Институт равновесия. Книга 2

– Ох, и правда твоя! Про Матеша-то забыл! – и они рассмеялись, тряся головами.

– Добрые люди, а воды для гостя не найдётся ли? – спросил Зак, чтобы хоть как-то вмешаться в разговор.

– Кто ж гостю воды-то наливает, а, Михал? – спросил дед Карел.

– Нет, гостю воды нельзя. Гостю надо наливочки нашей сливовой, – согласно кивнул дед Михал.

– Да какой же это сливовой? Смородиновая-то лучше! А известно, что гостям надо лучшее предлагать, – возразил дед Карел.

– Если уж лучшую, то на бруснике, – предложил дед Михал.

– И то правда, бруснику-то не каждый год собираем. В позапрошлом году росы какие были по осени! И брусника удалась! А вот в прошлом и росы толком не было.

– Не говори. Совсем рос не было. Мох сухой весь был. Откуда бруснике браться. Ну, так ведь и наливки сделали много. А значит, хуже она получилась-то!

– Дык у меня позапрошлогодняя осталась ещё!

– Ах ты, старый хрен! А ну неси бутыль!

– Я мигом! А ты давай хлебушка свежего для закуски. Ох, и люблю я хлеб твоей Агнешки!

Зак ошалел. Такого он совсем не ожидал. Настолько вежливое игнорирование он видел впервые. Какие-то они странные. Когда дедки тихо миновав его с бутылём наливки, краюхой хлеба и двумя глиняными кружками прошествовали под сень раскидистой ветлы, Зак ошалел ещё больше. А дедки тем временем устроились за небольшим столиком, наполнили кружки, принюхались, заулыбались, выпили и смачно крякнули в один голос. Помолчали несколько мгновений и начали перечислять все достоинства брусничной наливки, будто Зака и в природе не существовало.

– Филя, они полоумные какие-то, – констатировал Зак.

– Уклад такой, – прошептал элементаль.

– Добрые люди, а мне наливки хватит? – громко вопросил Зак.

– Хороша ли? – осведомился дед Михал у деда Карела.

– Хороша, – подтвердил Карел.

– Надо бы налить доброму гостю, – предложил Михал.

– Надо бы, – согласился дед Карел. – Только закуска уж больно проста. Что ж это за дело – гостя хлебом потчевать? Надо бы окорок раздобыть.

– У Якуба знатные окорока. На вишнёвых ветках коптит.

– Дедушки, – взмолился Зак, – не надо мне окороков. Давайте вашу наливку и хлеба. Рад буду, больше некуда.

– Надо бы налить, а то нехорошо как-то получается, – рассудил дед Михал.

– Дык кружку надо принести, – согласился дед Карел, – а у меня что-то ноги отнялись.

– Вы просто скажите, где кружку взять, я сам принесу, – предложил Зак.

– Добрый гость, – констатировал Михал.

– Добрый, – согласился Карел, – иди у меня в избе возьми.

Пока Зак ходил за кружкой, деды явно приняли ещё по одной. И, видимо, по полной. Потому что вернувшись, он обнаружил их дремлющими прямо за столом. Изумлённо пожав плечами, он всё-таки налил себе полную кружку брусниковки, отломил кусок от нежнейшей воздушной краюхи хлеба. И уже приготовился пить. Но не тут-то было! В конце улицы показалась толпа хуторян, довольно быстро приближающаяся к нему. Надо думать, Аделька не просто выполнила свою задачу позвать матушку, а перевыполнила, сообщив всем о госте. И теперь Зак гадал, если его застанут на частной территории, не примут ли за невежливого гостя? Деды-то спали! И кто их знает, этих странных людей? Поэтому он быстро ретировался за калитку и на всякий случай попросил Филю отвести конягу подальше.

– Здравствуйте, добрые люди! – Зак поклонился. Балаган – так балаган. В лучших традициях! – Примите ли гостя?

– Здравствуй, добрый человек! – прозвучало сразу несколько голосов.

– Дед Карел! Поди ж ты, зараза! Нализался! – плотная румяная женщина кинулась в калитку к деду, за ней хвостиком увязалась Аделька. Они начали отдирать безвольное тело от стула и потащили в дом.

– Дед Михал, ну а ты-то что! – воскликнул дюжий парень, взвалил старика на плечо и понёс через дорогу к домику.

– Можно ли водички гостю испить? – снова рискнул нарваться на гостеприимство Зак. Одновременно около двенадцати женщин разбежались по домикам и начали понемногу собираться возле Зака. В руках у каждой был кувшин и кружка. Зак с удовольствием принял кружку у первой и с наслаждением выпил до дна. Тут же подошла вторая, протягивая ему свою кружку.

– Спасибо, добрая женщина! – сказал Зак, улыбаясь ей самой открытой улыбкой, – я уже напился. Больше не хочу.

– Что он сказал, Хана? – спросила вторая у первой.

– Что-что, – довольно улыбаясь, ответила ей первая, – Моя вода ему больше понравилась. Твою он пить не будет.

– Как не будет? – удивлённо подняла брови вторая. – А зачем я несла? Пей, добрый человек! – она настойчиво протянула ему кружку. А Зак с ужасом начал понимать, что к нему приближаются и другие крестьянки со своими кувшинами.

– А накормить гостя можно? – крикнул он, чтобы проверить, как сработает следующая просьба. Теоретически, можно было ожидать, что отряд с кувшинами отправится за едой. Но это чисто теоретически. А практически женщины с кувшинами продолжили свой путь, а из толпы в сторону домиков отправились ещё несколько человек. Мда. – Спасибо, добрые люди! Однако я тороплюсь! До свидания! Вернусь к вам позже! – Зак уже запрыгивал в седло и хватал поводья. Пора выбираться из этого дурдома. Люди оказались с лёгким оттенком идиотии. Попробуем пообщаться с гномами.

Стель

Стель засела в своей медицинской капсуле на сутки, совмещая полезное с приятным. Она восстанавливала здоровье и готовила сценарий для своего появление и миссии. По её мнению, самое главное – это появление. То, как её воспримут в новом мире, было основным. Если всё пройдёт удачно, можно считать, что половина миссии за плечами. Если же нет, то придётся действовать долго, а значит, упустить много драгоценного времени.

Весь мир состоял из двух материков. Но они настолько отстояли друг от друга, что судя по уровню технического прогресса, встретиться им предстояло не скоро. Нужный Стель материк был весь изрезан фьордами. Изрезан настолько, что шесть его частей можно было принять за острова. Хотя географически это были полуострова. Они связаны между собой полосками суши, где проходили дороги. Но они не были главными артериями мира. Главные артерии – сами фьорды. Мир был пристанищем мореходов. Конечно, местным изогнутым небольшим кораблям-драккарам не хватало изящества, но они были вполне красивы. Это можно было признать.

Шесть островов-полуостровов носили романтические названия: Стейнран или Скалистый остров, Селран или Тюлений остров, Такеран или Туманный остров, Ваннран или Водный остров, Грессран или Травяной остров и, наконец, Мёдран или Медовый. На последнем располагалась вотчина местного короля – конунга Вагни, где он жил со своей многочисленной семьёй. На каждом острове от его имени правил ярл, а под ними были ещё несколько гард – деревень, которые обеспечивали всех едой и материалами, необходимыми для жизни. У них был сложный пантеон богов: кто-то кого-то от кого-то бесконечно рожал, а вели себя боги как обычные люди. Так и норовили ввязаться в драку или настроить друг другу козней. Это совершенно не было похоже на поведение богов. Но раз им так хочется, кто же станет возражать?

Стель решила не пользоваться фантомом. У неё было желание, чтобы её приняли за одну из многочисленных богинь. А богиням позволялось внешне отличаться от людей. Но фантом она настроила на защиту. Пусть будет. В конце концов, снова получить камнем в висок совсем не хотелось. Окончательно собравшись в путь, она упросила Сагана устроить грандиозную грозу в Мёдране для более эффектного своего появления. И он пошёл на это, слава Великому Древу! Итак, Стель готова была выйти на сцену!

Под раскаты грома и сверкание молний, она приземлилась у центрального входа в длинный дом, в котором укрылось всё семейство конунга. Внешность она не меняла, но вот с причёской и одеждой пришлось повозиться. По бокам она заплела сложные косы, убирающие волосы с лица, и переплела их на затылке в замысловатый узор, красив разноцветными нитками и перьями. Надела штаны мягкой кожи, длинную до колен облегающую льняную рубаху с разрезами по бокам до самой талии, чтобы не мешала двигаться. Сверху – кожаную безрукавку, детали которой переплетались шнурами и содержали массу петель и карманов для хранения всяких предметов. На пояс надела расшитый рыбьей чешуёй широкий ремень с петлёй для удлинённого топора с широким лезвием. Это было излюбленным оружием вендов – людей нового мира. Накинула грубый валяный из козьей шерсти плащ с нашивками из ракушек. А на спину закинула старинный щит с металлическими клёпками. И, конечно, не забыла про любимые метательные ножи всё в тех же любимых высоких и мягких сапожках. А ещё она сделала посох. Внешне он был похож на причудливое переплетение нескольких лиан, а внутри имел стальной стержень, так что вполне мог служить и боевым. И вот, во всём этом великолепии, она стояла у центральной двери длинного дома конунга, готовясь войти внутрь.

Дождавшись наиболее громогласного раската грома, она толкнула дверь внутрь для пущего театрального эффекта. Но дверь оказалась заперта изнутри на довольно большой деревянный брус. Этого следовало ожидать. Скривив губы в недовольной гримаске, она снова дождалась раската, подняла задвижку с той стороны, толкнула дверь и ступила в центр горницы. Воспользовавшись установившейся вдруг всеобщей тишиной, она легко закрыла массивные деревянные двери, подняла одной рукой огромный засов и положила на место в специальные уголки. Развернулась и пошла к огню в очаге посередине горницы, опираясь на свой посох. В самом центре дома был огороженный каменной кладкой бассейн метра три в длину и метр в ширину, где пылали большие куски деревьев. Над этим огромным костром располагалась толстая балка с металлическими крюками. На одном из крюков висел котёл, в котором бурлило варево, ароматно пахнувшее горохом и козлятиной. Откинув капюшон, она зажала посох подмышкой, вытянула руки и немного согрела их над костром. Затем медленно подняла глаза и обвела присутствующих взглядом. На возвышении в широком деревянном кресле, покрытом шкурами, сидел могучий, но огрузневший мужчина. Его волосы были заплетены в три косы и связаны воедино на затылке широкой полоской ткани. Длинные и жёсткие усы, также заплетённые в косы, огибали дугами большой рот с вздёрнутой верхней губой, и вплетались в бороду. На шее его висела громадная гривна с узорами по металлу. Мягкая безрукавка из выскобленной кожи, шерстяные штаны и сапоги на тяжёлой многослойной подошве завершали его облик. Это и был конунг Вагни. В большом зале либо на скамьях вдоль стен, либо прямо на полу на копне тростника сидело порядка ста тридцати человек. Стель не стала их особо разглядывать, ещё не время. Она оторвала руки от костра, нарочито опёрлась на свой посох и сказала:

– В этом доме соблюдают законы богов? Может ли путница рассчитывать на законы гостеприимства? – она снова обвела взглядом всех присутствующих.

– Во имя Одина и всех богов! – опомнился Вагни, – Назови своё имя, оставь оружие при входе, и мы примем тебя как самую близкую родню!

– Имя мне Стель, – сказала Стель, вытащила топор из петли и по безопасной траектории для сидящих кинула в столб, на котором держались двери. Топор вошёл ровно и глубоко, топорищем вверх. Подойдя к нему, она сняла со спины щит и повесила на топорище как на крюк. Тут же скинула и плащ, повесив его поверх щита.

– Еды и браги для Стель! – проревел Вагни. И разговоры тут же возобновились. Она прошла вдоль очага и присела у подножия возвышения конунга.

– Благодарю тебя, конунг Вагни, – ответила Стель, принимая из рук служанок большую и плоскую металлическую тарелку с кусками мяса, хлеба, дурно пахнущего сыра и парой варёных морковин.

– Утоли свой голод, гостья! – провозгласил Вагни. – И выпей с нами за милость Одина! – вторая служанка принесла для Стель большой рог, наполненный брагой. Пахло недобродившим пророщенным зерном вперемешку с травами и небольшим количеством мёда.