Евангелие любви

– Спасибо, Моше. Понимаю, после всего сказанного это может показаться снижением уровня, но все-таки назовите нам имя вашего третьего избранника.

Доктор Чейсен спустился с высот своих рассуждений и открыл последнюю папку.

– Доминик д’Эсте. Американец в восьмом поколении. На четверть черная кровь от стопроцентного черного прародителя. Тридцати шести лет. Женат. Имеет двоих детей. Второй ребенок одобрен Бюро актом под номером Ди-Экс-сорок два-шесть-ноль шестьдесят четыре. Старшей дочери одиннадцать лет, учится в школе, круглая отличница. Младшему сыну семь лет, его способности оцениваются чрезвычайно высоко. По шкале Кэрриол отношения кандидата к семье и детям оцениваются по десять баллов. – Последние слова сопровождал иронический кивок в сторону председательствующей за столом.

Джудит кивнула и посмотрела на красивое лицо на фотографии. В высшей степени красивое. Черная кровь не проявилась нигде, кроме глаз, которые были темнее ночи и с особенной, удивительной влажностью, присущей людям черного происхождения.

Доминик д’Эсте был астронавтом программы «Феб», специалистом по солнечной инженерии, но теперь работал мэром Детройта. Все свои силы и время он отдавал, чтобы сохранить город в качестве центра, где в течение трех кварталов – весны, зимы и лета – производятся трамваи, автобусы и другие продукты машиностроения. Когда в Вашингтоне намечалось заключение контрактов для программы «Феб», переселения или других сфер, связанных с металлоемкой или точной продукцией, он появлялся в столице и как бешеный продвигал Детройт. Получил Пулитцеровскую премию за книгу «Зимой даже солнце умирает», заседает в президентском Совете за сохранение городов. Ведет телевизионное шоу «Северный город», славится очень высокими воскресными рейтингами. И наконец, он считается лучшим оратором в стране после сенатора Хиллиера.

– Возражения?

– Уж слишком смазлив, – проворчала Хемингуэй.

Все заулыбались.

– Согласен, согласен! – воскликнул доктор Чейсен и всплеснул руками, словно оправдываясь.

– Вы, Моше, не упомянули одного факта, который мне случайно известен, поскольку я лично знаком с Домиником, – заметил Абрахам, сам некогда аналитик НАСА. – Мэр д’Эсте действующий пресвитер своей церкви.

– Я в курсе, – кивнул Чейсен. – Но, поразмыслив, мы – компьютер, мой старший ученый-исполнитель и я – пришли к выводу, что мэр д’Эсте не настолько обременен религиозными убеждениями и обязанностями, чтобы исключить его из конкурса. – Он хмыкнул. – И по этим причинам не допустить в финал.

Джудит положила последнюю папку наверх стопки и отодвинула в сторону. Ее руки легли на освободившееся пространство – одна чуть поверх другой, – и все заметили, как слегка шевелятся сплетенные пальцы.

– Благодарю вас за большую, трудную, прекрасно выполненную работу. Надеюсь, все вы вернули свои материалы в Федеральный банк человеческих ресурсов и уничтожили всякие следы своей работы в компьютерах?

Участники совещания кивнули.

– Разумеется, вы и в дальнейшем будете пользоваться программами, но таким образом, чтобы никто, кроме сидящих здесь, не знал, для чего они вам требовались ранее. Ни у кого не осталось неуничтоженных записей, магнитофонных пленок или других свидетельств проведения Операции поиска?

Все покачали головами.

– Отлично. О копиях всех находящихся здесь дел я сегодня позабочусь. А пока, прежде чем продолжить, может быть, попросим Джона организовать нам что-нибудь перекусить?

Джудит улыбнулась секретарю, чей карандаш с начала совещания без устали летал по бумаге. Тот отложил блокнот и тут же поднялся.

Она извинилась и вышла в соседний туалет. Остальные остались ждать. Но к тому времени, когда Джон Уэйн вкатил в зал тележку с кофе, чаем, вином, пивом, сандвичами и печеньем и с присущей ему энергией, нисколько не убавившейся после стенографического марафона, принялся раздавать закуски, доктор Кэрриол вернулась, и участники совещания обрели прежнюю живость.

– Виню себя, что не настроила программу больше на харизму, – призналась доктор Хемингуэй, откусывая от сандвича с копченой семгой.

– Видимо, Моше лучше других понял изначальный замысел нашей миссии, – согласился доктор Абрахам.

Все посмотрели на Джудит, но та только подняла брови и ничего не сказала.

– Интересная была работа, – вздохнул доктор Чейсен. – Надеюсь, вторая фаза будет не хуже. – Он закинул удочку, пытаясь выяснить, какое их ждет будущее, но Кэрриол опять промолчала.

Наконец она знаком показала убрать тележку с закусками, дождалась, пока Джон Уэйн займет свое место и возьмет карандаш, и вернулась к делу:

– Понимаю, вы все в неведении, что повлечет за собой вторая фаза Операции. До сих пор я это от вас скрывала, поскольку хотела, чтобы всю свою энергию вы направили на осуществление первой фазы и не рассчитывали, что во второй можно будет что-то исправить. – Джудит помолчала, затем посмотрела в упор на Чейсена: – Прежде чем перейти к обсуждению второй фазы, объявляю, что с сегодняшнего дня отстраняю доктора Чейсена от Операции поиска. Вы будете участвовать в другом проекте, Моше. Но не потому, что плохо справились с работой. Наоборот. – Ее голос немного потеплел, стал не таким строгим, официальным. – Вы прекрасно поработали и, признаюсь, удивили меня.

– Значит, нашу работу вы не оценили! – Лицо Хемингуэй болезненно сморщилось.

– Не волнуйтесь, Милли, все оценено по достоинству. Вольное обращение доктора Чейсена с данными никак не повлияет на общий результат. Не забывайте, что первая фаза операции предусматривала выявление тремя группами девяти непредсказуемых кандидатов. Я считала, что в ходе второй фазы мы отработаем этих девятерых до такой степени, чтобы можно было разобраться с нематериальной составляющей. Воспринимала первую фазу как способ исключить человеческий фактор и не внести ошибку в компьютерные данные. Надеялась, что кто-нибудь из вас придумает программу, способную обрабатывать большие пласты информации с учетом неосязаемого. Не исключено, что вторая фаза опровергнет открытия Моше. Что нисколько не умаляет его блестящий вклад в первую фазу, а лишь покажет, где он ошибался, и он больше не допустит ошибок. Учтите, что из девяти кандидатов, перекочевавших во вторую фазу, шесть не принадлежат доктору Чейсену. Моше отдал предпочтение одному из десяти параметров – неосязаемому. Но не исключено, что, поступив подобным образом, он слишком пренебрег остальными девятью.

– Никоим образом, – рявкнул доктор Чейсен.

Джудит улыбнулась:

– Ну, будет, будет. Однако вторая фаза операции спланирована таким образом, чтобы иметь дело с девятью кандидатами, а не только с вашими тремя.

– Может быть, стоит пропустить наших шестерых через программы Моше? – предложил Абрахам.

– Такое возможно, но я бы этого делать не стала. Тогда пришлось бы слишком во многом положиться на случай и, пожалуйста, без обид, на самого Моше.

– Я так понимаю, что вторая фаза – это исследование человеческими силами.

– Верно. Никому еще не удалось дать определение, что такое интуиция, но мне кажется, что это целиком иррациональная реакция человека на других людей в обыденной обстановке. Поэтому я всегда считала, что в нашем деле, где чувства имеют первостепенное значение, должен наступить такой момент, когда потребуются личные наблюдения, тесты и встречи с избранной группой кандидатов. Сегодня первое февраля. Я объявляю окончание первой фазы Операции поиска. Завтра – первый день второй фазы. У нас есть три месяца. К первому мая Операция поиска должна быть завершена.

Руки Джудит тихо шевелились на столе, что всегда производило неприятное впечатление на тех, кто в это время за ней наблюдал. Они будто жили собственной жизнью независимо от ее рассудка – выискивали добычу, плели паутину, видели.

– По поводу завтрашнего дня. Ваши группы распущены. Только присутствующие в этом зале будут знать о второй фазе. Поэтому вы сообщите своим людям, что Операция поиска достигла цели и вторая фаза не потребовалась. В течение следующих трех месяцев Милли, Сэм и я вместо Моше будем персонально заниматься девятью кандидатами. Каждый возьмет по три: Милли – кандидатов Сэма, Сэм – кандидатов Милли, я тех, что представил нам Моше. Таким образом, Сэму достанутся Прогуливающаяся Лошадь, доктор Хастингс и профессор Черновски. Милли – маэстро Стейнфельд, доктор Шнайдер и господин Смит. Я же займусь доктором Кристианом, сенатором Хиллиером и мэром д’Эсте. Вы опытные экспериментаторы, поэтому нет необходимости останавливаться на правилах проведения второй фазы. Завтра Джон даст вам ознакомиться с делами ваших кандидатов, но вы не получите права выносить их за пределы кабинета или делать записи. Во время второй фазы следует целиком полагаться на память. Хотя вы в любое время можете попросить снова показать вам дела. – Джудит посерьезнела. – Должна вам напомнить, что во второй фазе Операция поиска носит еще более секретный характер, чем в первой. Если кто-нибудь из кандидатов заподозрит, что является объектом изучения, нам не сдобровать. Они влиятельные люди сами по себе, а некоторые пользуются в этом городе огромной поддержкой. Поэтому действуйте с величайшей осторожностью. Это понятно?

– Мы же не дураки, Джудит, – обиженно ответила Хемингуэй.

– Не сомневаюсь. Но лучше рискну упасть в ваших глазах и предупредить, чем потом пожалеть, что ничего не сказала.

Доктор Абрахам продолжал хмуриться.

– Решение о расформировании наших групп слишком неожиданно. Что я завтра скажу своим людям – что со следующего дня они безработные? Мои сотрудники достаточно сообразительны, чтобы догадаться о второй фазе. И признаюсь, мне не приходило в голову, что настанет день и придется остаться без помощников. Я не подготовил людей к такому потрясению, а потрясение будет.

Кэрриол удивленно изогнула бровь:

– Безработные – слишком сильно сказано, Сэм. Все они квалифицированные работники в области статистики окружающей среды, и это никуда от них не денется. Теперь они поступают в распоряжение Моше и будут помогать ему с новым проектом. Если пожелают. В противном случае им предложат участие в какой-нибудь иной программе министерства. Вы удовлетворены?

Абрахам пожал плечами:

– Что касается меня, то да. Но я бы предпочел получить от вас письменный приказ.

Слова Сэма не понравились Джудит, но ее ответ прозвучал, как всегда, корректно:

– Поскольку письменные приказы соответствуют политике Четвертой секции, вы его, безусловно, получите.

Абрахаму показалось, что над его головой нависла тень от меча, и он поспешил реабилитироваться:

– Спасибо, Джудит, и прошу прощения, если обидел вас. Разволновался. Поймите, плох тот начальник, кто, отработав с людьми целых пять лет, не научился защищать их интересы.

– Согласна, но при условии сохранения определенной доли беспристрастности. Я так понимаю, что некоторые из ваших людей не захотят работать с Моше?

– Нет, нет, я не это имел в виду. – Абрахам казался подавленным. – Напротив, думаю, что все придут в восторг от такой перспективы.