, разделения обязанностей и ролей всё текло само по себе – можно заниматься планированием дальнейшего. Пока нечего было планировать, всё было в настоящем, планировать жизнь в Гатчине не имеет смысла, слишком много неизвестных, система уравнений, где переменных больше, чем уравнений. Но Андрей не умел сидеть без дела! Он соскочил с подоконника, прошёлся несколько раз по комнате, сдёрнул с вешалки куртку и отправился на завод. Никто не удивился его быстрой походке и целеустремлённости, все уже привыкли, что их руководитель ужасно не любит тратить время на дорогу, если есть цель, а не гуляет ради прогулки.

Нарушая правила дорожного движения Андрей перешёл дорогу, где было удобнее, и углубился в соседний квартал. Идти было близко, два квартала, но это два совершенно разных мира. Первый представлял собой вполне обычную жилую застройку со всякими детскими садами, школами, колледжами и прочим внутри. И, конечно, детскими площадками – это было первым, что попалось на пути. Типичная площадка с традиционными горками и другими довольно скучными конструкциями. Они успели изрядно износиться и потому не казались заброшенными, только удивляло, что в середине тёплого солнечного дня на площадке нет ни одного ребёнка. Удивляло, пока не вспомнишь, в каком мире живёшь, а тут, в царстве просыпающейся природы, где деревья и кусты скрывают детали разгрома в оконных проёмах, этого не хотелось делать. Небольшой уголок отдохновения, возвращения в прошлое. Триста метров забытья, где Андрей вспоминал, как сам ходил в похожий садик, играл в хорошую погоду на улице со сверстниками – тогда у него ещё было много друзей. Где они сейчас? С большинством он не общался со школы, куда они пошли все вместе. Кое с кем он встречался, пил пиво позднее… кажется, последний раз он с ними виделся на собственной свадьбе, то есть пять лет назад – как летит время! Друзья детства… а забор садика – один в один, как в его детстве! Через дыру в точно таком заборе он с Колей и Сашей тайком выбирались на прогулке и бегали в соседний двор. Как им попадало каждый раз, но это не останавливало юных исследователей, пионеров огромного мира, раскинувшегося за забором, который стискивал до скуки знакомый мир. Но всё хорошее быстро заканчивается, вот и снова Андрей подошёл к забору, но уже взрослому – из толстых стальных прутьев.