Закрой глаза и смотри

Бумер – собака-поводырь. Девятилетняя Маша уже давно здесь. И Бумер с ней давно, они приехали вместе.

– И кому ты заплатила, чтобы тебе позволили взять с собой домашнее животное? – явно подшучивает над Машей Гольдман.

Она хихикает и тоже гладит собаку.

– Никому не платила, он просто мой.

– А мне вот палка досталась, – делано вздыхает парень и стучит кончиком трости по асфальту.

Машка вновь хихикает. Ей явно понравился новый знакомый. Не знаю, давно ли они болтают, но надеюсь, Гольдман понял, что Маша – это особый случай.

Почти все пациенты нашей больницы выходят отсюда зрячими, а она… скорее всего, нет.

С её недугом мой папа борется довольно давно. Отец Маши – давний друг моего отца. Он крупный бизнесмен, спонсирующий нашу больницу. И мой папа пытается вылечить его единственную дочь. Безрезультатно… Она слепая с рождения. Глаукома и атрофия зрительного нерва. И если с первым справились, сделав ей самую рядовую операцию, то со вторым – проблема… Наука ещё не шагнула так далеко, и мой папа тут тоже бессилен.

Маша здесь по собственному желанию. Её отца вечно нет дома, а с мачехой она жить не хочет. В общем, Маше нравится здесь. Она умудряется дистанционно учиться, общается с другими пациентами. Правда, всегда расстраивается, когда её новых друзей довольно быстро выписывают.

Скоро отец заберет её домой на несколько месяцев. Его допекают родственники. Видите ли, Маша не должна жить в медучреждении, даже если она сама этого хочет. В общем, поживёт какое-то время дома. Но потом наверняка снова вернётся к нам.

Мимо меня бодрой походкой марширует Ромка. Этот беспредельщик свистнул у кого-то трость и теперь шкрябает ею по дорожке, закрыв глаза и изображая слепого. Но явно подглядывает, потому что бросает мне «здолово, сестла», а потом уверенно чешет прямиком к Маше.

Ловлю его за плечо, разворачиваю.

– Ну чё? – дёргается, пытаясь вырваться.

– Чья это трость? – шиплю на него, выдернув из руки палку.

– Моя, – лаконично заявляет брат.

– Чья, Ром? – угрожающе нависаю над ним.

– Там… взял, – оборачивается на рощу.

А там на поваленном дереве сидят и мило воркуют наши пожилые пациенты.

– Малфа Геннадьевна сказала, что ей не надо, – Ромка наконец объясняет появление у него трости.

– Ладно, иди, – отпускаю его.

– А тлость? – тянется к ней Рома.

– Я сама её отнесу.

Фыркнув, брат вновь чешет прямиком к Маше. Точнее, к Бумеру. Начинает его гладить и сюсюкает:

– Пливет, мой холоший… Мой мальчик… Гулять пойдёшь со мной? Маш, пошли, а? – тянет и пса, и его хозяйку, ревниво поглядывая на Гольдмана. – Машка, пошли, я сказал! Будем Бумела учить команде «Умли».

Девочка вскакивает с лавочки. Смущённо приглаживает каштановые волосики, убирая прядку за ушко.

– Уходишь? – криво усмехнувшись, спрашивает Денис.

Ромка аж грудёнку свою выпячивает и глядит на незрячего Дениса весьма агрессивно.

– Да, потом ещё поболтаем, – говорит Маша, перехватывая дугу на шлейке собаки.

– Ну пока, – говорит Денис.

– Пока.

Рома тащит Бумера за шлейку, Маша едва поспевает следом.

Мой брат явно присвоил эту девочку себе. И его совершенно не смущает, что Маша на два года старше.

Пару минут наблюдаю за ними. Заходят поглубже в рощу, отстёгивают Бумера. Тот начинает бегать за палками, которые кидает ему Ромка. Маша садится на траву, прислонившись к дереву, срывает сухую траву и что-то плетёт из неё наощупь.

Поворачиваюсь к Денису. Подойдя немного ближе, застываю за лавочкой.

Бросив трость у своих ног, Денис подтягивает ноги на лавку и поднимает лицо вверх, уткнувшись затылком в спинку скамейки. Его глаза под повязкой будто бы направлены в небо. В руках – телефон.

Денис громко произносит:

– Открыть ВК. Есть новые сообщения?

Телефон отвечает механическим голосом:

– Новое сообщение от Эрики Гольдман.

– Прослушать.

Тот же голос начинает бесстрастно озвучивать:

– Ден, прекращай хандрить. Операция прошла успешно. Ты восстановишься, вернёшься в команду. По-другому и быть не может. Я тщательно изучила статистику подобных операций. В восьмидесяти случаях всё заканчивается благополучно. Главное – беречь себя после операции. И я даже рада, что ты отсидишься в больнице. Меньше шансов, что куда-нибудь влипнешь.

Денис недовольно хмыкает и тихо бормочет:

– Ну спасибо, сестрёнка…

Вновь обращается к своему телефону:

– Написать Эрике Гольдман… «Я познакомился с девятилетней слепой девочкой, Рика. И ей не могут помочь, как я понял. Вот где треш… Так что, не парься обо мне».

Вырубает телефон, швыряет его на скамейку, тяжело вздыхает.

– Не парься, я справлюсь, – повторяет шёпотом.

В его голосе отчётливо улавливается отчаяние и грусть. Тонна грусти. Это внезапно обескураживает меня. Денис казался таким невозмутимым парнем…

Стою молча за лавочкой, ковыряя концом трости землю. Внезапно парень резко оборачивается и ловит рукоятку этой трости вместе с моими пальцами.