Утопающий

– Вроде вас? – уточнил Ал, еще не понимая, к чему клонит мужчина.

– Я не из Японии, но да.

– А откуда?

– Из Калифорнии, – терпеливо ответил Карл. – Но в целом ты прав, знакомые вроде меня, нас.

– Мафия?

– Политики, бизнесмены, коммивояжеры.

Ал подумал, что это не является причиной не быть мафией.

– Вот и в Японии тоже. И кто-то может захотеть этим воспользоваться.

– Может? – переспросил Ал. – Знакомыми папы?

Карл кивнул, но Ал знал, что это вранье. Почти то же самое Макс Даммер говорил на переговорах в храме, то же Бронна назвала враньем. То, что Даммер с Мэг и остальными приехали для того, чтобы найти полезных для себя людей, в итоге сводится к одной лишь семье Ала. И если Бронна была человеком Карла, наверняка тот тоже знал об этом. Но ложь в свою сторону стала настолько привычной, что Ал лишь тяжело вздохнул.

– И кто же? – спросил он, решив поддаться.

Карл немного помолчал, они проехали мимо закрытого магазина, детской площадки.

– Убийца твоей мамы.

До Ала не сразу дошел смысл этих слов. Он замер с открытым ртом и не заметил, как машина остановилась. Он уже сидел не в ней, а на теплой мягкой подушке, кто-то укрывал его одеялом.

– Спи, Сашуль.

– Я дождусь папу.

Сквозь возникшую картинку пробивались мелодия в радио и шум двигателя.

Мягкая рука с волнистыми после мытья посуды подушечками пальцев, пахнущая кремом для рук, погладила его по щеке, отчего спать захотелось еще больше. Но на этот раз он справится, не заснет, дождется.

Раздался звонок в дверь.

– Папа! – воскликнул он, радуясь, что не придется бороться со сном.

– Твоя победа, – шепнула мама и пошла открывать дверь.

Но ее голос, доносившейся из коридора, не был таким же спокойным и ласковым, с которым она говорила с семьей, уставшая к вечеру. Он был строгим, как когда она отчитывала сына или разговаривала с кем-то по работе. Потом стал громким.

Он выглянул из-за одеяла и пополз к краю дивана, чтобы подойти к ней, за аркой гостиной ее было не видно. Но она вышла сама – сделала шаг назад, обернулась к нему. Лицо ее было странным.

– Мама?

Кто-то шагнул за ней, но это был не отец. Секунда, и один из четырех незнакомых взрослых воткнул нож маме в живот.

Только вот тогда папа, когда вернулся домой буквально минуту спустя, и увидел мертвую жену и перепуганного сына, над которым уже тоже занесли нож, убил нападавшего. Полиция сказала, что это было ограбление. Отец не поверил и начал капать сам. Докопался. Еще двое тоже были мертвы, отец просто сказал это перед тем, как Ал уехал к дяде. Последнего так и не нашли, не опознали. Но они действовали не по своей воле, были наемниками. И как оказалось, семья Ала не единственная, кто пострадал, кто должен был умереть полностью: отец, мать и ребенок, убийц которых в чужой стране не стали бы искать. Все было чьим-то большим грандиозным планом, из-за которого вся жизнь Ала полетела к чертям, и узнать о котором он был не достоин.

Кто? Кто должен ответить за это? Кто виноват?

Но вместо этого он спросил:

– За что?

Наконец-то на лице Карла проступило что-то, кроме равнодушия.

– Я не знаю. Просто не повезло.

Но это не тот ответ, который Ал хотел услышать. Наверное, это проступило на его лице, потому что мужчина добавил:

– Потому что кто-то облажался. Прости, малыш.

Карл вышел из машины. Ал выскочил за ним, собираясь закричать или спросить, что это значит, но тут из-за калитки вышла бабушка.

– Саша…

– Прости, – он мигом позабыл обо всем, налетел на нее и обнял, чуть не сбив с ног. – Телефон… он разрядился. Я проводил Юдзу и увидел… мистера Карла, а потом он предложил подвести меня и…

– Все, успокойся, дружок.

Карл подошел сзади и хлопнул его по плечу. Рука была тяжелой, но силу в удар он не вкладывал – жест был скорее успокаивающим. У Ала все сжалось внутри. Он отпрял от бабушки и вгляделся в ее лицо. Может, дело было в тусклом освещении фонаря во дворе, светящим ей в спину, может, в самовнушении. Но ее морщинки на загорелом лице словно стали глубже, седые волосы – тусклее. Она выглядела не обеспокоенной или разозленной, а уставшей.

«Что же я наделал? Что же я делаю?».

Она не заслужила этого, не заслужила жить с ним. У нее была спокойная жизнь, пусть и в одиночестве, а теперь… Может, стоило дать Мэг уйти, продолжить следить за ним и убить. Тогда бабушка была бы в безопасности?

– Прости, – почти простонал Ал, но та отмахнулась от него, мягко отпрянув.

– Извиняться в старости будем.

Она кивнула, чтобы он или он и Карл проходили во двор. Тогда мужчина откашлялся.

– Прошу прощения, – произнес он на русском, и Ал понял почему. В тот раз он общался с бабушкой тоже на русском, пусть и с акцентом, с ним в машине – на родном английском. Но видимо по-японски Карл не понимал ни слова. – Мара, позволите мне загнать машину во двор? Мне нужно еще кое о чем поговорить с Сашей.

Алу вдруг стало не по себе. Он не сильно-то хотел оставаться с мужчиной наедине. Тот вроде не представлял опасности, по крайней мере, пока. Но адреналин, отбивающий инстинкт самосохранения, схлынул, как и информационный голод, и Ал хотел только одного – лечь спать.

– О чем вам с ним говорить? – голос бабушки снова приобрел отрывистые нотки.

– О папе, – тут же вклинился Ал и потупил взгляд, оказавшись центром внимания двух взрослых.

Несмотря на его усталость, он не мог остановиться сейчас. Ему нужно больше информации, больше знаний.

Бабушка долго смотрела на него, а во взгляде снова появилась усталость. Она не дала согласия или несогласия и пошла открывать ворота.

– Мы будем на кухне, – произнес Карл, загнав машину во двор.