Падший ангел

Милли испустила прочувствованный вздох облегчения и покачала головой.

– Нет, – призналась она. – Но факт остается фактом: ты покинула монастырь, а он, как бы там ни было, наемный стрелок. Боже! У меня прямо ноги подкосились, когда я такое услышала! Я все равно не могу в это поверить, хоть сводный он тебе брат, хоть не сводный!

Тори хотелось придушить подругу. Почему людям надо совать нос в чужие дела? Милли следовало бы радоваться за нее, а не присоединяться, да еще с такой готовностью, к осуждающим ее, и Тори тут же ей это выложила.

– Я думала, ты мне подруга, Милли, – укоризненно произнесла она. – У тебя была истерика, когда я решила уйти в монастырь, помнится, ты мне говорила, что я погублю свою жизнь. Что ж, теперь я снова дома, и ты могла бы, по меньшей мере, пожелать мне счастливого замужества.

– Я на самом деле твоя подруга, Тори, и от всей души хочу видеть тебя счастливой. Поэтому я так и переживаю за тебя сейчас. Я люблю тебя, как сестру, и не хочу, чтобы тебе причиняли боль.

– Джекоб скорее умрет, чем причинит мне боль, – возразила Тори. – Ты это знаешь.

– Неужели? Тори, с тех пор как мы были со всем маленькими, много воды утекло. Да, тогда он был любящим братом, а как теперь? Люди меняются, и, боюсь, Джекоб изменился больше других. Он убийца, Тори. Он зарабатывает свои деньги, стреляя в людей на улице! Как сможешь ты, такая как ты есть, жить с этим? Ты ведь не сумеешь просто закрыть глаза и притвориться, что это не так.

Обиженная и расстроенная, Тори обрезала подругу:

– Мне следовало бы немедленно вышвырнуть тебя отсюда, Милли Мур! Но прежде я сделаю еще одну попытку убедить тебя, что Джекоб не дьявол, каким его описывают. Неужели никто не помнит, что привело Джекоба к тому, чем он занимается теперь? Неужели ты не помнишь, как он был потрясен, когда Кэролайн, Чарли и их ребенок были убиты пьяными бандитами? И он оказался единственным, у кого хватило смелости отправиться за ними, хотя он был молодым, неопытным и напуганным. Да, он взял месть в свои руки, но что еще ему оставалось делать? Он что, должен был сидеть и смотреть, как шериф бездействует, позволить убийцам остаться безнаказанными?

– Ладно, все правда, но, сделав это, Джекоб стал ведь таким же, как они. Разве не так? – настаивала Милли.

– Нет! Я в это не верю. Никогда не поверю, что он такой же, и не буду слушать никого, кто это утверждает. Кроме того, сейчас Джекоб все это бросил. Он вернулся домой насовсем, он занимается ранчо. Он поставил крест на своем прошлом, и я помогу ему в этом.

Милли обреченно покачала головой.

– Тогда желаю вам обоим удачи, потому что вам предстоит трудная дорога в гору. Дорогая моя, как бы тебе ни хотелось, чтобы все пошло иначе, люди не дадут Джекобу легко забыть обо всем. У него слишком известная репутация. Даже люди, знавшие его всю жизнь, постараются отойти в сторону. Если даже половина того, что о нем рассказывают, не вранье, этого вполне достаточно, чтобы их отпугнуть. Вам обоим придется нелегко, но особенно это заденет тебя, Тори.

– А как насчет тебя, Милли? – нерешительно спросила Тори, зная, что подруга сказала правду. – Ты тоже отвернешься от него, не дав ему даже шанса доказать, что ты не права? Заодно отвернешься и от меня и притворишься, что нашей дружбы никогда не было?

Милли поднялась со стула, на глазах ее блестели слезы. Она протянула руки и заключила подругу в свои объятья.

– Как я могу так с тобой поступить, Тори? Думаю, мне тогда будет больнее, чем тебе. Я просто хочу, чтобы ты знала, с чем столкнешься, что будут говорить люди… и была к этому готова. И надеюсь, дорогая, что ты не ошибаешься в Джекобе. Молю Бога, чтобы ты оказалась права.

Джейк резко проснулся и сел в постели. Сердце колотилось, как безумное, а голова пошла кругом, когда он вспомнил разбудивший его сон. Он выскочил из постели и натянул штаны раньше, чем Тори успела проснуться. Во время сна ее голова лежала у него на плече, и резко сев, он чуть не сбросил ее на пол.

Тори протерла глаза, вглядываясь в его темный силуэт.

– Что случилось, Джекоб? Который час? Что ты делаешь.

– Все хорошо, дорогая. Продолжай спать.

– Что происходит? – сонно пробормотала она.

– Я просто вспомнил кое о чем, что мне надо проверить. Не беспокойся.

– Но ведь середина ночи, – возразила она. – Это кое-что не может подождать до утра?

На полдороге к двери он остановился, вернулся и торопливо поцеловал ее в щеку.

– Грей постель, ты и оглянуться не успеешь, как я вернусь, – пообещал он. И, прежде чем она успела запротестовать, выскочил из комнаты.

Пока Джейк длинными шагами торопился в другое крыло дома, в распотрошенную спальню отца, он вспомнил свой сон и причину, по которой так резко проснулся. Во сне он снова увидел утро, когда Кармен отдавала Тори ее свадебное кольцо. Кармен указала на ящичек ночного столика, и Тори, протянув руку, открыла его. Но вместо того, чтобы вытащить золотую цепочку с кольцом, Тори достала оттуда пистолет. И затем, как это бывает в снах, она превратилась в Роя, держащего в руках «Смит-Вессон-44» с рукояткой из слоновой кости, который он пронес через всю Гражданскую войну.

Рот Джейка сжался в тонкую линию, когда он вспомнил отца и пистолет, бывший его гордостью и любовью. Это был семизарядный револьвер, и «Рой заменил на нем обычные накладки нарезные из слоновой кости. На одной из них в затейливый узор были врезаны его инициалы. Рой невероятно гордился своим оружием.

Джейк знал, что отец всегда держал его под рукой, особенно с тех пор, как его после удара парализовало. Ночью револьвер лежал в ящике ночного столика у кровати Роя. Он должен и сейчас там быть, но Джейк как-то забыл о нем и не проверил, пока сон не напомнил ему. Теперь он понял, что его встревожило тогда в комнате Кармен. Когда она сделала жест в сторону ящичка, он смутно вспомнил о ящичке на ночном столике отца.

Вот он, этот ящичек, почерневший и искореженный от пожара. Почему же Рой не проснулся и не защитил себя в ту роковую ночь? Имея под рукой револьвер, он мог бы предотвратить свою смерть, если там действительно, как подозревал Джейк, был убийца.

Ящик заклинило, и Джейк долго тянул и тряс его, пока совсем не открыл. Он пошарил внутри, но револьвера не нашел. Нахмурясь, он достал из кармана спички и стал зажигать одну за другой. Внутри он обнаружил обугленные бумаги, полусгоревшую книжку, несколько обгоревших спичек и сигар, пострадавших от пламени, уничтожившего в комнате все остальное. Револьвер пропал.

Понимая, как много означает такая пропажа, Джейк принес из кабинета керосиновую лампу и продолжил свои поиски. Он не прекратил это занятие, пока не обыскал в комнате каждый уголок, каждый ящик и каждую щелку. «Смит-Вессона» нигде не было. Утром он расспросит остальных, может, кто-нибудь его видел, но сейчас, стоя здесь, посреди комнаты, Джейк готов был поспорить на что угодно, что оружие находится у того, кто убил отца. Зная, как дорожил Рой своей реликвией, Джейк взбесился от одной мысли, что сейчас она в руках у убийцы. С другой стороны, это должно облегчить ему поиск. Когда он найдет обладателя «Смит-Вессона-44» с рукояткой из слоновой кости, вероятнее всего, он найдет и убийцу.

– Я отыщу его, папа, – тихо сказал он пустой комнате. – Клянусь тебе, я его отыщу.

Окинув последним мрачным взглядом обгоревшие стены и остатки мебели, Джейк круто повернулся на каблуках и пошел.

Понятно, что на сей раз, после такого тщательного осмотра, в спальне больше ничего не осталось, что указало бы на убийцу или дало дополнительные улики. На завтра он решил начать с работниками ремонт сгоревшей части дома, прямо с этой комнаты. Джейк не думал, что сможет еще раз пройти мимо нее, не говоря уж о том, чтобы туда войти, пока эту комнату не очистят от всех напоминаний о трагической смерти отца. Может быть, когда она будет окончательно приведена в порядок, дочиста отмыта, когда ее обставят новой мебелью, они с Тори переедут туда и наполнят ее новыми светлыми воспоминаниями о жизни молодых хозяев ранчо на «Ленивом Би».

Если повезет, то к тому времени убийца Роя будет гореть в аду, как горел здесь Рой, и память о том, что случилось в этой комнате, не будет так жестоко мучить Джейка.

Для того, чтобы начать ремонт дома, Джейку надо было съездить за десять миль в Санта-Фе – купить краски и строительные материалы. Поскольку доктор снова побывал у Кармен и остался доволен тем, что она поправляется, Тори посчитала, что может оставить ее на один день в заботливых руках Розы. Она так давно не выходила из дома больше, чем на несколько минут, не говоря уж о Санта-Фе. Кроме того, ей не мешало бы самой сделать кое-какие покупки, вообще говоря, она едва могла вспомнить, когда последний раз что-то сама себе покупала: шутка ли, пробыла в монастыре почти два года.

Джейк был в восторге, что Тори его сопровождает. Он так и хотел ей предложить, но думал, что она не решится отъехать от Кармен. Было так приятно, что она сидит рядом с ним на козлах фургона, – его солнечный лучик, озаряющий нудную поездку. Уголком глаза он заметил, что она стеснительно пригладила свои короткие кудряшки. Вспомнив, как долго она не была в городе (обычно жены владельцев ранчо ездят туда примерно раз в месяц), Джейк понял, что она очень нервничает из-за своей внешности.

Он ухмыльнулся и успокоил ее:

– Милая, ты сегодня очень хорошенькая. Она скорчила рожицу и потеребила темный завиток.

– Волосы у меня еще слишком короткие. Все это заметят и будут глазеть.

– Если и будут глазеть, то лишь потому, что ты самая красивая женщина в округе.

– Джекоб! – воскликнула она, смеясь. – Ты всегда так заигрываешь?!

Он рассмеялся в ответ и, перегнувшись, легко поцеловал ее в губы.

– Только с самой красивой женщиной в округе.

– Что ж, это очень умно с вашей стороны, – пошутила она, слегка ткнув его в бок. – Особенно если хотите остаться целым и невредимым, мистер Бэннер.

Действительно, когда они ехали по городу, люди глазели на их фургон. Но не из-за длины волос Тори. Джейк пытался не обращать внимания, Тори тоже, но нельзя было не замечать, как почти все встречные сначала столбенели, вытаращив глаза, а потом ускоряли шаг, как будто торопились разнести весть, что Бэннеры в городе. Тори казалось, что она слышит, как шум работающих языков перекрывает шум колес. Ей стало тяжело, Милли была права.

Она не понимала, насколько права, пока Джекоб не остановил фургон перед входом в «Торговлю Алдера» и помог ей слезть. Три стоявшие на тротуаре женщины немедленно поджали свои юбки и повернулись к ней спиной, открыто демонстрируя ей пренебрежение. Тори страшно расстроилась, и, наверное, это отразилось на ее лице, хотя она тут же постаралась скрыть от мужа свою обиду солнечной улыбкой.

Джейк нахмурился от гнева и отвращения.

– Прости, Тори, – тихо извинился он ей на ухо. – Я должен был знать, что это случится. На верно, сам я так привык к этому, что меня не волнует, что обо мне думают люди. Но когда они поворачиваются спиной к тебе, дело другое.

Она подняла руку в перчатке и ласково коснулась его щеки. Глаза ее отуманились печалью, но все равно в них светилась любовь.