Время разбрасывать камни

– Я слышал, ваше Высочество, что вы изволили отправиться в паломничество? Очень разумно с вашей стороны.

– Почему считаете это разумным?

– До меня дошли слухи, будто бы в Тауэрском дворце, кое-кого, не устраивает нынешнее положение в династической иерархии…

– Вот как? Даже про это вы знаете?

– Про это в нашем добром королевстве знают все, кто хоть чуточку умеет слушать… Хотя я, как видите, и сижу в этом захолустье, даже до меня дошли слухи, что вы чудом избежали смерти.

– И что вы про это думаете?

– Я думаю, в моем доме вы можете есть, и пить все, что угодно, не рискуя заболеть холерой…

Яков уставился на барона Огастоса.

– Вижу, вас снабжают отличными сведениями!

Барон покачал головой:

– К сожалению, эти сведения сильно запаздывают. Например, мне доложили, что вы направляетесь в мое скромное убежище, когда вы уже стояли на пороге. Знал бы я, что вы выехали их Данбери, я бы сам вышел на дорогу вас встречать, ваше высочество.

– Зачем?

– Чтобы выразить почтение сыну короля Ричарда…

– Благодарю!

– Кстати, я весьма впечатлен, как вы спасли посевное зерно от алчности бессовестного попа. Крестьяне вас боготворят. Они называют вас не иначе, как Святым.

Яков понял, что это подходящий момент, чтобы попросить за Алоисия. Он улыбнулся:

– А тот алчный поп назвал меня еретиком… Надеюсь, крестьяне не будут против, если я заберу у них слегка помятого ученого?

– О… Вы про этого безумного книгочея и колдуна, Алоисия? Признаюсь, его последняя выходка изрядно всех напугала. Сгорели овин, свинарник и сарай. Счастье еще, что крестьяне быстро потушили пожар… Ущерб небольшой, поскольку свиней удалось спасти. А вот бороны и плуги, которые хранились в сарае, сгорели дотла. И это перед самым севом…

– Весьма сожалею.

– В последнее время Алоисий совсем юродивым сделался. Бормочет что-то о величайшем открытии… а сам сараи поджигает. Пришлось разрешить крестьянам его утопить. Хотя мне, конечно, его жаль. Он учил моих сыновей грамоте…

– А где сейчас ваши сыновья?

– Старший – сражается на Святой земле. Как и полагается воину. А младший… – барон поморщился, – лижет тарелки на королевском столе в Лондоне. Хорошо, хоть не забывает отца, и время от времени отправляет мне весточки…

Якову стало ясно, каким образом барон оказался так хорошо информирован о дворцовых интригах.

Барон пригубил из кубка вина и проронил:

– Я слышал, что мой сосед, барон сэр Джон из Данбери, затеял богоугодное дело? Собирает сирот со всей Англии?

Яков еще раз оценил информированность сэра Итона.

– Так и есть, сэр Итон.

– Можете мне объяснить, откуда вдруг появилась такая идея? До сих пор это было совершенно немыслимо!

Яков, памятуя, что у сэра Итона есть источник в Тауэре, и эта связь может носить двусторонний характер, рассказал о том, что, совершая паломничество, повстречал четырех сирот, которые показали ему дорогу, накормили, нашли приют. В итоге, мальчишки проявили себя самым благородным образом. Принц признался, что у него возникла мысль о богоугодном деле: воспитание сирот. Чтобы дать им шанс наладить свою жизнь, а не закончить ее в сточной канаве. Он попросил сэра Джона заняться их воспитанием. Именно поэтому принц просит отдать ему Алоисия, чтобы он учил сирот грамоте.

Сэр Итон, собрав морщины на лице в вежливую улыбку, на протяжении всего рассказа внимательно слушал его высочество, не перебивая. У Якова возникло подозрение, что старый вояка уже догадался, что принцу сироты нужны не для спасения души, а как войсковая единица.

Однако сэр Итон ни словом, ни намеком своей догадки не выказал. Он лишь благожелательно покивал, добавив, что если Алоисий нужен Якову, в качестве учителя для сирот, он возражать не станет. Более того, он вознамерился отправить сэру Джону десять золотых соверенов на благое дело.

Яков рассыпался в благодарностях.

– Не стоит благодарить, ваше высочество. Вам в голову пришла прекрасная, превосходная идея. С моей стороны – грех не поддержать ее!

Трапеза завершилась. Сегодня было уже поздно куда-либо двигаться. Поэтому Яков согласился на любезное предложение сэра Итона переночевать в замке.

Ему выделили огромную спальню с балдахином. Он устроился на кровати. Его свита, прихватив Алоисия, улеглась в этой же спальне, на полу.

Утром, после завтрака, сердечно попрощавшись с сэром Итоном, Яков снова двинулся в путь. Сэр Итон сказал ему на прощанье:

– Я объявил крестьянам, что отец Браун больше не будет их беспокоить. Что я отправил его в Данбери. Однако, они все еще очень злы. Надо же было умудриться – спалить плуги и бороны перед самым севом…

Яков ответил:

– Я велю сэру Джону хорошо присматривать за ним… чтобы не сжег заодно и Данбери!

Они заехали в деревню, где раньше, в скромном домике на краю леса, жил отец Браун. Дом был разгромлен. Все ценное – мебель, посуда, утварь, горн, наковальня, инструменты – все исчезло. Только посреди избы одиноко стоял деревянный станок, на котором ученый шлифовал линзы.

Книги Алоисия были разодраны, и разбросаны, где попало. Очевидно, крестьяне, грабящие дом, книжки ценностью не посчитали.

Они собрали все книги, которые удалось найти, сложив их в два мешка. Яков посмотрел, что было в библиотеке Алоизия.

Аристотель, Плутарх, Птолемей, Гипатия… Несколько свитков на арабском языке.

– Алоисий, ты читаешь по-арабски?

– Да, ваше высочество.

– Впечатляет… Где ты берешь стекла для шлифовки? Ведь стекло, насколько мне известно, величайший секрет венецианских купцов. Оно стоит в пять раз дороже золота!

Алоисий посмотрел на него смущенно:

– Я вычитал об этом в одной арабской рукописи…

– И что ты вычитал?

– Они там написали, как делать шихту для стекла: сколько песка, сколько поташа, сколько содиума… Правда, они добавляли в расплав золото, чтобы придать стеклу красный оттенок. У меня золота не было, поэтому я добавил массикот[3 - Массикот – Оксид свинца, желтый сурик.].