Грех

– Вроде бы все по плану. Ты же знаешь, я конченая стерва…

План внедрения в окружение архимандрита Филарета был разработан Андреем и Павлом Игнатьевичем предельно тщательно. Лора, прибывшая в городок неделю назад, несколько дней подряд ошивалась среди многочисленных паломников возле святого источника, расположенного неподалеку, выцеливала богомолку из местных, обладающую в монастыре нужными связями. Задача была не из простых: одна оказалась совершенно ненормальной, другая – обычной ханжой, третья – лгуньей… Отсеяв с десяток кандидатур, она остановилась на Валентине Борисовне как на оптимальном и наиболее психически адекватном варианте.

Сценарий знакомства «беженки из Киргизстана» с Околовой был придуман доктором психологии. Речь самой «беженки» редактировал крупный специалист по православной обрядности. Слова о «пожертвовании монастырю» были произнесены Лорой в нужный момент – в самом конце беседы, а это означало, что они намертво останутся в памяти богомолки и наверняка будут переданы по назначению.

Так что теперь оставалось надеяться на благожелательность профессиональной богомолки и на завтрашний телефонный звонок…

– Как твои ощущения? План сработает? – живо поинтересовался Ларин, глядя женщине в глаза. – Интуиция у тебя просто зверская. Я всегда полагаюсь на нее, даже если сам не верю в успех.

– А тут и сомневаться нечего, – усмехнулась рыжеволосая бестия, присаживаясь на краешек дивана. – План сработает на все сто. Не зря же мы старались. Вот увидишь, позвоню завтра Валентине Борисовне, и выяснится, что та уже переговорила с монастырским экономом, отцом Меркурием.

– Этот святоша – бывший начальник хозу местной полиции, правая рука Филарета по всем монастырским бизнес-проектам? – уточнил Ларин информацию из полученной у Дугина ориентировки.

– Он самый. Но только отвыкай от подобной лексики, – напомнила Лора. – Теперь каждое твое слово должно быть благолепным и старорежимным. Они это любят.

– Не бойся, у меня есть тумблер в голове. Щелкнул, и сразу же переключился на нужную волну. Мне уже сны на церковнославянском снятся. И какого ответа ты ожидаешь от отца Меркурия?

– Он скажет, что тот готов принять потерпевшего от басурман церковного старосту в ближайшие дни. А там уже ты его обаять должен, – расплылась в улыбке Лора. – Хочешь, пари заключим?

– Против твоей интуиции я бессилен. Верю, – развел руками Андрей.

– Что говорить, помнишь или проэкзаменовать? – поинтересовалась Лора.

– Да помню я все… – вздохнул Андрей. – А вообще, у меня такое ощущение, что теперь я запросто смогу экстерном окончить духовную семинарию.

– Документы не забудь, а то я о тебе только на словах сказала…

Документы у Ларина были в полном порядке. Безукоризненный паспорт гражданина РФ с регистрацией в Бишкеке, выписка из церковной книги о крещении, несколько справок из прихода тамошней церкви, действительно сожженной экстремистами во время погромов, три газетных вырезки о «бесчинствующих молодчиках», не пожалевших даже православный храм, и одно интервью с Лариным в специально отпечатанной в двух экземплярах несуществующей киргизской газете, а главное – техпаспорт БТИ на полтора гектара земли неподалеку от этого самого монастыря, якобы доставшихся «беженцу» по наследству от родственников.

– Ну, тогда с Богом! – напутствовала Лора.

– Черт не выдаст, свинья не съест! – по ситуации отозвался бывший «церковный староста».

Ларин вопросительно посмотрел на Лору. По большому счету, общение «по службе» было окончено. Андрею оставалось только дождаться, когда придет время встречи, о чем ему сообщат звонком. Гостья же, казалось, и не собиралась никуда уходить, хотя время стояло позднее.

– Прохладно на улице, – задумчиво проговорила Лора, глядя на то, как колышется занавеска на приоткрытом окне.

– Мне лучше спится, когда в комнате прохладно, – сказал Андрей.

– Ты же не станешь выгонять беззащитную, хрупкую женщину на ночь глядя? – с иронией проворковала Лора.

– Насчет беззащитной можно было бы поспорить. Не думаю, что те, с кем тебе приходилось сталкиваться по службе в нашей организации, придерживаются такого же мнения.

– Ну да, только за последний год посадили с добрый десяток. Еще с десяток отдыхает на кладбище. Но иногда мне и в самом деле хочется побыть беззащитной, – призналась молодая женщина.

Ларин ей был небезразличен с первого дня их знакомства, и она никогда не скрывала этого. Женщины типа Лоры обычно не слишком постоянны в чувствах, их можно привязать к себе только одним способом – не поддаваться на их провокации, не отвечать взаимностью. Что Андрей и делал.

– Так, значит, не выгонишь? – спросила поздняя гостья.

– А ты разве бы ушла?

Лора отрицательно покачала головой.

– Я, конечно, наглая и беспардонная. Но ты сам к этому вынуждаешь.

– В соседней комнате есть кровать, там и переночуешь, а я уж тут, на диване, – Андрей постарался сказать это как можно мягче.

– Спасибо и за это. Тогда спокойной ночи, братишка.

Лора поднялась, демонстративно чмокнула Ларина в щеку. Она прошлась по комнате так, словно вышагивала по подиуму, в дверях повернулась и послала воздушный поцелуй.

Ларин дождался, пока в душе перестанет шуметь вода. Он еще слышал, как Лора открыла окно. Из спальни слегка потянуло табачным дымом. Андрей знал, что его напарница курит очень редко. Да и то обычно просто держит зажженную сигарету в пальцах, довольствуясь тем, что вдыхает дым через нос. Никому бы другому он не позволил курить в своей квартире, не любил табачного запаха. Но, чтобы приструнить Лору, следовало зайти в спальню, а он знал, что женщина на это и рассчитывает. Стоит, скорее всего, в расстегнутом халате на голое тело возле окна и тут же обернется, как только он войдет.

«Ну все, вроде бы улеглась», – с легким раздражением подумал Андрей, заслышав, как тихо заскрипела кровать.

Вскоре и он уже лежал на диване, даже раскладывать его не стал. За окном слышалось, как изредка во двор въезжают и выезжают из него машины.

Сон пришел быстро, Андрей, когда хотел, умел мгновенно отключиться. Проснулся Ларин резко, от того, что почувствовал – в комнате он не один. Никто бы не мог зайти так, чтобы он не среагировал на это. Вот разве что Лора…

Андрей видел ее черный силуэт на фоне полупрозрачной занавески. Халат упал на ковер, женщина скользнула под одеяло. На узком диване можно было уместиться только прижавшись друг к другу.

– Я знаю мужчин, вам трудно заснуть в одиночестве, – прошептала Лора.

– Не забывай, мы с тобой вроде бы брат и сестра, да еще воцерковленные.

– Пока еще нет. Вот окажешься в монастыре, будешь вспоминать свою «сестричку» в холодной келье.

– С тобой легче согласиться, чем послать, – тихо рассмеялся Ларин. – Меньше сил потратишь.

– Ой, не скажи. – Лора уткнулась носом Андрею в плечо…

Глава 3

Вряд ли бы Ларин и его напарница решились расслабиться, если бы знали, что произошло в тот самый день утром. Не сразу узнал об этом и Дугин, иначе бы предупредил. Но что сделаешь, жизнь полна неожиданностей…

Убийство священника, да еще вместе с попадьей, событие не рядовое. А потому расследовать его взялись с особой тщательностью. К тому же налицо были пытки, ограбление. Тут уж нельзя было списать случившееся на самоубийство, как с отцом Мефодием.

Лучший способ – поручить подобное расследование человеку молодому, амбициозному, которому жизненно важно докопаться до истины, которого впереди ждет карьера. Он будет землю носом рыть. Так и поступили. Расследование двойного убийства поручили тридцатитрехлетнему старшему оперуполномоченному Николаю Нежину. По горячим следам убийцу или убийц обнаружить не удалось. А это почти верная примета того, что дело превратится в очередной «глухарь». Можно было, конечно, как обычно, подыскать подходящего кандидата на преступление, кого-нибудь из местных жителей с богатым уголовным прошлым, и по хорошо отработанной методике повесить преступление на него. Но опер решил действовать по-другому. Не то чтобы он был совсем из иного теста, чем другие сотрудники правоохранительных органов, но в Бога все же верил, а потому считал, что за расследование убийства священника с него спросит не только начальство, но и придется отвечать на том свете. Не сильно, но верил.

В любой специальности секреты профессии передаются от учителя ученику, и уголовный сыск не исключение. Был свой любимый учитель и у опера Нежина, преподавал ему судебную криминалистику, когда тот учился в Академии. Многим выпускникам преподаватель запомнился фразой, с которой начинал первую лекцию: «Плох тот ученик, который не считает своего учителя дураком». Всякий понимал ее по-своему. А вот Нежин понял правильно, сказать, что кто-то дурак, легко, а вот ты делом докажи, что умнее.

Звали этого преподавателя Зимов Валерий Павлович. Уже лет пять, как он вышел на пенсию, жил уединенно, тихо, на подмосковной даче, оставив квартиру жене и дочери, с которыми у него не сложились отношения. Про старика Зимова среди столичных следователей ходили легенды о том, как ему удавалось еще в советские времена раскрывать самые сложные, запутанные и безнадежные преступления. И делал он это, как казалось со стороны, легко и непринужденно.

Старший оперуполномоченный Нежин хотя и добился кое-чего в жизни, но понимал, что наставника своего не обошел, а потому и отправился к нему за советом. Семидесятилетний Зимов ничуть не удивился, когда увидел своего бывшего курсанта, выбиравшегося из-за руля возле его дачи.

– Вот, проведать вас решил, Валерий Павлович, – начал издалека Нежин.

Старик стоял, прищурившись, глядел на Нежина, держа руки сложенными на сучковатой палочке, ручка которой была украшена собственноручно вырезанным на ней изображением черта.